Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

— Не следует ли нам притащить мать и сжечь их вместе? — спросил Джонатан. — Сэкономим силы.

— Если сделать большой погребальный костер, языки пламени могут подняться слишком высоко, — ответила Джессика. — А мы же не хотим, чтобы случайная искра подожгла дом.

— Мы можем выбрать любой дом в этом мире, — Джонатан широко раскинул руки, охватывая курортный городок, штат Массачусетс, Северо-Американский континент, всю планету.

Джессика молча смотрела на него.

— Разве я не прав, Джерри? — обратился Джонатан ко мне. — Разве мы не можем жить, где захотим? Разве не глупо волноваться из-за одного-единственного дома?

— Ты прав, — кивнул я.

— Мне нравится этот дом, — отчеканила Джессика.

Поскольку Джессике нравился этот дом, мы встали в пятнадцати футах от трупа, посмотрели на него, подумали о языках пламени и мгновенно подожгли его. Яркий огонь укутал отца оранжево-красным одеялом. Горел труп хорошо, быстро почернел, раздуваясь, шипя, и, наконец, превратился в пепел.

— Мне кажется, я должен грустить, — вздохнул Джонатан.

Джессика скорчила гримаску.

— Все-таки он был нашим отцом, — не унимался Джонатан.

— Мы — выше дешевой сентиментальности, — Джессика сурово посмотрела на каждого из нас, чтобы убедиться, что мы это понимаем. — Мы — новая раса с новыми эмоциями, новыми подходами.

— Полагаю, что да, — в голосе Джонатана убежденности не слышалось.

— А теперь давайте займемся матерью, — сменила тему Джессика.

Десятилетняя Джессика, на тридцать шесть минут моложе Джонатана, на три — меня, решительностью превосходила нас обоих. И обычно добивалась своего.

Мы вернулись в дом и выволокли мать.

Правительство приставило к нашему дому двенадцать морских пехотинцев и восемь агентов ФБР в штатском. Вроде бы эти люди обеспечивали нашу безопасность, чтобы нам не причинили вреда. На самом деле охраняли нас, превратив дом в тюрьму. Покончив с матерью, мы вытащили на лужайку остальные тела и кремировали их разом.

Джонатан выдохся. Он сидел между двух дымящихся скелетов и вытирал с лица пот и сажу.

— Может, мы совершили большую ошибку?

— Ошибку? — Джессика хищно подобралась.

— Может, нам не следовало убивать их всех?

Джессика топнула ножкой. Золотые кудряшки подпрыгнули.

— Ты — глупец, Джонатан! Ты же знаешь, что они собирались с нами сделать. Когда они поняли, каковы наши возможности и как быстро мы учимся новому, до них дошло, какую мы представляем опасность. Они собирались убить нас.

— Мы могли убить нескольких, — не унимался Джонатан, — чтобы заявить о своей позиции. Неужели не было другого выхода, кроме как убить всех?

Джессика вздохнула.

— Послушай, в сравнении с нами, они были неандертальцами. Мы — новая раса с новыми способностями, новыми эмоциями, новыми подходами. Мы — самые драгоценные дети всех времен и народов… но грубая сила, вспомни, была на их стороне. У нас был только один шанс на спасение — действовать без предупреждения. И мы им воспользовались.

Джонатан оглядел черные участки травы.

— Нам предстоит столько работы! Мы потратили все утро, чтобы избавиться только от этих. А ведь предстоит очистить целый мир!

— Скоро мы научимся левитировать, — ответила Джессика. — Я чувствую, как у меня появляется такая способность. Может, мы даже сможем телепортировать тела из одного места в другое. Тогда все будет проще. И потом, нам нет нужды очищать весь мир… только те его части, которые мы собираемся использовать в ближайшие годы. А в других погода и крысы все за нас сделают.

— Полагаю, ты права, — признал Джонатан.

Но я знал, что сомнения у него остались, и, пожалуй, разделял их. Естественно, мы втроем стояли на более высокой ступени эволюции, чем остальное человечество. Мы могли читать мысли, предсказывать будущее, воздействовать психической энергией на физические объекты. К примеру, зажигать огонь. Джонатан мог контролировать небольшие потоки воды. И вовсю этим пользовался, если мне, к примеру, хотелось справить малую нужду. Пусть он и принадлежал к новой расе, ему почему-то очень нравились обычные детские выходки. Джессика точно предсказывала погоду. Я на удивление хорошо ладил с животными. Собаки, кошки сбегались ко мне, птички садились на плечо. И, разумеется, мы могли оборвать жизнь любого растения или животного, лишь подумав о смерти. Как подумали о смерти всего человечества. Возможно, с учетом теории Дарвина, мы и родились с тем, чтобы уничтожить этих неандертальцев по достижении нами определенного уровня развития. Достигли и уничтожили. Но я не мог избавиться от сомнений. Чувствовал, что нам придется ответить за уничтожение существовавшей до нас цивилизации.

— Негоже так думать, — твердо заявила Джессика. Разумеется, она читала мои мысли. Телепатическими способностями она превосходила и меня, и Джонатана. — Их смерть ничего не значит. Мы не можем позволить себе угрызения совести. Мы — новая раса с новыми эмоциями, новыми надеждами, мечтами и нормами жизни.

— Конечно, — кивнул я. — Ты права.

В среду мы пошли на пляж и сожгли тела отдыхающих. Мы все любили море и никак не могли обойтись без полоски чистого песка. А купаться и загорать в окружении разлагающихся тел — удовольствие маленькое.

Когда мы с этим покончили, Джонатан и я совсем вымотались. Но Джессика хотела перепихнуться.

— Дети нашего возраста вроде бы на такое не способны, — пробурчал Джонатан.

— Но мы способны, — настаивала Джессика. — И должны реализовывать наши способности. Я этого хочу. Сейчас.

Так что мы перепихнулись. Джонатан и она. Потом я и она. Она хотела еще, но мы уже не могли.

Джессика вытянулась на песке. Детское стройное тельце, белое на белом песке.

— Мы подождем, — сказала она.

— Чего? — спросил Джонатан.

— Пока вы оба снова сможете.

Через четыре недели после конца света Джонатан и я вдвоем лежали на пляже, нежась в лучах солнца. Какое-то время он молчал, словно боялся заговорить.

Наконец, решился:

— Как ты думаешь, это нормально для девочки ее возраста всегда… этого хотеть? Даже если она принадлежит к новой расе?

— Нет.

— Она словно… помешалась на этом.

— Да.

— Чего-то она добивается, только мы не знаем, чего именно.

Он, конечно же, говорил дело. Я тоже это чувствовал.

— Беда, — выдохнул он.

— Возможно.

— Грядет беда.

— Возможно. Но какая может быть беда после конца света?

Через два месяца после конца света и сожжения наших родителей, когда нам с Джонатаном дом основательно наскучил и мы уже подумывали над тем, чтобы познакомиться с более экзотическими частями этого мира, Джессика сообщала нам сенсационную новость: