Гай Хейли - Бойня титанов

Во всех жилых помещениях «Тантамона» поддерживалась одинаковая температура, которая ощущалась как почти комфортная, но все же слишком высокая. Единственная простыня на постели промокла от пота и сбилась вокруг обнаженных ног Эши. Она уже понимала, что не сможет уснуть, но была упрямой и, как хорошая охотница, старалась отдохнуть. Женщина снова попыталась закрыть глаза, но от этого пульсирующая боль вокруг порта БМУ стала еще сильнее. Ей казалось, что тело отвергает устройство и взбунтовавшаяся кость выталкивает его из плоти. После месяца страданий она все же обратилась к магосу медике-биологис. Он заверил ее, что это невозможно. Его слова не до конца убедили Эшу. Кроме боли, испытываемой телом, странные вещи происходили и с ее сознанием. Недавно она почувствовала себя маленькой, словно мир смертных, в котором обитало ее тело, был забавной миниатюрой и ей пришлось сжаться, чтобы попасть туда, утратив свои истинные размеры в наказание за какую-то провинность.

— Возьми себя в руки, Эша, — прошептала она. Губы у нее потрескались, через них вырывалось несвежее дыхание. — Еще немного, и они тебя одолеют.

Женщина уставилась в низкий потолок. Предыдущий обитатель нацарапал на металле образ Пакметрис. Икона вышнего создания с кошачьей головой была маленьким проявлением индивидуальности, хотя и очень опасным. Изображение богов противоречило догмам Имперской Истины и Культа Механикус, и подобное нарушение грозило понижением в звании. Образ богини следовало хранить в тайне, иначе его бы закрасили. Эша не стала докладывать о рисунке и тем самым поддержала непокорность его автора и всех других, не сообщивших о нарушении. Возможно, они, как и сама Эша, были благодарны за то, что есть на чем остановить взгляд в бессонные ночи борьбы с отчаянием после расставания с богомашиной. Кроме того, теперь рисунок и вовсе не имел значения. Имперская Истина оказалась ненадежной. Былая стабильность исчезла. Истина ушла: кроме триединства знания существовали и другие божества, и ни одно из них не отличалось добротой.

У Эши постоянно дергались ноги. Казалось, будто на них обосновался целый рой насекомых. Удержать их в покое оказалось неимоверно трудно. Она застонала и провела руками по лицу. Кожа липла к ладоням. Волосы стали сальными.

— Беспокойных ног не было в списке, — пробормотала женщина и снова застонала. — Уснуть тебе не удастся, Эша. Это напрасная трата времени.

Она почти ожидала ответа, какие порой получала от устройств титана. Тишина. Без манифольда Эша чувствовала себя ужасно одиноко. Никаких мыслей, кроме ее собственных. И это хуже всего.

Вспотевшие ступни шлепнули по полу. Она осторожно поднялась, стараясь не задеть контактными гнездами за край койки. Кран над раковиной выдал лишь струйку тепловатой воды, пахнувшей машинным маслом. Она прополоскала рот, а остатки плеснула в лицо. Стало чуть-чуть получше.

Ножки отодвигаемого стула заскрипели по полу, но толстые стены каюты гасили звук, оберегая покой соседей. Среди принцепсов не одна Эша страдала бессонницей.

Пол завибрировал от инфразвука, недоступного человеческому слуху. Она бы услышала его, если бы была подключена к «Домине Экс Венари», и узнала бы, что говорил корабль.

«Прекрати», — приказала она себе.

В стенных нишах тихонько гудели разные устройства. Эша остановила себя, прежде чем попыталась мысленно проверить информацию об их состоянии, что тоже не удалось бы в теле из плоти. Она была слепа, слаба и беспомощна.

— Прекрати! — громче, чем намеревалась, произнесла Эша вслух, хлопнув ладонью по крышке стола.

И невольно удивилась своему неистовству.

На столе лежал инфопланшет, а рядом находился единственный предмет ее личного имущества: вставленный в рамку пикт ее первой манипулы. Они уговорили летописца сделать снимок и подарить им копии. Маленький сувенир из далекого прошлого. Химикаты в пикте уже начали разлагаться, и изображение потускнело, но оставалось достаточно отчетливым, чтобы пробудить воспоминания. Ее собственное молодое лицо смотрело с пикта озорным взглядом, но в его выражении присутствовала твердая уверенность в правоте своего дела, словно Эша смотрела в глаза всей Галактике. Тогда все они были такими.

— До войны, — произнесла она.

Три из пяти изображенных на снимке женщин уже погибли. Из всего экипажа остались только она и Дюрана.

Она положила пикт изображением вниз и включила инфопланшет.

— Предоставить доступ к боевому архиву Легио.

<���Уточните, какая именно требуется запись.>

— Умиротворение и приведение к Согласию Дендритики, 987М30.

<���Требуется доступ,> послышалось из инфопланшета.

Голос у него был негромкий, но высокомерный.

Эша фыркнула.

— Вот как? Продолжай.

<���Требуется доступ.>

— Череп-и-шестеренка... — пробормотала она. — Могана Эша Ани, принцепс-майорис Легио Солария, Вторая манипула, потомок Моганы Манкаты Ви, первое поколение. Идент-код дельта четыре-три-три-два. А теперь пошевеливайся! Я дочь Великой Матери, признай мое высокое происхождение, или я разобью тебе экран, возомнивший о себе инфоштырь!

<���Доступ разрешен,> известила машина.

Экран заполнился нагромождением иконок. Здесь было все, что относилось к кампании, от заявок на боеприпасы до вид-потоков с наводящихся ракет. Эша довольно быстро нашла желаемый символ.

— Воспроизведи пикт-захват с «Бестиа Эст» на дату 002987М30.

<���Выполняю,> все тем же сварливым тоном ответило устройство.

Видеозапись запустилась, и Эша стала вспоминать.

«Бестиа Эст» была титаном класса «Гончая» Пятнадцатой манипулы и ее первой машиной. По меркам шагающих колоссов она обладала скромным ростом всего в семнадцать метров — немногим выше рыцаря в боевом облачении. Но это была богомашина, и Эша гордилась своим титаном и небольшим экипажем. Однако в день, когда Легио Вульпа двинулся на Бифекс, она не испытывала этих чувств.

— Легио Вульпа все еще не отвечает на наши вызовы, — сказала Эша. — Они продолжают движение.

Белые шпили и стеклянные башни сверкали на солнце. Машины Легио Вульпа подкрадывались к Бифексу, словно убийцы. Мысли Эши обратились к женщинам города, особенно к матерям. Намерения Легио Вульпа граничили с насилием над человечеством.

Постепенно меняющееся тело Эши причиняло ей неудобство. Из-за увеличившегося живота пришлось заново регулировать страховочные ремни. Хуже всего она переносила постоянное давление в нижней части, большая часть которого приходилась на мочевой пузырь. Раньше Эша никогда не пользовалась поглощающими прокладками, имевшимися в боевом костюме. Она предпочитала терпеть, чем сидеть и мокнуть в собственной моче, но, если так будет продолжаться, ей придется попробовать. Не меньшее беспокойство причиняла и тупая боль в копчике. Как бы она ни садилась, боль не отступала. Ни в одной позе она не могла просидеть больше десяти минут.