Виктор Алдышев - Возвращение

— Прости меня, — прошептала Анна, — я… не подумала. Нужно было ехать одной.

Она раскрыла ладонь. Ещё минуту Багиров смотрел на свой брелок, фотографию на нём, но выражение морды не изменилось. Он отвернулся, оглядел тёмные входы в противоположной стене улья.

— Я заберу, — произнесла Анна, уже намереваясь положить брелок в карман, но Костя взглянул на неё, и отрицательно покачал головой.

— Хочешь оставить здесь? — Лазарева поняла это отчётливо. — Почему?

Багиров открыл канал БПУ, чтобы ответить.

— Это больше не моё, — его мягкий голос был очень спокоен.

Анна смотрела на него ещё мгновение:

— Что именно? Эта вещь? Или люди на фотографии?

Вопрос вызвал грустную улыбку. Лазарева ощутила её через БПУ. Косте понравилась эта попытка пробудить в нём эмоции. Но она не удалась.

— Их сын умер на этой площадке, — произнёс он. — Это была его вещь. Пусть останется здесь вместе с ним.

По спине Анны пробежал холодок.

— Костя, когда курс лечения окончится, двинемся в генлабораторию, — произнесла она, — передадим всю новую информацию, и наши сделают лекарство.

Но Багиров покачал головой:

— Это вряд ли.

Вместе с ответом он передал Анне мысли, приведшие его к такому выводу. Лекарство было введено Лазаревой в самой начальной стадии заражения, когда тело ещё не претерпело никаких изменений. И сейчас было понятно, что её мутация приостановлена, но точно не отменена. Так что пока рано говорить о полноценной программе обратной мутации, способной вернуть полностью сформированного мегистотерия в человеческий облик.

Показав свои мысли, Костя не закрыл связь.

— В шахте пусто, — произнёс он. — Осталось проверить коридоры и можно уходить.

Анна всё ещё не могла принять услышанное, так что стояла, держа на раскрытой ладони брелок. Через секунду положила его в карман. Молча взглянула на Багирова.

Тот не одобрил, и не возразил. Отвернулся, оглядел огромное пространство, понял, что для полного осмотра времени понадобиться много, так что…

— Закрой уши, — сказал он и взревел.

Звук разошёлся волной во все коридоры, разнёсся по подземным помещениям. Эхо ещё долго блуждало где-то в отдалении. Анна усмехнулась, взглянула на Багирова:

— Всех позвал?

Если кто остался, сейчас точно явится. Лазарева на всякий случай вынула пистолет из набедренной кобуры, сняла с предохранителя и отправила дрона на облёт. Минуты шли, а вокруг стояла лишь тишина.

— Судя по следам в шахте, здесь было шесть особей, — сказал Багиров. — Но им не было смысла оставаться. Думаю, они ушли сразу после нападения на нас. Если Дмитрий с ними, мы его уже не найдём.

Дрон вернулся с облёта, становился над головой Анны. На дисплее её наручного компьютера светился отчёт: жизнеформ не обнаружено.

Улей был пуст.

9.

Солнечный свет мягко исчез, потемнело. Сквозь разрывы в куполе было видно, как тяжёлые серые облака наползают на чистое небо. Похоже, собиралась гроза. Заструился прохладный ветер, создавая воющий гул в вентиляционных коридорах. Первые капли упали на серый песок и почти сразу за ними в одно мгновение начался ливень.

Купол над головой буквально на глазах наливался цветом. Пористая структура впитывала воду мгновенно, как губка. Потоки воды побежали по окаменевшим опорам, сливаясь в чашу улья. Внезапно целое полотно разорвалось между двумя арками, отяжелев от воды, и рухнуло недалеко человека и мегистотерия, мощно спрессовав завалы под собой.

— Кажется, пора уходить, — с тревогой сказала Анна.

Поверхность купола рвалась, как гигантская простынь, опадая тяжёлыми фрагментами прямо на головы. Они с Костей пробежались от центра площадки до того места, где спустились. Лучше было подниматься здесь, чтобы не менять маршрут и не искать новый выход. Это заняло бы время, а купол обрушался всё стремительней.

Когда добрались до стены, Багиров легко поднялся прыжками с уровня на уровень до самого верха. Перед выходом на плато оттолкнулся с такой мощью, что взлетел высоко над ним и мягко приземлился, снова придержав Лазареву лапой перед касанием.

Перевести дух минуты не было, купол продолжал разрушаться. Над плато и лабиринтом летели его тяжёлые ошмётки. Пол тоже набирал влагу из падающих капель, проседая прямо под ногами.

Анна и Костя миновали разрушенный входной люк и выскочили под проливной дождь. Буквально с разницей в несколько секунд за их спинами загрохотал обрушающийся улей.

Лазарева быстро села в машину, отъехала метров на двести и вышла посмотреть. Хотелось увидеть, что станет с брошенным сооружением.

Скелет обнажился почти полностью. Блестели в потоках дождя гладкие арки купола над центральной чашей, продольные верхние балки над лабиринтом и тонкие круглые перекрытия по охранному коридору.

Глядя на это Анна почему-то ясно ощутила, что улей действительно был живым. С ним происходило то же самое, что с телами мегистотериев. С разницей лишь том, что этот скелет, похоже, останется здесь навсегда. Кости этого существа, привезённого с другой планеты, окаменели.

Багиров дошёл до машины не торопясь, тоже оглядываясь назад. Вид улья, проваливающегося в глубокую яму, вызывал у него чувство удовлетворения. Не большого. Это всего лишь сооружение, пустое. Если бы оно тонуло в собственных разлагающихся останках вместе со всеми мегами и Альфой, наверное, это принесло бы больше счастья. Но в эту минуту оставалось довольствоваться тем, что это адское место, которое забрало его жизнь перестало выполнять своё назначение. И больше не опасно.

— Да, твою мать…

Возглас Анны заставил Костю отвлечься от собственных ощущений. Он взглянул на неё. Лазарева зажала рукой шприц-браслет, сжала зубы, терпя боль, пока заливалась следующая доза лекарства. В этот раз голова Анны кружилась сильнее, чем обычно и суставы взорвала резкая боль. Ей пришлось опереться на машину, потому что колени буквально подкосились.

Костя видел, как тонкие синие жилки прорисовались под её кожей, и радужная оболочка глаз приобрела характерный бело-металлический цвет.

— Что? — хрипло прошептала Лазарева, заметив его взгляд.

Багиров кивнул ей на боковое зеркало машины.

Анна взглянула на своё отражение и смотрела на себя, пока свет в глазах не погас и не сошли с лица синие жилки.

— Ничего уже не будет прежним, да? — произнесла она.

Костя прав насчёт лекарства. Во время укола в организме словно происходил сбой. Будто гены мегистотерия пытались прорваться через человека. Лазаревой не хватило бы знаний описать этот процесс научно, но по ощущениям это выглядело именно так. Две программы конфликтовали в её теле прямо сейчас — одна, введённая Костей, работала над созданием мега, вторая тормозила её, отбрасывая изменения назад.