Михаил Хрисанфов - Лерка, Лера, Лерочка [СИ]

Круг советников сужался, а подходящего не находилось, мысли Леры путались и проскочила такая глупость, зря ее бог оставил живой, это как раз тот случай, когда лучше умереть. Эту мысль Лера с позором выгнала из своей головы и продолжила рассмотрение кандидатур. Лучше всех, конечно был Алексей, но как раз его она и боялась. Боялась не того, что он ее отвергнет, а то, что она может сломать ему новое счастье и обречь его на мучения с ней, боялась причинить боль любимому человеку, а как быть, она все же не знала. На ум пришла Светлана Павловна, но она жила вместе с Бориской в усадьбе Алексея, и добраться до нее можно было только через него. Все-таки, ей пришла одна умная идея, наверняка они пойдут с детьми на озеро, если будет хорошая погода, вот тут и можно попробовать с ней поговорить, да и на детей еще раз взглянуть, но так, что бы они ее не видели, их пугать, точно нельзя. Нужно ехать, ждать удобного момента и тогда может к Лере придет понимание, что ей делать и как быть.

Все же нужен был совет сейчас, даже не совет, просто беседа, человек, которому можно излить душу, успокоить сердце, привести мысли в порядок и принять пусть и неверное, но решение, что бы успокоиться, хотя бы ненадолго. Перебирая всех близких, поняла, кто ей нужен, ей нужен отец Иннокентий, только он может сохранить тайну ее воскрешения, помочь найти душевное равновесие и дать дельный совет, как ей дальше быть и как жить. Ему, своим появлением, Лера навредить не сможет. Он не знает о ее гибели, о том, что с ней случилось и как сейчас тяжело возвращаться в разряд живых. И потом, он проводник между богом и людьми и наверняка знает, правильно она все делает, или нет. Да, сейчас к нему, беседа с ним может снять то напряжение, которое она накопила, пока лежала в госпитале, возвращаясь к жизни, летела из Москвы в Питер, следила за Алексеем.

Перед входом в собор снова чуть не столкнулась с Алексеем, он выходил из собора и что-то увлеченно рассказывал Федору Петровичу. Лера, заметив машины Алексея, вовремя успела накинуть на голову платок и закрыть лицо салфеткой, как бы вытирая слезы. Глазами, с Федором, она, все-таки встретилась, не могла отвести свой взгляд от Алексея, так хотелось к нему прижаться и поплакать в плечо, поцеловать. Увы, ломать жизнь своим близким, Лера не хотела. Стойко перенеся муку встречи, она прошла мимо. Сюда она пришла за решением своей участи, и вначале нужно решить, что делать, а потом уже делать, что из этого получиться, то и получиться.

Лера долго ходила от иконы к иконе, всматриваясь в лики святых, постояла и помолилась у иконы Николая-чудотворца и только потом подошла к отцу Иннокентию. С ним беседовали несколько старушек, обсуждали церковные праздники и когда какая служба. Закутанную в платок Леру, отец Иннокентий сразу не узнал, просто обратившись к ней

— Уважаемая, у Вас горе и Вам нужна моя помощь?

В ответ Лера кивнула головой.

— Я сейчас освобожусь и подойду к Вам.

Лера снова кивнула и отошла, чтобы не смущать старушек своим присутствием. Отец Иннокентий освободился минут через пять и сам подошел к Лере

— Уважаемая, я готов выслушать Вас, разделить с Вами ваше горе и помочь передать ваши просьбы господу.

Лера сняла платок и увидела, как изменились глаза отца Иннокентия, в них она увидела удивление, потом восхищение, сменившееся на обычный спокойный взгляд.

— Валерия, это Вы.

Лера, молча, снова кивнула ему.

— Боже мой, как вам досталось, бедная вы моя, как вы выжили, это действительно чудо.

Леру удивили эти вопросы

— Похоже, вы знаете, что со мной случилось и какие у меня были шансы, только откуда?

— Вы теперь точно, должны жить лет до ста, не меньше. Только что от меня ушел ваш муж, он мне все и рассказал. Он был здесь, молился за вас, просил господа найти возможность и оставить вас в живых. Неужели там не было других вариантов?

— Нет, других вариантов не было, или я или дети. Много детей.

— Да, я знаю, про это писали в газетах, но то, что это были вы, я узнал от Алексея. Вы с ним должны были встретиться, он буквально недавно вышел из храма. Он верит, что вы живы, ждет вас и надеется.

— Наверное, зря надеется.

— Почему зря, вы живы и это главное, для нас всех это большая радость и большое счастье. Бог по достоинству оценил ваш подвиг и снова сохранил вам жизнь. Это знак божий, вы должны благодарить Его за это и радоваться жизни.

— Батюшка, посмотрите на меня, разве женщина может жить с такими отметинами на лице, один взгляд на нее вызывает жалость и неприятие, я всем сейчас буду обузой, наверное, господь поторопился, сохранив мне жизнь в таком виде.

— Грех, такое говорить о Боге. Валерия, вы заблуждаетесь, сейчас медицина очень сильная и Вам обязательно помогут, а то, что Вы живы, это уже большая радость для всех нас, все остальное образуется, вот увидите, нужно только не отчаиваться, верить в лучшее и все наладится.

— Может вы и правы, но пока я даже маме на глаза показаться боюсь, увидит, все поймет и вряд ли сможет пережить такой удар, не говоря уже об Алексее, да и детей испугаю, страшно им будет такую маму видеть. Зачем я им в таком виде, только жизнь сломаю, может, найдет себе кого-нибудь, с приличной внешностью. Со мной, и ему, и детям, в обществе неприятно будет показываться, с друзьями и товарищами знакомить. Он сразу не бросит, но всем будет неприятно и неудобно, зачем ждать, для них я умерла, все проблемы решены и пусть они будут счастливы.

— Валерия, вы очень сильно заблуждаетесь.

— В чем, батюшка?

— Вы ошибаетесь и в отношении Алексея и в отношении детей, очень сильно ошибаетесь.

— Почему?

— Все тайное становится явным, рано или поздно, Алексей узнает, что вы живы, что вам было плохо, и вы нуждались в помощи, а он вам не помог. Он Ваш муж и помочь вам, это его святой долг. Скрывая от него правду, вы ввергаете его в грех, с которым он вряд ли сможет жить.

— По-моему, у него уже есть кто-то на примете, пусть будет счастлив, я для него умерла.

— Валерия, вы не правы, Алексей молился о вас как о живой и свечу ставил за ваше здравие, он еще не потерял надежду и ждет вашего возвращения, он любит вас, не ввергайте его в грех, дайте ему шанс, встретьтесь с ним, и тогда уже принимайте решение. У вас дети и это касается всех вас.

— Детей-то, я, наверное, испугаю больше всех.

— У детей мягкое и чуткое сердце, мама для них, это все, за них вы не переживайте, маму они, в любом виде видеть рады. Их вы в первую очередь не должны лишать мамы.

— Вы осуждаете меня?

— Бог Вам судья, он Ваш заступник и помощник в делах ваших ратных, в доблести вашей во славу Отечества, в подвигах ваших, кои вы совершаете во имя мира на нашей земле, ими гордится вся страна. Отвергая Алексея, вы обижаете его, более того, от него отвернуться все друзья и товарищи, узнав, что он вам не помог, не был рядом в трудную минуту. Вряд ли он захочет с этим жить и сможет ли. Алексей, такая же частичка нашей страны, как и все остальные, он тоже гордится Вами. Вы лишаете его права на эту гордость, противопоставляете его всем остальным, с таким грузом порядочному человеку не справиться.