Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

— Нам придется задержаться еще на несколько месяцев. Я беременна.

Мы почувствовали присутствие четвертого разумного существа на ее пятом месяце беременности. Все проснулись глубокой ночью в поту, с тошнотой, зная, что мы не одни.

— Это младенец, — озвучил наши мысли Джонатан. — Мальчик.

— Да, — я поморщился от психического воздействия нового существа. — И хотя он внутри тебя, Джессика, он все знает. Еще не родился, а уже все знает.

Джессика согнулась пополам от боли. Захныкала.

— У младенца будут такие же способности, как и у нас, — настаивала Джессика. — Не надо ждать от него ничего сверхъестественного. Я больше не желаю слушать эти глупости, Джонатан.

Сама ребенок, она раздулась от ребенка, сидящего у нее в животе. И с каждым днем ее раздувало все сильнее.

— Откуда ты знаешь, что у него нет сверхъестественных способностей? — спросил Джонатан. — Никто из нас не может читать его мыслей. Никто из нас не может…

— Новые виды не появляются столь быстро.

— А как же мы?

— Кроме того, он нам не угроза… он произошел от нас. — Вероятно, она думала, что эта истина — доказательство ложности гипотезы Джонатана.

— Мы произошли от наших родителей, — напомнил ей Джонатан. — И где они? Допустим, мы не новая раса? Допустим, мы — короткий, промежуточный этап… куколка между гусеницей и бабочкой. Может, младенец…

— Нам нечего бояться младенца, — твердила Джессика, поглаживая живот обеими руками. — Даже если все, что ты говоришь, правда, мы ему нужны. Для репродукции.

— Ему нужна ты, — возразил Джонатан. — Мы ему не нужны.

Я сидел и слушал этот спор, не зная, что и думать. По правде говоря, я находил все это забавным, пусть и пугающим. Я постарался показать им иронию ситуации.

— Может, мы все ошибаемся. Может, этот младенец — мессия, о котором писал Йетс в своей поэме, чудовище, которое крадется к Вифлеему, чтобы родиться.

Оба не нашли мое предположение забавным.

— Я всегда терпеть не мог Йетса, — ответил Джонатан.

— Да, — кивнула Джессика, — очень уж он мрачный. И потом, мы выше суеверий. Мы — новая раса с новыми эмоциями, новыми мечтами, надеждами и нормами.

— Он — серьезная угроза, Джерри, — Джонатан повернулся ко мне. — Тут не до шуток.

И они с Джессикой начали орать друг на друга, совсем как папа и мама, когда в семейном бюджете появлялись прорехи. Словно ничего не поменялось.

Младенец будил нас каждую ночь, должно быть, ему нравилось нарушать наш покой. Однажды, на седьмом месяце беременности Джессики, уже перед рассветом, мы проснулись от молний психической энергии, вылетевших из ее раздутого чрева.

— Думаю, я ошибся, — сказал Джонатан.

— В чем? — спросил я, едва различая его силуэт в темноте спальни.

— Это девочка, не мальчик.

Я попытался увидеть младенца в животе Джессики. Он этому успешно сопротивлялся, как обычно противостоял аналогичным попыткам Джонатана и Джессики. Но вроде бы я видел мальчика, а не девочку. О чем и сказал.

Джессика сидела на кровати спиной к изголовью, держась руками за перекатывающийся под ними живот.

— Вы оба ошибаетесь. Я думаю, это мальчик и девочка. А может, не первый и не вторая.

Джонатан включил настольную лампу и посмотрел на сестру.

— Что ты хочешь этим сказать?

Она скривилась, потому что младенец сильно ударил ее изнутри.

— Я нахожусь с ним в более тесном контакте. Я его чувствую. Он не такой, как мы.

— Тогда я был прав, — сказал Джонатан.

Джессика промолчала.

— Если он двуполый или бесполый, ему не нужен никто из нас, — продолжил Джонатан.

Он выключил свет. Ничего другого не оставалось.

— Может, мы сможем его убить, — предположил я.

— Не сможем, — ответила Джессика. — Он слишком могущественный.

— Господи! — воскликнул Джонатан. — Мы даже не можем читать его мысли! Если он нам этого не позволяет, то, конечно же, сможет защитить себя. Господи!

— Не произноси этого слова, Джонатан, — осадила брата Джессика. — Оно нас недостойно. Мы выше старых суеверий. Мы трое — новая раса. У нас новые эмоции, новая вера, новые нормы.

— Еще на месяц или около того, — добавил я.

Артерии света пульсировали в черном небе. В этих стробоскопных вспышках миллионы холодных капелек замирали на мгновение, прежде чем продолжить падение. В поблескивающей влагой улице отражался небесный огонь, и от этого казалось, что она вымощена осколками зеркал. Потом небо гасло и возобновлялся дождь. А под ногами чернел тротуар. И вновь ночь обступала со всех сторон.

Сцепив зубы, стараясь игнорировать боль в правом боку, вглядываясь во мрак, детектив Френк Шоу обеими руками сжимал рукоятку револьвера «Смит и Вессон чифс спейшл» 38-го калибра. Уловив впереди движение, Шоу глубоко вдохнул и дважды выстрелил.

Карл Скэгг лишь в самое последнее мгновение успел завернуть за угол ближайшего склада и остаться в живых. Первая пуля пробила воздух в том месте, где он только что был, вторая чиркнула по углу здания.

Неустанная барабанная дробь, которую выбивал дождь по металлическим крышам складов и мостовой, вкупе с громовыми раскатами, заглушили выстрелы. Даже если бы сотрудники частных охранных бюро сейчас и несли вахту, они бы ничего не услышали, так что на их помощь Френку рассчитывать не приходилось.

А помощь ему не помешала бы. Скэгг, убийца, совершивший по меньшей мере двадцать два преступления, был невероятно силен и опасен, и, уж конечно, копу не следовало и пытаться справиться с ним в одиночку.

Френк подумал о том, чтобы вернуться к патрульной машине и вызвать подмогу, но он знал, что Скэгг успеет покинуть этот район до того, как полиция выставит оцепление. Ни один коп не стал бы отказываться от преследования преступника только из соображений собственной безопасности… и уж конечно, не Френк Шоу.

Угол, за который нырнул Скэгг, Френк обогнул по широкой дуге на случай, что тот поджидал его там. Но преступник уже покинул залитый водой проезд между двумя огромными складскими зданиями.

В отличие от фасада склада, где бетонные пандусы вели к широченным сдвижным воротам, боковая была ровной и глухой. Лишь в двухстах футах, под лампой, забранной в решетчатый колпак, виднелась металлическая дверь.

Морщась от боли в боку, Шоу поспешил к ней. Удивился, увидев, что ручка оторвана, а замок выбит, словно Скэгг шуровал ломом или кувалдой. Он нашел этот инструмент около складской стены и воспользовался им, чтобы войти. Из поля зрения Шоу преступник выпал лишь на несколько секунд, максимум на полминуты, этого времени определенно не хватило бы на то, чтобы взломать стальную дверь.