Михаил Шуваев - Линия соприкосновения

– Я знаю, где мы, – вдруг послышался голос Нуаре.

– Я тоже догадываюсь, – прошептал Айво.

– И где же? – нетерпеливо спросил Сноу, провожая взглядом удаляющихся людей.

– Это пирамида Хеопса, – ответила Нуаре. – Я в прошлом году была там… тут на экскурсии.

– Да, Эстель, мы в Большой галерее, которая ведет к Камере фараона, – тихо сказал Блумберг.

– Пирамида Хеопса? – выкатил на обоих глаза Сноу. – Вы с ума сошли! Пирамида Хеопса находится на Земле в Египте, почти в трехстах световых годах отсюда!

– Ну и что? – начал приходить в себя начальник научного отдела. – Мы прошли сквозь кротовую нору пространства. Кротовина Морриса-Торна… [38] Проходимая межпространственная червоточина или кротовина, теоретически обоснованная американским физиком Кипом Торном и его аспирантом Майклом Моррисом. Или нуль-переход.

– Это что, как… – начал Сноу.

– Да, Ричи, как в том расследовании на Луне. Помнишь гибель профессора Белла на лунной станции «Скотт» и его изобретение – топоскоп? [39] См. роман «Лунная соната». – Сноу молча кивнул. – Вот мы, считай, без прибора профессора прошли сквозь складку пространства-времени… Стойте!.. – сам себя оборвал Блумберг. – А какой тут год?

– Какая разница, Айво? – спросила Эстель. – Надо уходить.

– Действительно, надо возвращаться, – согласился с ней Ричард. Мы не на экскурсии.

– Черт побери! – повысил голос Айво. – Когда еще мы сможем изучить…

В этот момент к ним приблизилась следующая группа туристов. Её вел одетый в шорты и рубашку араб. Он неодобрительно посмотрел на застывшую у стены троицу, но ничего не сказал и прошел мимо. Как и девушка-гид, он не обратил внимания на нишу, которая темнела за их спинами. Группу замыкала пожилая дама.

– Мадам, извините, пожалуйста, – обратился к ней Блумберг, не обращая внимания на тычки в спину. – Вы не подскажете, пирамиду построил…

Дама остановилась, улыбнулась и ответила, продемонстрировав хорошее знание предмета:

– Архитектор Хемион, визирь и племянник фараона Хеопса.

– А который сейчас год?

– Год? А вы, наверное, Абдуллах Аль-Мамун? [40] Абуль-Аббас Абдуллах ибн Харун аль-Мамун (19.09.786-09.08.833) – багдадский халиф из династии Аббасидов. Считается, что он первым в 831 году проник в пирамиду Хеопса, прорыв с помощью своих рабочих ход длиной около 17 метров, который и по сей день используется для входа в пирамиду.

– Что-то вроде того… – через силу улыбнувшись, ответил Сноу, оттесняя Блумберга в сторону.

– Ну, тогда сейчас 831 год от Рождества Христова, – рассмеялась дама.

– Прошу не отставать! – донеслось сверху.

– Извините… – она двинулась вверх по лестнице.

– И всё же, какой сейчас год? – громко спросил Айво, выглядывая из-за спины Сноу.

Дама обернулась и ответила, не останавливаясь:

– Две тысячи двести семьдесят седьмой, если вам будет угодно, господа. Вас многое удивит в этом мире. Ведь прошло полторы тысячи лет с тех пор, как умер первый грабитель пирамиды.

– Спасибо, – Айво посмотрел на Сноу. – Значит, во времени мы не переместились, Ричард, надо бы…

– Нет, Айво, никаких экспериментов, – отрезал Сноу. – Возвращаемся.

– Но… – попытался возразить Блумберг.

– Никаких «но». Мы ведем расследование смерти полковника Добровольского, или ты забыл?

– Нет, не забыл, но не можем же мы вот так просто взять и…

– Мы вернемся сюда, Айво, я тебе обещаю, – положил руку ему на плечо Ричард. – А сейчас надо возвращаться и найти Нормана.

Блумберг с тоской посмотрел сначала вниз, потом вверх. Душа начальника научного отдела требовала немедленно изучить эффект нуль-перехода, но и Сноу был прав – расследование надо закончить.

– Если у нас только получится вернуться, – сказал Айво и решительно развернулся. – А это что такое?

Он потрогал рукой тонкий страховочный фал, который по-прежнему крепился на поясе Эстель. Шнур немного провисал, но когда девушка его подергала, оказалось, что он не оборван.

– Черт побери! – воскликнул Сноу. – Фал что, тоже растянулся на триста световых лет???

Его спутники озадаченно уставились на оранжевый шнур. Но в следующую секунду Айво произнес:

– Нет, он не растянулся. Просто мы прошли через кротовую нору, которая и сократила расстояние с сотен световых лет до нескольких сотен метров, только и всего. Вселенная за углом, так сказать…

– Эй, вы, там! – раздалось снизу.

К ним по лестнице быстро приближался охранник.

Сноу подтолкнул Айво и Нуаре к нише:

– Уходим, скорее, там разберемся.

– Всё потом и потом… – проворчал Айво и, подождав, пока Сноу не прилепит на стену радиомаячок, исчез в боковом туннеле.

Когда к тому месту, где только что находились три незнакомца, подошёл охранник, он не обнаружил ни людей, ни ниши, в которой они скрылись. Только на стене, выше головы на вытянутую руку, редко мигала красным миниатюрная горошина. Решив, что это один из датчиков сигнализации, охранник вздохнул и поднес к лицу рацию:

– Здесь никого нет. По-видимому, ошибка.

– Ты точно никого не видел? – донеслось из переговорника.

– Нет, никого.

– Хорошо, отбой.

Охранник пристегнул передатчик к ремню и заспешил вниз.

Последней шла Эстель, проверяя рукой по-прежнему слегка натянутый страховочный фал. Ниша, в которой они скрылись, затуманилась и исчезла.

Они долго продвигались по прямому и темному коридору. Нуаре несколько раз оглядывалась, но так и не смогла уловить момент, когда свет за спиной исчез так же незаметно, как до того появился. Сноу посмотрел на миниатюрный приемник, но сигналы маячков, оставленных в круглом зале, не появлялись. Исчез и сигнал маяка, оставленного в пирамиде Хеопса. Однако заблудиться было трудно, поскольку туннель никуда не сворачивал и никаких ответвлений от него не встретилось. Наконец, вышли в знакомый круглый зал с нишами. Блумберг подошел к Нуаре и вновь подергал страховочный фал:

– Просто фантастика, – пробормотал он. – С ума сойти.

– Радиомаяки почему-то не работают, – сообщил Сноу, вглядываясь в показания прибора. – Ни один.

– В них нечему ломаться, – озадаченно сказал Айво. – А сколько ты их поставил?

– Один в пирамиде Хеопса, а три здесь, – ответил Сноу. – То, что нет сигнала от оставленного в пирамиде – ожидаемо, а вот что тут произошло?

Он подошел к стене и, на ощупь найдя маячок, отлепил его от шершавого камня. Повертев в руках крошечную горошину, он пожал плечами и поставил новый маячок. Тот сразу затлел алым угольком.

– У меня есть нехорошее предчувствие, – неожиданно выдал Блумберг.

– Что такое?

– Давайте на несколько минут вернемся к входу в Пирамиду. Туда, откуда мы начали.

– Зачем?

– Давайте вернемся, это не займет много времени, и мы сможем убедиться в одной вещи…