Никита Марков - Пургаторий

У нас же брони толком не было: лёгкий нанокостюм с полным капюшоном и автоматически выезжающим забралом. Капюшон, вместе с маской, играл роль шлема и имел свойство быстро и легко сниматься. Однако не все пользовались этим капюшоном; в частности ими не пользовалась Бильге, не пользовался Говард и некоторые другие американцы; видимо, они просто не умели им пользоваться, ибо эта технология принадлежала Альянсу. Что до Бильге — тут уж я не знаю; будучи бывшим солдатом EWA, она должна была знать, как пользоваться экипировкой. Бластерные винтовки (которые могли переключаться на режим дробовика) должны были помочь пробить вражескую броню.

Битва началась. Поначалу я всё осознавал. Мы вели перестрелку из окопа. Несмотря на то, что враги были как на ладони, их броня была намного крепче нашей; время от времени они умудрялись даже проникать прямо к нам в окоп. Я снова стрелял — это казалось довольно привычным (после симуляции), но страх смерти одолевал меня. Стоял жуткий грохот, и со всех сторон было слышно стрекотание импульсных винтовок; в игре всё было намного тише, здесь же — невыносимая какофония из огромного количества шума; и это невзирая на то, что капюшон имел свойство немного изолировать звуковые волны. Крики, кровь и песок сыплющийся повсюду. В какой-то момент я опять перестал понимать, что происходит, прямо как в драке с Говардом. Кто-то из наших людей умирал — это точно.

Кажется, я бежал, но внезапно почувствовал резкий толчок — прямо в моё лицо прилетела граната и тут же взорвалась. Маска вроде бы и выдержала, но я оглох и упал на землю от сильного воздействия. Осколки разлетелись во все стороны и впились в моё тело; кровь текла ручьём, но боли я почему-то не чувствовал. Удивительно, но через несколько секунд я, как ни в чём не бывало, поднялся обратно на ноги.

Я продолжил битву, продолжал стрелять из дробовика и видел кровь: свою, вражескую, дружескую, кровь Говарда — разные виды крови. Вся кровь была красной; очевидно, у наших врагов она не отличалась цветом. Может, они были людьми? Может, мы ошиблись? Плевать — я просто стрелял.

После сражения Рен выбрал в качестве разведчиков меня и Бильге, а затем отправился в казарму в одиночку на своём личном вертолёте, который прилетел сразу после сражения. Мы были на пути в пещеры и, в данный момент, поднимались вверх по горе.

— Ты, кстати, точно уверена, что он погиб? — спросил я, взбираясь на очередную скалу.

— Говард? Да, его порвало на куски, — ответила она.

Значит, мне не почудилось: тот «аппетитный» фарш — это действительно был Говард. Что ж, бывает. Теперь, когда я всё обдумал, я стал относиться к этому более холодно; видимо, я сам тоже испортился после сражения, но внутри.

И всё же я спросил у неё:

— Значит, ты его не попыталась спасти с помощью своей возвращенческой-во-времени способности?

— Всё нормально — я сделала правильную вещь, — ответила Бильге. «Правильную вещь»? Что она имеет в виду?

— Ты, типа, позволила ему умереть?

— Понимаешь, как бы, там такой хаос был — пипец. Мне надо было спасать и других, не только Говарда; и то, мне не всех удалось спасти. Я не собираюсь тратить пятьсот попыток ради сохранения жизни этому дебилоиду.

— Но у тебя же была возможность, если верить твоим словам.

— Прости, здесь я не всесильна. Там было очень больно. Я сама кое-как избежала смертельных ран. — Она помолчала какое-то время, а потом продолжила: — Кстати, о смертельных ранах. Я видела, как ты выбежал в центр поля и принял гранату в лицо. Это впечатляет. Как ты умудрился выжить?

— Я… выбежал в центр поля? — удивился я. — Я даже и не помню этого.

— Ну, это ты вообще ебанулся тогда, раз не помнишь, — сказала Бильге. — Ты хоть помнишь, как меня зовут?

— Тебя зовут Бильге, — ответил я ей.

— Ладно, будем надеяться, что всё в порядке.

— А в чём дело?

— Ну, Рен предположил, что у тебя, возможно, контузия головного мозга. Тебя тошнило, ты брызгал слюной.

— Да ну, чувствую себя отлично.

И действительно — головная боль прошла; кровотечение прекратилось давно. Хотя, через костюм не было ясно, как именно там обстоят дела. Как только найду время, нужно будет раздеться и проверить своё тело на наличие каких-либо серьёзных травм.

Наконец-то мы дошли до первой пещеры; широкий вход порос мхом.

— Ты говоришь, что битва была тяжёлой? — спросил я, остановившись возле входа. — Даже с твоей сверхспособностью?

— Мне кажется, что кто-то на верхушке реально не хочет нормально выполнять свою работу, — предположила Бильге. — Конкурс для отбора элитного отряда они провели, а о выживании победителей думать поленились. Никакой стратегии — мы тут как пацаны с района, тупо приехали на назначенный махач. У меня возникает ощущение, будто всю работу сделала я.

— Ты слишком высокого мнения о себе, — ответил я.

— Ну, уж прости — я не выбирала, чтобы у меня была сверхспособность.

— А что, если ты здесь неспроста? — спросил я. — Что, если те, кто нас сюда отправил, знали о твоей способности?

— Тогда я их найду и убью, а моя сверхспособность мне в этом поможет.

Я усмехнулся.

— А что, если они могут отключить твою способность? Вдруг это какая-то секретная правительственная разработка? — продолжал её поддразнивать я в надежде, что она признает, что всё это время шутила.

— Предположения, да и только. Лучше давай делом заниматься, а не болтать о теориях, — распорядилась Бильге. — Ты видишь кого-нибудь?

Мы заглянули вглубь пещеры — внутри было довольно сухо; свет снаружи озарял почти всю пещеру изнутри, кроме пары очень маленьких углов. Сразу было видно, что внутри никого нет. Мы двинулись дальше.

Взобравшись по скале ещё на несколько метров в высоту, мы обнаружили вторую пещеру, неподалёку от первой; снаружи совершенно не было никакой растительности. Мы заглянули внутрь.

— Никого, — заключил я после тщательного осмотра. — Пойдём обратно.

Возвращаясь на объект «Грязь», мы вновь шли вброд по ручью; в нём я отмыл лицо и руки от крови, пота и слюней. Освежающая вода меня слегка приободрила; мои ноздри наполнились отрезвляющим запахом сырости. Бильге смотрела на меня и… как ни странно, улыбалась. Она тоже наклонилась к воде и слегка всполоснула своё лицо, будто подражая мне, а затем поглядела на мою реакцию, продолжая улыбаться. Может быть, это такая издёвка?

Когда мы вернулись на поле, я заметил, как Дуанте крутится возле трупов павших товарищей.

— Дуанте! Как ты? — спросил я; правда, было и так заметно, что он обошёлся без смертельных ранений.

— Да вот, планирую кое-что вам показать, — ответил он.

Дуанте присел к ошмёткам тела — это был Говард; он действительно был разорван в клочья. Его внутренности лежали по всей земле вокруг него, голова была оторвана от тела; один из его голубых глаз свисал на зрительном нерве, а рёбра выпирали наружу прямо из груди.