Владимир Сухинин - Не зная отдыха и сна

Особенно громко возмущался Рохля. Ну, это понятно, самый наглый и бестолковый хранитель.

— Откуда у тебя крестовый туз? — наседал он на Мастера.

Тот сделал удивленные глаза и честным, самым правдивым голосом ответил:

— Как откуда? Ты сам мне его сдал. Вот десятка треф и крестовый туз. — Мастер выложил карты на стол. — Двадцать одно.

— Но у меня тоже крестовый туз! — с пеной на губах доказывал Рохля. — Ты жулик!

— Какой я жулик? Вы только посмотрите на этого… — Мастер возмущенно взмахнул руками и ткнул пальцем в Рохлю. — Ты сам сдавал карты, я к ним не прикасался. Как я мог поменять их? Вот скажи? Как?

Рохля от его слов задохнулся и стал ртом хватать воздух.

А Мастер добил бедного хранителя гномов:

— Это ты имеешь пять тузов в колоде и еще нахально обвиняешь честного духа. Это ты жулик!

— Я жулик? Да ты знаешь, кто я такой? — Рохля выпрямился, выставил на обозрение узкую, как у курицы, грудь. — Я бог! — завопил он, воздевая руки в праведном гневе.

— Если ты бог, — не сдавался Мастер, — то сделай так, чтобы у Рострума глаза повылазили и не возвращались, а то его змеи у меня карты подглядывают.

— И ничего не подглядывают! — всполошился Вальгум. — Они у меня добрые.

— Добрые они, — проворчал Мастер. — А вчера у меня бутылку вина сперли.

— Это не они! — быстро вступился за своих змеек Вальгум. — Это… это, по-видимому, Рохля сделал.

— Что?.. Я? Вино украл? Да ты сам вчера позвал меня выпить! А на твои глаза, тьфу, смотреть противно.

— Ну так. Раз проиграл, давай выполняй желание, — прервал их спор Авангур. — Ослепляй Рострума, мне тоже его змеи не нравятся. Все духи как духи… А этот… — Авангур замолчал, видимо не зная что добавить, и просто махнул рукой.

— Я не могу, — помолчав, сдался хранитель гномов.

— Как это? Какой же ты бог, если не можешь совершить чудо! — издеваясь, засмеялся Мессир. — Иди тогда женись на круле.

Рохля, как загнанный в угол мышонок, затравленно оглянулся на бассейн, откуда на него умильно смотрела наша сирена.

— Я… Я могу их выколоть, — произнес он и выставил два пальца.

— Эй, полегче, — возмутился Рострум. — Мы на мои глаза не играли. Играли на желание. Себе выкалывай. — Рострум поднялся и на всякий случай отошел от них.

Он направился в мою сторону, увидел меня и открыл рот, чтобы закричать. Но я приложил палец к губам и показал кулак. Рот Рострума мгновенно закрылся.

— Тогда иди целуй нашу сирену, — засмеялся Мастер, — и больше не жульничай.

«Играть с моим спецназом в карты я бы не рискнул, — подумал я. — Они демоницу обыграли и Рока, насколько я слышал. А уж Рохлю обыграть им ничего не стоит».

Я задумчиво глянул вниз на работающих духов, потом — на паразитирующую на них верхушку власти.

«А что они, собственно, умеют делать? — подумал я. — Да ничего! Только в карты дурить. Но зато они не предадут. Им повезло, что они были закинуты волной на гребень и там осели. А что мне делать? Согнать их? Так новые точно так же начнут вести себя. Абсолютная власть, безнаказанность и полный иммунитет независимо от того, какое решение принял, развращают. Пусть тешатся, — решил я. — Вреда от них немного. Кроме того, смогли же отстоять гору в мое отсутствие. Вон сколько медалей нацепили. Серебром, золотом и каменьями грудь сияет. Не жалеют на себя благодати, сердешные».

За этими размышлениями я оглядывал степь. Мой взор привлекли духи, привязанные к телам убитых. Они не знали посмертия и, проклятые моим пророком, тянули ко мне руки.

— Ладно, — разрешил я. — Земли у меня теперь много. Идите сюда.

И они, радостно что-то вереща, сорвались с привязи к телам и устремились ко мне. Вскоре внизу уже было не протолкнуться. Мастера споро стали распределять на работу новых жителей. Рядом со мной вниз смотрел Рострум.

— Ого! Сколько их! — присвистнул он. — Теперь мы запоем! — При этом он восторженно сжал кулак и потряс им.

Змеи в его глазах радостно заплясали. Высунули хвосты с трещотками на конце и, потрясая ими, стали отбивать такт. Я тоже отодвинулся от него. Как-то страшновато.

Я вглядывался в степь вокруг лагеря свидетелей Худжгарха. Почему-то был уверен, что Гради-ил бродит где-то здесь. Как я его найду, не задумывался. А что думать, если не знаешь самого простого, что умеет делать тот же Рохля. У него знания заложены с момента создания, а мне оставалось только с умным видом упрямо вглядываться в местность сверху и мысленно искать снежного эльфара. Ну где же он прячется, паразит?

И все-таки после нескольких мучительных минут поиска мне удалось его найти. Правда, не там, где я его искал. Странная вспышка лигах в трех от лагеря привлекла мое внимание. Приглядевшись, я скривился. Ну надо же! Лесные эльфары пожаловали. Что им тут нужно? Это теперь мои угодья, и я не хочу их там видеть.

Еще по степи на лорхах скакали десятки орков из того отряда, что был со мной на Суровой. Мысленно я похвалил Грыза. Правильно сделал, что отправил именно их. Ребята обученные и толковые. Точка, что мелькнула у меня на границе поля зрения, оказалась Гради-илом. Он, спешно преодолевая усталость, шел прямо в руки лесных эльфаров. Я схватил Рострума за плечо и силой нагнул вниз.

— Видишь, — спросил я, — вон того орка?

— Это какого? Их тут много.

— Вон того, что едет на быке, свесив ноги в одну сторону.

— А, этого? Вижу…

Договорить он не успел. Неожиданно напротив меня открылось окно и в нем во всем своем великолепии появилась несравненная Беота. Я, честно говоря, даже опешил. Вот кого не ожидал увидеть здесь, так это ее. Видимо, удивление отразилось на моем лице слишком явственно, и богиня мягким, хорошо поставленным грудным голосом, который просто обвораживал, засмеялась:

— Ты не ждал меня, малыш. Правда?

Я потер лицо и откашлялся. Сам же подумал: «Как не вовремя она появилась». Делая вид, что стараюсь прийти в себя, нагнулся к уху Рострума:

— Вальгум, отправляйся вниз, войди в того орка, и спасите снежного эльфара, вон того… видишь, что спешит к камням?

— Этого? Вижу. Я мигом, одна нога тут, другая там.

Это он применил мою поговорку и действительно сделал как сказал. Он ушел, а одна его нога осталась здесь, рядом со мной. Я с досады сплюнул и, подхватив прыгающую вокруг меня ногу, оставшуюся без хозяина, кинул ее вниз. На мои действия с удивлением смотрела Беота. Я же как ни в чем не бывало улыбнулся и отряхнул руки.

Неожиданно проявился Рострум на одной ноге. Огляделся. Поклонился Беоте и спросил:

— Великолепная богиня, вы не видели мою ногу? — Он скакал на одной ноге, словно инвалид Первой мировой войны.

— Я кинул ее вниз. Живо делай, что я сказал.

— Ага, я мигом, одна нога здесь…

— Не надо оставлять здесь ноги! — Я начал раздражаться. — Быстро убирайся отсюда!