Сергей Спящий - Сияние севера. Книги 1 и 2 [СИ]

— Здравствуй, Ашарх~Иш~Аш, — кивнул старейшина. — Вот мы и встретились здесь. Даже немногим раньше, чем виделось мне. Слишком уж круто ты взлетел, молодой Ашарх. Но не говори, что тебя не предупреждали. Падение было неизбежно.

— Кто ты такой? — прорычал Ашарх.

— В данном случае просто глашатай, — отозвался старейшина немного помедлив. — Моё дело донести до тебя волю нашей проматери Бездны.

— Разве Бездне нужны чужие уста, чтобы молвили её волю?! — возмутился Ашарх.

— Не нужны, — согласился старейшина. — Но я попросил у неё доверить эту миссию именно мне. Понимаешь, мне будет особенно приятно исполнить это её приказание.

— Так говори!

— Не так быстро, молодой Ашарх, — улыбнулся старейшина. — Всему своё время. И сейчас время нашей с тобой беседы.

Старейшина развернулся и сделал несколько шагов вглубь огромного помещения. Оглянувшись, он спросил:

— Так ты идёшь?

— Зачем?

— Почему бы и нет.

И Ашарх пошёл следом. Молча они дошли до противоположенной стены с явно выделяющимся дверным проёмом. Только сама дверь была заперта. Приглядевшись, демон решил, что она сделана из того же похожего на кристалл материала, что и дома в пустых городах.

Старейшина произнёс что-то непонятное и дверь дрогнула. Сначала медленно, но постепенно ускоряясь она вползла в стену, открывая проход.

— Что ты сказал? — поинтересовался Ашарх. — Я не знаю этого языка.

— Его почти никто сегодня не знает. Это язык наших предков.

— Предков? — удивился Ашарх. — Я не понимаю. Рождающий низших демонов и тварей материнский репликатор не умеет говорить, а праматерь Бездна не нуждается в словах. О каких предках ты говоришь, старейшина?

— Следуй за мной, Ашарх. Тебе очень многое предстоит узнать, прежде чем я оглашу волю Бездны. Не отставай, отступник, следуй за мной.

Так сложилось, что у Горазда никогда не было своего дома. Война вторжения, со свистом падения лезвия гильотины, напрочь отрезала всё, что было в прошлом. Да и не помнил он почти ничего из того периода своей жизни. Сколько ему тогда было: три года, четыре? Примерно такого возраста. В памяти отложились не столько воспоминания, сколько ощущения: кто-то большой и сильный, кого он очень любит и немного побаивается — отец. Кто-то мягкий и добрый — мать. Увы, лиц не вспомнить, не разглядеть.

Несколько редких картинок-воспоминаний: большая комната в ярких красках, разбросанные на полу игрушки. Лохматая и, должно быть, самая породистая из собак лениво тычет носом в открытую ладонь, а маленький Горазд смеётся. И не важны ему породы собаки, главное, что она живая, что у неё мохнатые уши и холодный, мокрый нос. Эта же собака бежит по снегу кругами, и он зачем-то пытается догнать её, но никак не получается и много людей вокруг, но они как смазанные пятна. Главное это собака и он и, может быть, мамин голос где-то в стороне.

Горазд и сам не знал — на самом деле он помнит это или только придумал, когда подрос и осознал, что воспоминания должны быть, а их нет.

Все прочие воспоминания перекрывает, давит картина из стоящих в кольце оцепления солдат. Отец достал его ещё сонного из тёплого салона машины. Люди кричат друг на друга. Местами стоящим в оцеплении солдатам приходится оттеснять толпу прикладами. Отец тоже кричит. Он сердится на то, что все его корочки, все его документы здесь ничего не значат. Маленькому Горазду страшно и хочется обратно, в тёплый салон автомобиля. Отец каким-то образом договаривается и для Горазда находится место в одном из последних, набитых до предела, эвакуационных конвоев, уходивших из уже почти окружённого демонами Новосибирска. Он плачет, но почти не слышит себя, потому, что здесь почти все причитают или ревут и совсем рядом ведёт огонь артиллерия, перемалывая окраинные кварталы, куда успели ворваться передовые отряды тварей.

Такие вот детские воспоминания, что и не захочешь лишний раз к ним обращаться. Потом детдом, временное распределение, учёба, затем учебка и бронетанковая академия в Лимбяяхе, куда свезли всё и всех, кто остался от танковых училищ в захваченных южных городах. Потом год войны вторым пилотом в кабине мизгиря — последний и, как говорят, один из самых трудных годов войны вторжения. Дальше два с половиной, относительно мирных, года, когда Горазд проводил в различных казармах больше времени, чем в кабине своего шагающего танка, теперь уже первым пилотом и командиром. Потом открытие прохода в новый мир, принцесса, оборотни и долбанное средневековье в придачу.

Вот так и получается, что нет места, которое он мог бы назвать своим домом. Ведь не временную офицерскую квартирку называть таким важным словом. А что, кроме неё, остаётся? Лимбяяхская академия и кабина мизгиря. Но первое уже давно в прошлом, а второе… Может быть и правда его настоящим домом была кабина шагающего танка? Боевому пилоту управляющий ложемент привычней мягкой постели.

И хотя Горазд, фактически, никогда не имел собственного дома, он твёрдо знал каким тот должен быть. Каким именно? Описать сложно, проще показать.

Вот в такое место Горазд и привёл Тайю. Чтобы показать ей каким, в его понимании, должен быть настоящий дом, где хочется жить и куда хочется возвращаться. В гости к инфералу Виталику и своей бывшей девушке Кате. Может быть не самый лучший пример на свете, но другого он просто не знал.

Тайя — аборигенка из средневекового мира где была известна как «красноволосая Тайя» — разбойница и бунтовщица. Вот ведь тоже судьба: её едва не четвертовал один ретивый гранд да повезло, что ему вовремя откусили голову. А с его дочерью Тайя вместе убегала от захвативших замок оборотней. Потом грандесска заделалась святой принцессой-целительницей и первой собирательницей земель, королевой. А Тайя стала сержантом российской армии. Горазд был уверен, что рано или поздно она и до лейтенанта дорастёт. Очень уж упорная девушка. Впрочем, другую разбойники и не признали бы за атамана. Тайя уже один раз пыталась сдать экзамен на лейтенанта, но завалила. При всей её хваткости сказывалось происхождение из средневекового мира и общий недостаток теоретических знаний.

Словом, Тайя уже давно освоилась в мире индустриальных чудес, чтобы не удивляться каждой металлической вилке и наличию электричества в розетках. К хорошему вообще привыкаешь довольно быстро. А чудесный мир волшебного будущего, каким воспринималась Земля с точки зрения аборигенов слаборазвитых миров, предоставлял своим обитателям тысячи мелких удобств. Чего стоит одна только канализационная система в сравнении с ночным горшком под кроватью. Централизованное освещение, водоснабжение и климат-контроль в придачу. Вакуумная упаковка продуктов. Микроволновая печь для разогрева еды. Наконец самый обычный электрический чайник даёт сто очков вперёд котелку над дровяной печью. С точки зрения аборигенов других миров Земля — настоящий технологический рай или что-то крайне близкое к этому.