Владимир Сухинин - Не зная отдыха и сна

— Прощай, подруга.

Ее тело, изрубленное на куски, растворилось в воздухе, а поводок исчез.

— Что же это было? — проговорил одними губами Рок.

Графство Тох Рангор

Дворфа выгнулась и еще раз застонала.

— Чего это она? — спросил я озабоченно, посмотрев на Авангура.

— Да я откуда знаю, — пожал тот плечами. — Это твоя дворфа.

Лия вдруг дернулась и спокойно задышала.

— Прощай и ты, подруга, — прошептала она и открыла глаза. — Милорд, вы мне снитесь? — спросила дворфа.

И я, еще больше озадаченный ее вопросом, посмотрел на девушку. Впервые она назвала меня милордом. Раньше я был для нее хозяином.

— Мне снился сон, — смотря в небо, продолжила говорить Лианора, — что меня спасло странное создание, не человек, не рыба… Она дралась с тем, кому я принадлежала. И… я ей помогала. Мы дрались как львицы… И она перегрызла рабский поводок, намотав его себе на шею. Я… Я чувствую свободу, милорд. — Девушка слабо, как после продолжительной болезни, когда приходит первое облегчение, улыбнулась и, вновь закрыв глаза, погрузилась в сон.

— Ну и удачливый ты парень, Худжгарх, — хмыкнул Авангур. — Никогда такого не видел. Чтобы вот так снять рабский поводок другого хранителя, и при этом смертный остался жив… Хотя… — он задумчиво помолчал, — я мало что видел. И, знаешь, ты об этом никому не рассказывай… Это может стать оружием против врагов. Надеюсь, ты меня понимаешь?

Я согласно кивнул. А чего тут непонятного? Так можно подсадить вместо раба и что-нибудь пострашнее крулы, и поводок превратится в удавку для господина. Хотя я не знал, как это можно использовать, но сам принцип понял.

Я подхватил легкое тело Лианоры и вернулся в замок. Положил ее на кровать и на цыпочках вышел. Надеюсь, Лия выздоровела окончательно и заклятие, наложенное на нее сородичами, разрушилось.

У дверей ее комнаты стояла Чернушка. Она увидела меня и бросилась мне на шею.

— Муж мой! — прошептала она в ухо. — Я хочу тебя. Я ждала тебя.

— Почему здесь?

— А где еще тебе быть? — отстранилась Чернушка. — Ты помогал нашей дворфе. Получилось?

— Скорее да, чем нет, — ответил я.

Взял ее на руки и унес в свою комнату. Вышли мы уже поздно и только потому, что у меня в душе забил колокол тревоги.

— Шиза, в чем дело? — спросил я, сбитый с толку. — Что случилось?

— Не знаю, Викто́р… — ответила мой симбионт. — Но чувствую, нужно идти к гадалке.

— К гадалке? Ты это серьезно?

— Более чем, Викто́р.

— М-да… И где нам ее взять, эту гадалку?

— Поспрашивай, в деревнях обычно живут такие старухи.

— Дожился, — проворчал я, — к гадалкам хожу. Вот это божок.

Я нашел Лию в птичнике. Она могла знать о таких старухах. Но Лия отмахнулась и отправила меня к Бурвидусу. Мол, это он собирает всякие сплетни и слухи. Я несколько раз окинул дворфу внимательным взглядом, не нашел в ней ничего необычного. Лия оставалась все такой же деятельной и решительной. Это у нее в характере, потому и сына старейшины зарезала. «Ладно», — пожал я плечами и пошел туда, куда послали, — в тюрьму, собирать слухи и сплетни.

— Вижу, Бурвидус, ты прижился в тюрьме, — произнес я, разглядывая, как дворф уминает пироги с барского стола и запивает вином. Вид его выражал полное удовольствие от жизни. — Ешь, пей, спи и ничего не делай.

Появился я в его камере мгновенно, и он чуть не подавился куском.

— Милорд!.. Кх… Крх. Вы сами меня сюда посадили. Кх. Как вы здесь…

— Я это помню, Бурвидус, — перебил его я. — У нас новости. Лианора выздоровела.

— Не может быть! — воскликнул пораженный дворф. — Правда?

— Правда, и тебя отсюда выпустят… Но то, что происходило с твоей невестой, не должны знать она сама и другие. Ты понял меня?

— Вот вам мое слово, пусть мне отрежут язык, если я проболтаюсь. Никому не скажу! И даже своей рыбке — тоже.

— Хорошо, Бурвидус. Теперь скажи, у нас где-нибудь поблизости гадалки живут?

— Гадалки? — Дворф задумался. — Не знаю насчет того, настоящая она или нет, но говорили бабы, что у вашей служанки Соломеи мать ворожея.

— У моей служанки? А что, есть такая? — удивился я.

— Конечно, милорд. А кто, по-вашему, убирает ваш кабинет и вашу комнату?

— Не знаю. Я там редко бываю.

— Ну вот поэтому и не знаете.

— Ладно, оставим мою комнату в покое. Ты знаешь, где живет эта ворожея?

— Рядом, в деревне у леса. Там еще рынок для проезжих и трактир. Вот она в трактире и работает, поварихой.

— Идем, — приказал я, — покажешь ее мне.

Дворф с сожалением поглядел на стол, где остался его обед, и поплелся за мной следом.

На мой стук в двери открылось окошко, и стражник, увидев меня, упал без чувств. За дверью раздался топот. С шумом открылась дверь в камеру, и начальник караула, запинаясь, стал докладывать:

— Вашмисть!.. Ни сном, ни духом…

— Хватит. Я знаю, что вы не виноваты, — остановил его я. — Никому не рассказывайте, что видели меня здесь. Бурвидуса я освобождаю.

Трактир меня приятно удивил. Здесь не было чадного дыма. От печи на кухне не пахло горелым мясом, прогорклым пивом не тянуло от стойки и не носились роем мухи.

Опрятная девушка в белом переднике быстро подбежала к нам и спросила:

— Что господа будут заказывать?

— Что делать, милорд, — понял мой недоуменный взгляд Бурвидус. — Вас тут не знают. Редко бываете… — произнес он и отвернулся.

Я понял его затруднения. Действительно странно, что подданные не знают своего сеньора.

— Это его милость граф Тох Рангор, — помог девушке и мне дворф. — Позови сюда мать твоей подружки Соломеи.

В ту же секунду девушка бухнулась на колени.

— Ваша милость, не погубите! — запричитала она и стала обнимать мои ноги. Из глаз крестьянки текли крупные слезы.

Я понимал ее ужас — не узнать своего сеньора для крестьянской девушки означало быть засеченной на площади насмерть. Но я ведь не такой, хотя она этого не знала. Из-за стойки к нам спешил дородный, с окладистой бородой мужик. Он тоже упал на колени и пополз ко мне, непрестанно кланяясь и стуча лбом в пол.

— Ваша милость, смилуйтесь… — включился он в хор мольбы.

Понимая, что они просто объяты ужасом и так стонать будут долго, я пошел на решительные меры. Тут главное не дать слабину. Крестьяне обладают свойством характера бояться господина и презирать его, если он покажет слабость. Я стукнул кулаком по столу и рявкнул:

— Хватит! — и видимо, неосознанно подпустил немного страха в атмосферу.

Хозяин трактира и деваха потеряли сознание и остались лежать на полу. А Бурвидус сполз на пол и тоже встал на колени.

— Бурвидус, сядь, — приказал я. — А лучше позови сюда мать служанки.

Дворф вскочил и с выпученными глазами, словно его запустили из рогатки, полетел, быстро переставляя короткие ножки, к кухне. Вскоре он тащил оттуда полуобморочную полную женщину. За ее ноги цеплялась девочка лет двенадцати и голосила на весь трактир. Все посетители, что были в трактире, мгновенно исчезли с началом представления.