Михаил Шуваев - Линия соприкосновения

Контр-адмирал замолчал, и в кабинете повисла тишина. Директор сверлил буравчиками своих глаз нахального гувровца и про себя подыскивал слова помягче, чтобы не обидеть морского волка.

– Адмирал, вы ведь командовали эскадрой?

– Так точно, господин директор. Второй южноокеанской эскадрой с флагман-авианосцем «Васко де Гама». Полтора года назад был переведен в ГУВР Космофлота.

– Сами попросились?

– Никак нет, в соответствии с приказом командования, – Темнов настороженно смотрел на Дон Кимуру.

– Понятно, – японец секунду помедлил и продолжил: – Адмирал, насколько мне известно, операция «Рубеж» активирована в рамках программы «Бастион». А программа «Бастион» является совместной разработкой ГУВРа, Космофлота и КОНОКОМа. В соответствии со статьей 12-й Соглашения по «Бастиону», любая операция в рамках программы – будь то «Рубеж», «Купол» или иная – согласовывается в обязательном порядке с подписантами. С нами в том числе. Вы этого не сделали. Такие действия должны иметь под собой очень веские основания, я бы сказал – исключительные. Допускаю, что такие основания у вас имеются, и готов выслушать ваши доводы, адмирал.

– Разрешите?

В дверях показалась Бэлла с подносом, на котором стояли чашки, кофейник и небольшой заварной чайник. На отдельном блюдечке лежали мини-пирожные.

– Спасибо, Бэлла, дальше мы сами, – отпустил её директор и повернулся к адмиралу. – Кофе, чай?

– Кофе, – механически ответил Темнов, взял наполненную директором чашку и пригубил.

Директор закончил манипуляции с чаем, медленно, смакуя, выпил и поставил чашку на стол.

– Ну, так как, адмирал?

– Господин директор, насколько мне известно, действия ГУВР в данной ситуации подпадают под статью 34-ю Соглашения, в которой оговаривается особый порядок действий, в случае неожиданно возникшей угрозы извне.

Дон Кимура поднялся с кресла, подошел к окну и заложил руки за спину. За прочным стеклом разыгрывалось последнее сражение осени и зимы. С восьмисотметровой высоты небоскреба «Сатурн» города в такую погоду видно не было – сама башня еле-еле высовывалась из обложных туч, да и то периодически полностью скрывалась в тяжелом и влажном тумане. Привыкший к своему кабинету японец ощущал, как весь небоскреб слегка раскачивается под напором северного ледяного ветра. Но опасности не было никакой – игла башни, с нанизанными на неё тремя кольцами, где располагалась КОНОКОМ, рассчитана на любой возможный на Земле ураган.

Директор КОНОКОМа повернулся:

– Адмирал, вы прекрасный флотоводец и моряк, – он поднял руку, прерывая собравшегося что-то возразить Темнова. – Это не комплимент, а констатация. Но вот на новом месте вы еще, как бы это правильнее выразить… еще не интегрировались полностью. Но вам, уверен, успели рассказать о тех нюансах, которые превалируют в отношениях между ГУВРом и КОНОКОМом. Непростых, скажу откровенно, отношениях. Выполняя, по сути, схожие задачи, наши ведомства действуют зачастую разными методами. Разными – это мягко сказано. Я не припомню случая – а я в КОНОКОМЕ служу без малого тридцать пять лет, – чтобы операция, в которой был задействован ГУВР, не закончилась бы стрельбой и трупами. Взять хотя бы последнее расследование на Арктурианской космоверфи [32] См. роман «Чужая игра». М.: АСТ, 2016. , которое обернулось подлинной катастрофой. Вы тогда, адмирал, только-только начали работать, но не могли не слышать об этом деле. Оно рассматривалось в высших инстанциях…Должен признать, что и наши сотрудники не смогли тогда сразу разобраться в сложной и запутанной ситуации, и все закончилось намного хуже, чем можно было предположить, даже исходя из самых пессимистических оценок.

Дон Кимура, прохаживавшийся во время монолога по кабинету, остановился рядом с Темновым. Контр-адмирал спокойно и внимательно слушал директора. Японец, постояв секунду, продолжил мягкое перемещение в привычном пространстве своей офисной кельи:

– Мы потеряли не только возможность контакта, мы проявили себя – я имею в виду не какие-то службы или организации, я подразумеваю нас, землян – как подозрительные, недоверчивые и крайне агрессивные существа. И всё это благодаря во многом именно несогласованности и, уж простите меня, характерной позиции ГУВРа. Да-да, именно ГУВРа, адмирал, – Дон Кимура в упор посмотрел на Темнова, но тот выдержал его взгляд. – Мои сотрудники, как я уже говорил, к сожалению, тоже оказались не на высоте – поддались эмоциям и примитивной прямолинейной логике. В итоге, что мы имеем: контакта нет, контрагент исчез, перспективы потеряны. Единственное утешение – медицинский саркофаг. Да и то сказать, принцип его работы нашим ученым до сих пор непонятен, соответственно они не могут и воспроизвести его. Представляете, адмирал, какая это Пиррова победа?

– То, что вы говорите, господин Дон Кимура, имеет мало отношения к тому вопросу, по которому я к вам пришел, – несколько устало и заученно произнес адмирал и сменил позу.

– Да, адмирал, на первый взгляд это так. Но только на первый взгляд. Казалось бы – дело Арктурианской космоверфи закончено, классифицировано и сдано в архив. Ан нет! Таких дел, оказывается, и в нашем ведомстве, и в вашем, достаточно.

– Достаточно для чего? – прищурился Темнов.

– Достаточно для того, чтобы понять, что методы, которыми мы действуем, убоги, примитивны и неприемлемы, – с ударением ответил японец. – Более того, наши с вами службы, вместо того чтобы взаимодействовать в вопросах космической разведки и контрразведки, всячески пытаются друг дружке вставлять палки в колеса. Почему, закономерно спросите вы. Отвечаю: потому что начальники любят докладывать вышестоящим иерархам о победах и прорывах… А таковых у нас катастрофически мало сейчас, и в будущем перспектива просматривается крайне бедная.

– Но…

– Поражения и позиционные бои – это рутина не только активной войны, но и войны разведок. Победа – это редкое совпадение многих векторов, которые, не спорю, зависят и от конкретного решения, в нашем с вами случае – от выбора той или иной манеры поведения и ответных действий. Важен алгоритм ходов на встречном курсе. Причем, прошу это учесть особо, действовать мы должны даже в том случае, когда не знаем, враг ли перед нами, друг или нейтрал. При любом из этих раскладов мы должны выбрать вариант, наиболее подходящий…

– Мы должны исходить из приоритета наличия перед нами врага, в крайнем случае – агрессивного нейтрала, – перебил японца Темнов. – Господин директор, вы уводите наш с вами разговор далеко в сторону умозрительных философско-моральных дефиниций, а я пришел к вам с конкретной просьбой.

– Вы меня не слышите, адмирал? Или не хотите слышать?