Никита Марков - Инферно

— Мы с тобой познакомились, — ответила Шерон.

— Нет-нет, там определённо что-то было между нашим знакомством и разговором о могиле моей матери, — покачала головой Бильге. — Мы ведь с тобой познакомились на кухне.

— Внатуре, — ошарашено произнесла Шерон. — Что, блин, произошло? Как мы здесь очутились?

— Так-так-так, — сосредоточился я. — Там была какая-то… оргия! Да, оргия!

— Оргия между нами? — спросил Кусрам.

— Да.

— Бред какой-то.

— Да не, серьёзно! — говорю я. — Не говори, что это бред — этого-то он и добивается!

— Кто «он»? — нахмурился Кусрам.

— Автор, — произнесла Бильге.

— Бля! — воскликнул я. — Ёпта, спасибо, Бильге!

— Вау! — радостно воскликнула Шерон. — Офигеть, ребята! Мы и в самом деле чуть об этом не забыли!

— Охренеть… — произнёс Кусрам. — Нам нужно срочно записать на чём-нибудь напоминалку о том, что мы живём в художественном произведении.

Я встал со стула и направился к письменному столу.

— Сейчас, — сказал я. — Продолжайте говорить об авторе.

— Автор-автор-автор-автор-автор, — начала повторять вслух Бильге.

— Давай быстрее! — сказала Шерон.

Я начал шариться в письменном столе.

— У вас есть ручка и бумага? — спросил я, обращаясь к Кусраму.

— В нижнем ящике, — ответил он.

Я достал тетрадку и ручку и начал писать: «Наш мир — художественный вымысел; его контролирует автор». Я вырвал листок из тетрадки и показал всем.

— Всё, теперь мы этого не забудем, — торжественно объявил я. — Весь мир узнает о том, что мы — вымышленные герои.

— И потом нас посадят в психушку с диагнозом «шизофрения», — добавила Бильге.

— Ну, не всем об этом стоит рассказывать, — рассудил я.

— А давайте ещё вытатуируем эту надпись на запястьях наших рук, чтоб наверняка было, — предложила Бильге.

— Но мы с Кусрамом не сможем — у нас шерстяные ручонки, — напомнила Шерон.

Кусрам взглянул на свои руки.

— Бля, внатуре! — с досадой проговорил он. — Чё делать-то?

— На ладони взгляните, — посоветовал я.

Кусрам взглянул на свою ладонь.

— А… точно… у нас же ладони без шерсти.

— Вот туда и вытатуируйте, — заключил я.

— Хорошо, пойдём в тату-салон, — сказала Шерон, глядя на свою ладонь.

— Пошли, — кивнул я.

Мы встали и тут же направились на ночь глядя в круглосуточный тату-салон. Благо он был автоматический — нужно было всего лишь вбить туда текст и выставить руку. Мы с Бильге выбили себе надпись на левых запястьях, чтобы было виднее, а Кусрам и Ронеш выбили на левых ладонях, так как у них запястья шерстяные.

Выйдя из тату-салона, мы остановились у входа.

— Классный у меня шрифт? — спросила Шерон, показывая ладонь.

— Круто, — улыбнулся Кусрам. — А как тебе мой? — Он показал свою ладонь.

— Ну, такое себе, — покачала головой Шерон.

— Итак, ребята, насчёт Ящика Пандоры, — продолжила Бильге. — Пофиг, как туда попала тварь. В любом случае, мы открыли его. Знаете, что это значит?

— Что? — спросил я.

— Что мы все умрём.

— Не обязательно, — покачал головой Кусрам. — Если мы смогли вычислить, что находимся в художественном произведении, то мы наверняка и сможем придумать способ, как избежать судьбы. Ведь художественное произведение — это же, по сути, плод фантазии автора. А значит, что мы могли бы его каким-то образом уговорить не убивать нас.

— Хочешь сказать, мы должны устроить оргию, которую он так от нас жаждет? — спросила Бильге.

— Тоже вариант, — кивнул Кусрам.

— Но ведь ты же брезгуешь участвовать в оргии со своей сестрой, — напомнила Бильге.

— Если наш мир — выдумка, то мы, по сути, всего лишь актёры, — рассудил Кусрам. — А это значит, что Ронеш — не моя сестра.

— Ты так считаешь? — спросила Шерон.

— Нам нужно только в это поверить и это станет правдой. В конце концов, если у этого не будет никаких последствий для сюжета, то это не имеет значения.

— О каких последствиях речь? — поинтересовался я.

— Ну, там, если у нас с Ронеш родится больной ребёнок и на этом будет завязан дальнейший сюжет моей истории.

— Но вы же не собираетесь трахаться, — напомнил я.

— Вот именно, поэтому это уже не так принципиально — у нашей оргии не будет никаких последствий, если мы не будем из-за этого в дальнейшем обсессивно страдать.

— То есть, получается, нам надо устроить оргию, чтобы спасти мир от гибели? — рассудил я.

— Получается так, — заключил Кусрам.

— Ребята, а зачем мы вообще идём на поводу у автора? — спросила Бильге. — Давай мы лучше умрём, и наша история будет трагедией. За то мы умрём с гордостью.

Все трое молча глядели на Бильге.

— Не, я лучше поживу ещё, — покачал головой Кусрам.

— Да-да, я не хочу умирать, — поддержала его Шерон.

— Бильге, — обратился я, — нам нужно всем трахнуться. В конце концов, это же была твоя мечта.

— Это не моя мечта, а мечта автора, — возразила Бильге. — Наверное, он ассоциирует себя со мной в первую очередь, но я — не он.

— Позволь ему войти в себя, — попросил я.

— Нет! Я не могу! А вдруг он мужчина?

— Ну, хорошо же — ты же всегда хотела почувствовать мужчину внутри себя, — с ухмылкой подметил я.

— Что-то не припоминаю, чтобы я от таком говорила, — покачала головой Бильге и тут же резко с осознанием вдохнула. — А вдруг он внутри тебя?!

— Меня? Хм… — Я попытался почувствовать кого-то другого внутри себя. — Возможно, да, — кивнул я. — Тут уж точно не вычислишь.

— Да, бля, ребята, — тут же резко выпалил Кусрам. — Нафиг вы спорите об этом? Скорее всего, автор контролирует нас всегда. Он позволил нам осознать его присутствие. Ему вообще поебать, чего мы хотим или не хотим. Мы ему всё равно рано или поздно покоримся. Давайте лучше сделаем так, как он нам скажет и всё.

— Но ведь у нас есть фора, — возразила Бильге. — Он не может писать слишком нелогичный сюжет, а это значит, что мы можем это использовать.

— Так если мы трахнемся — это логично, — пояснил я. — Мы же уже поняли, зачем нам это. Автор нас уже к этому склоняет. Он просто хочет, чтобы мы поебались и всё. Наверное, он вообще всё произведение начал писать чисто для того, чтобы мы трахнулись. Мы же постоянно об этом разговариваем — даже больше, чем в среднестатистической порнухе.

— Ну, это с порно, — сказала Бильге.

— Давайте вернёмся в квартиру и там уже всё обдумаем, — предложил я.

— Как удобно для автора, — прокомментировала Бильге. — А на улице холодно слишком для оргии, да?

— Ну, ясное дело, блять, — высказалась Шерон.

Мы вернулись в мою комнату и снова расселись поодаль друг от друга.

— Итак, что дальше? — спросил я.

— Ну, получается, что наш автор — наш бог, — заключила Бильге. — Хотим мы того или нет, но мы подвластны ему, а это значит, что мы должны выполнять его прихоти. Как правило, оргия — это ритуальный обряд, зачастую носящий религиозный характер.