Николай Романов - Император. Завоеватель. Победитель

– А если все-таки не начнет?

– Начнет! – убежденно сказал Миркин. – Нет у него иного выхода!.. Так что? Помирились мы с тобой?

Ольга помолчала. А потом сказала:

– Помирились. Куда ж мне деваться?

Император коротко пожал локоть сестры. Будто скрепил печатью соглашение о прекращении боевых действий…

– Знаешь, Миркин, – продолжала Ольга. – Поначалу мне казалось, что ты так ненавидишь мерканцев из-за моего отца. Потом я решила, что из-за твоей матери. Потом тебе на голову свалилась я с сестрами, которых также нужно освобождать, и это стало еще одним фактором твоей политики… Но теперь мне кажется, что существует и еще какой-то фактор, неизвестный мне.

– А может, мной движет желание поквитаться с судьбой за тот страх, что я пережил в детстве, когда убили моего приемного отца и похитили мою маму? А есть и еще одна подспудная причина… С точки зрения тех, кто воспитывался в нормальной семье, моя жизнь у «росомах» была достаточно сложной, чтобы непременно захотеть поквитаться с виновниками…

Миркин говорил совершенно серьезным голосом, но Ольга чувствовала, что его слова не являются правдой.

Ей вдруг пришло в голову, что она ошибается, полагая, будто очень неплохо изучила своего брата.

Да, с одной стороны, Миркин – очень порядочный человек, заботящийся о своих родственниках и друзьях. А с другой – он своими руками убил Засекина-Сонцева, стоило Железному Генералу затеять некую подковерную возню, показавшуюся императору опасной для страны. Да и Найдена он, похоже, подставил во время вояжа на Ибн-Джухайям.

Если подумать, друзья могут предъявить ему массу претензий. Но почему-то не предъявляют. Найден на него просто молится и верит ему, как ребенок матери. Да и она, Ольга, не может обижаться на Миркина, хотя многие его поступки явно объясняются недоверием к ней.

На него невозможно обижаться. Хотя бы потому, что он и себя не щадит, лично проводит опасные для жизни секретные операции. А ведь мог бы сидеть за спинами своих подчиненных и в ус не дуть.

Она снова вспомнила тот подвал, на Вайсбурге… И едва не залилась румянцем.

Это ж надо – влюбиться в собственного брата!

Вообще, в истории известны случаи, когда браки устраивались между царственными очень близкими родственниками. Так, помнится, египтянка Нефертити была замужем за своим двоюродным братом Эхнатоном. Да и в более поздние времена подобных случаев бывало немало… Впрочем, что это она?

Забыть, забыть и забыть!

Нет, в Миркине есть что-то нравящееся не только женщинам, но и мужчинам. Говорят, именно такие люди и пользуются всеобщей любовью. В них верят, за ними идут – без раздумий, слепо. И они приводят людей не к пропасти, но к процветанию. И счастлива страна, которой достался такой правитель!..

– Ты как будто молишься, Оленька, – сказал Миркин.

Ольга тряхнула головой.

Ну что за наваждение! Надо, наверное, в свою очередь замуж выходить. Серьезно… Если Отто Тринадцатый ни с того ни с сего откажет вдруг Остромиру Первому, не предложить ли им обоим брак между сестрой императора и сыном короля. Помнится, эти мысли уже появлялись, но потом ушли на второй план. Принести себя в жертву.

Черт, надо было поближе познакомиться с Бруно! Впрочем, исправить дело никогда не поздно. Совершить еще один вояж на Вайсбург…

– Голову даю на отсечение, что ты что-то замышляешь, – сказал Миркин, еле сдерживая смех. – И хорошо, если не против меня.

Ольга прыснула:

– Мы ведем себя как идиоты.

Ей было сейчас тепло и покойно. И тут же стало стыдно. Потому что сестры ее оставались в мерзких лапах Вершителя.

Кто знает, что с ними сейчас, каково им там… И живы ли они вообще?

– Слушай, Миркин… Пообещай мне одну вещь!

– Какую?

– Пообещай мне, что я буду рядом, когда Бедросо будет сдаваться тебе в плен.

Миркин внимательно посмотрел в лицо сестры.

– До этого еще очень далеко, Оленька.

– И все-таки! Я хочу увидеть его глаза. – Ольгу едва не затрясло от внезапно нахлынувшей ненависти.

Наверное, брат понял, что это не просто блажь. И сказал:

– Хорошо, я подумаю.

– Нет, ты пообещай!

Он нахмурился:

– А потом ты будешь выкручивать мне руки, требуя исполнить обещание… Давай, вернемся к этому разговору позже? А пока я пообещаю тебе одно. Твоих сестер будут освобождать в твоем присутствии. Об этом я позабочусь непременно!

Утром пришла зашифрованная хивэграмма, объявляющая, что Отто Тринадцатый согласен на брак своей дочери Розалинды с императором росским.

А днем Осетр полетел на очередное свидание с Яной. Как и обычно, сопровождал его Найден.

– Бл…дун ты все-таки, твое величество! – сказал он, когда глайдер понесся над кварталами Петрограда.

Найден знал о содержании шифрованной хивэграммы, прилетевшей из Фрагербритского союза.

– У тебя невеста сегодня появилась, а ты…

Конечно, он был прав.

Но сейчас Осетру было глубоко плевать на его правоту.

– Попридержи язык, друг мой! – Осетр попытался перевести все в шутку. – Забыл негласный закон «росомах»?

– «Росомаха» трахает все, что движется?.. Помню. Но ты-то теперь не просто «росомаха». Ты – жених!

– Помолчи, я сказал!

Сам того не желая, Найден наступил императору на больную мозоль.

Все дорогу от Петергофа до столицы Осетр ломал голову над тем, как сообщить новость Яне. И стоит ли сообщать вообще?

Может, пустить все на самотек, пока сама не узнает – не сегодня-завтра средства массовой информации раструбят о состоявшейся помолвке на весь мир. Если мы, конечно, им позволим…

И тут же понял, что более идиотского ограничения и придумать нельзя.

Если – мы – конечно – им – позволим! Ай да мы!!!

Мало того, что девушку выдают замуж не по любви, так еще и свадьбу устроят в виде тайной вечери!

Ну нет! Свадьба будет! И настоящая свадьба! С тысячами гостей! С венчанием, которое проведет патриарх Светозар! С непременным мордобоем! Какая росская свадьба без начищенных физиономий? У такой семьи счастья не будет!

– Скажи, Найден… Ты согласишься быть шафером на моей свадьбе?

У Найдена отвалилась челюсть.

– А-а-а… – сказал он. – Э-э-э… Почту за честь, твое величество! – Голос его зазвучал торжественно. – Почту за честь, ваше императорское величество! – Он улыбнулся. – Если, конечно, мне объяснят обязанности шафера. А то в школе «росомах» нас такому не учили. По-моему, придется держать над твоей головой венец…

– Святые отцы все растолкуют.

Найден задумался. И вдруг прищелкнул языком:

– Ты – и женишься, твое величество! Умереть не встать! Как-то даже не очень верится!

Осетр улыбнулся:

– Мне и самому, честно говоря, не верится!

Они трепались, пока Осетр не понял, что всей этой болтовней он пытается отвлечь себя от того разговора, что ему предстоит. С Яной.