Эдгар Грант - Сингулярность

Все надолго замолчали. Ник стоял у очага, протянув к огню руки. Профессор Лесовский с каменным лицом и отрешенным взглядом, казалось, полностью ушел в себя, пытаясь разобраться в необычных ощущениях после контакта с монахом. Монтини, недовольно хмурясь, вертел на столе пустую керамическую чашку. Татьяна, вспоминая вчерашний сеанс с профессором и ощущение счастья, накрывшее ее сегодня утром, пыталась найти всему этому рациональное объяснение.

– Послушайте, – наконец, сказала она. – Может, то, что я скажу, мне просто показалось, но с утра у меня возникло довольно странное чувство. Как будто я добилась того, к чему так долго шла.

– Хм... – профессор бросил на нее подозрительный взгляд. – Если честно, то я тоже испытал что-то похожее.

– А еще я заметила, что люди вокруг стали счастливее. Улыбки на лицах. Глаза блестят... Словно праздник какой-то.

– А знаете, и я проснулся на подъеме, – Монтини наморщил лоб, словно вспоминая утренние ощущения. – Хотя, признаюсь, ложился спать в довольно скверном настроении, потому что не смог принять участие во вчерашнем контакте с Сингулярностью. А ты, Ник? Как самочувствие?

– Я – как обычно. Только ощущение странное – как будто изменилось что-то. И немного противно было внутри, как будто украл что-то, – немного подумав, ответил Ривье. – А вчера страшновато было. Не так, как с Ишихарой. И еще я помню раздражение и злость на все происходящее. И домой хотелось очень. К семье. А тут еще вы со своими разговорами... Короче – настроение паршивое.

– Может, это является следствием того, что неосознанное желание большинства людей исполнилось? А вы, доктор Ривье, со своей верой в западную демократию не были его частью, – ни к кому не обращаясь, проговорил профессор, и все снова надолго замолчали.

В соседнем строении Гао Лэй сидел напротив древнего проводного телефона и пытался успокоить гулко бьющееся в предчувствии грандиозных событий сердце. Он только что закончил разговор с дежурным по базе МНБ, расположенной в долине, который быстро прочитал ему сводку новостей, идущих на его смартфоне. Большая их часть была о нарастающей волне массовых беспорядков, захлестнувших Америку, и тщетных попытках Белого Дома их контролировать. В Европе тоже было неспокойно, но там до сих пор все ограничивалось мирными протестами и правительствам пока удавалось держать ситуацию под контролем. «Может, эти беспорядки и есть начало проявления влияния ментального поля человечества на материальный мир», – стараясь подавить волнение, думал он. Если так, то их эксперимент не просто удался, он принес неожиданный и ошеломляющий по своим масштабам результат.

Неожиданно старинный пластиковый телефон разразился пронзительным дребезжанием. Гао осторожно снял трубку, несколько минут молча слушал, потом, так ничего и не сказав, аккуратно положил ее обратно на аппарат.

Звонил дежурный с базы. Из США пришли свежие новости. Президент ввел в стране чрезвычайное положение, распустил Конгресс и отдал приказ армии войти в города и навести там порядок. Часть армейских подразделений отказалась выполнять приказ и перешла на сторону протестующих. В десятке столиц штатов губернаторы создавали ополчение и блокировали продвижение военных в города. Президент предупредил, что, если его директивы не будут выполняться, авиации будет дан приказ наносить удары по повстанцам и армии, также против них будут использовать танки и артиллерию. В ответ мятежные губернаторы, ссылаясь на Конституцию, гарантирующую самостоятельность штатов в рамках федерации, объявили мобилизацию населения и начали раздавать оружие, хранящееся на захваченных ими армейских складах. По всей стране уже шли бои между сторонниками и противниками Президента.

В Америке начиналась гражданская война.