Эдгар Грант - Сингулярность: Инкубатор счастья. (прода)

- Скажи мне, монах, - Майк протянул настоятелю свою чашку и тот долил в нее темного ароматного отвара. – Тебе не жалко было расставаться с мумиями?

- Нет, - безразлично покачал головой тот. – Произошло то, что должно было произойти. На мир излился свет Будды. Ты и сам это почувствовал.

- Да уж... – итальянец сделал глоток и аккуратно поставил чашку на стол. – Но что-то я не слышу радости в твоем голосе.

- Не смысла радоваться естественному ходу событий. Не стоит забывать о великом балансе сил. Вместе с радостью приходит и печаль. Этот божественный огонь слишком яркий, чтобы мы могли его осознать, его сила слишком велика, чтобы мы могли разумно ей воспользоваться.

- Это ты точно подметил.

- Он яркий настолько, что может испепелить все. Сила светоча безгранична. А высшую волю нам не дано понять, - настоятель в жесте послушания чуть склонил голову.

- Постой. Ты о чем? – насторожился Майк. – Ты что-то почувствовал два дня назад вечером?

- Почувствовал? – монах поднял глаза на гостя и улыбнулся скупой улыбкой. – Нет. Я узнал.

- Что ты узнал?

- Светоч Будды.

- Да... – протянул Майк и заметил, что совсем не злиться на монаха за его витиеватость. – Так мы с тобой далеко не уйдем. Ты что-нибудь кроме светоча Будды знаешь?

- Твоя душа в смятении. Это нормально. Так бывает со всеми, кто коснулся светоча и познал его силу Перед его ликом мы все ничтожны. Пей этот отвар. Он сделан по тысячелетнему рецепту. Он унесет твои печали.

- Спасибо, - чуть заплетающимся языком проговорил Монтини и сделал еще глоток. Он вдруг почувствовал необычайную легкость и понял, что засыпает прямо за столом. Последней картинкой, запечатлевшейся в его мозгу, была грустная улыбка на лице настоятеля и крохотные радужные искорки в его глазах.

Он проснулся утром в узкой келье для послушников, зажатой между сплетенными из тонких стеблей бамбука перегородками. Некоторое время лежал, рассматривая дощатый потолок и удивляясь пустоте поселившейся в его голове. Думать не хотелось абсолютно ни о чем. Даже о Сингулярности и благополучном будущем человечества.

- Вторая чашка отвара была лишней, - пробурчал Майк себе под нос и сел на жесткой застеленной соломенной циновкой кровати. Но жаловаться было не на кого. Ведь зная, как хорошо монах разбирается в травах и людях, он приехал сюда именно за этим.

Рядом курился ароматный прутик, вставленный в крошечный терракотовый горшочек. Запах был приторно-сладковатый, но приятный и даже бодрящий. Он встал с кровати, умылся холодной водой из стоящего рядом глубокого медного таза, вытерся грубым холщевым полотенцем и, размышляя о том, как он умудрился вчера раздеться перед сном, натянул на себя джинсы и свитер.

На дворе было прохладно. В тишине, нарушаемой чуть слышным шелестом листьев бамбукового леса, шел редкий крупный снег. Хорошо видимое сквозь его прозрачную сеть основное здание монастыря с горящими желтым светом окошками напоминало сказочный домик из древней китайской легенды. Казалось, сейчас оттуда выскочит мастер кун-фу и, сливаясь с висящими в воздухе снежинками, начнет свой замысловатый танец. Или еще лучше – появится длинное, чешуйчатое тело огнедышащего дракона, который зальет двор ярким обжигающим пламенем.

Зябко поведя плечами от холода, Монтини потер лоб ладонью. Что там сказал вчера монах о светоче Будды? Его сияние настолько яркое, что может испепелить все. Он поднял ладонь и несколько секунд наблюдал, как на нее плавно опускаются и медленно тают хлопья снега. А ведь настоятель был прав. Симбионт, может быть, и сделает людей счастливее, но при этом выжжет в нас человеческие пороки. А без них, без безрассудства, страсти и гнева, без жадности, злобы и зависти, без наших слабостей и недостатков будем ли мы оставаться людьми? В памяти вдруг всплыла грустная улыбка настоятеля перед тем, как он вчера отключился и странно знакомые радужные искорки в его глазах.

От пришедшей в голову неожиданной мысли по спине пробежал неприятный холодок. Размашисто тряхнув влажной от растаявшего снега рукой, Майк резко развернулся и немного опешил, встретившись взглядом со стоявшим сзади монахом.

- Я не слышал, как ты подошел, - тихо сказал итальянец.

- Ты выбрал свой путь, - взгляд монаха был пуст и темен, как космический вакуум, и в то же время полон безразличия и внутреннего спокойствия.

- Да, - медленно кивнул Монтини.

- Тогда иди, - настоятель отступил в сторону, пропуская гостя в строение, где он провел ночь и, улыбнувшись своей скупой улыбкой, добавил: – Больше я тебе ничем помочь не смогу.

- Я знаю, - кивнул в ответ Майк. – Мне твоя помощь больше не понадобится.

Через несколько минут он, закинув на плечо свою легкую сумку, шагал по засыпанной снегом тропике, ведущей вниз в долину. Он мог бы вызвать вертолет, но решил пройти десяток километров до базы МГБ пешком, чтобы под звук скрипящего под ногами снега и мерный стук собственного сердца еще раз обдумать свое решение и прикинуть следующие шаги.

Идти приходилось осторожно. Петляющая в зарослях бамбука тропинка была скользкой от снега, а часто встречающиеся грубо отесанные каменные ступени были покрыты тонким слоем наледи. Изрядно продрогший и уставший Майк добрался до базы только к обеду. На КПП его встретила пара неприветливых охранников непривыкших видеть в этих местах европейцев и, несколько раз связавшись с дежурным, долго проверяла выданный Гао спецпропуск. Наконец к воротам подкатил небольшой внедорожник из него вышел офицер охраны, и, еще раз придирчиво изучив документы, пригласил Майка в машину.

Его вертолет стоял на просторной площадке за небольшим, плотно уставленным турниками, лестницами и брусьями спортивными городком. Пилот ожидал его в гостинице в комнате отдыха офицеров, коротая время за игрой в го с ее гостями. Отправив его готовить машину к вылету, Майк попросил вернуть оставленный в вертолете смарт, потому что наверху в монастыре единственным средством связи до сих пор оставался древний проводной телефон. Он прошел в бар, заказал себе чашку домашней лапши с говядиной и бутылку пива и, усевшись у окна, принялся за еду, не спеша вылавливая палочками длинные тонкие полоски теста из ароматного бульона.

На душе было тоскливо, как от осознания того, что его предал старый добрый друг. Но, несмотря на всю безысходность ситуации, развязка которой уже давно была предрешена Сингулярностью, можно было все же попытаться что-то изменить. Майк достал смарт и набрал короткий номер Гао.

- Ну как ты? – осторожно спросил тот. – Я связывался с монахом. Он говорит, что ты вчера рано пошел спать, напившись его лечебного отвара, а сегодня ушел не попрощавшись. Даже вертолет не вызвал.