Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

— Эй, говнюк! — кричал Скэгг.

«Да?»

— Ты знаешь, кто я?

«Психопат, патологический убийца, кто же еще?»

— Я тот, кого одна из газет назвала Ночным потрошителем.

«Да знаю я, знаю, слюнявый дегенерат».

— Весь этот чертов город теперь не спит по ночам, тревожась из-за меня, гадая, где я! — кричал Скэгг.

«Не весь. Лично у меня сон из-за тебя не пропадал».

Наконец, жгущая, резкая боль в боку отпустила. Не исчезла полностью, но заметно ослабла.

Среди друзей в морской пехоте и полиции у Френка была репутация человека, который мог держаться и побеждать, несмотря на раны, которые любого другого вывели бы из строя. Во Вьетнаме дважды раненный пулеметными пулями в левое плечо и левый бок, чуть повыше печени, он тем не менее продолжил атаку и уничтожил пулеметчика гранатой. А потом, несмотря на хлещущую из ран кровь, здоровой рукой три сотни ярдов тащил еще более тяжело раненного друга до укрытия, где их не могли достать вьетконговские снайперы. Там их нашел и подобрал спасательный вертолет. Когда санитары поднимали Френка на борт, он сказал: «Война — это ад, все так, но на ней также чертовски интересно!»

Друзья говорили, что он сделан из железа, крепок, как скала. Но это только часть того, что говорили о нем.

Наверху Карл Скэгг шел по стене из ящиков. Френк находился уже достаточно близко, чтобы, несмотря на шум дождя, слышать его тяжелые шаги.

А если бы и не слышал, узнал о его приближении по вибрации ящиков, — два ряда которых и составляли стену, — к счастью, недостаточно сильной для того, чтобы сбросить Френка вниз.

Шоу продолжил подъем, осторожно шаря руками в темноте в поисках выступов и впадин. В пальцы впились еще несколько заноз, но на такие мелочи он внимания не обращал.

Продвинувшись по стене, Скэгг вновь крикнул в темноту, где, по его разумению, прятался Френк: «Эй, трусохвост!»

« Ты мне?»

— У меня есть кое-что для тебя, трусохвост!

«Я не знал, что мы хотели обменяться сувенирами».

— Я припас для тебя кое-что остренькое.

«Я бы предпочел телевизор».

— То самое, чем я радовал других.

«Забудем о телевизоре. Согласен на флакон хорошего одеколона».

— Иди сюда и я выпущу тебе кишки, трусохвост!

«Я иду, иду».

Френк добрался до верха, поднял голову, посмотрел налево, направо, увидел Скэгга в тридцати футах от себя. Убийца стоял к нему спиной и всматривался вниз, в темноту прохода.

— Эй, коп, посмотри на меня, я стою под лампой. Ты без труда сможешь в меня попасть. Тебе лишь надо выйти из-под стены и поднять револьвер. В чем дело? Или у тебя даже на это не хватает смелости, жалкий трусишка?

Френк ждал громового раската. И когда дождался, выполз на ящик, потом поднялся. Здесь, под самой крышей, дождь барабанил куда громче, так что на таком звуковом фоне Скэгг не мог услышать шума, вызванного движениями Шоу.

— Эй, внизу! Ты знаешь, кто я, коп?

«Ты повторяешься, парень. Скучно с тобой, знаешь ли, скучно».

— Я — главный приз, трофей, о котором коп может только мечтать!

«Да, твоя голова прекрасно смотрелась бы на стене моего кабинета».

— Ты сразу станешь знаменитым, если убьешь меня, получишь повышение по службе и медаль, трусохвост.

Лампы висели в десяти футах над головой. Скэгг и впрямь остановился прямо под одной из них, играя спектакль для одного зрителя, который, как он полагал, находится внизу.

Вынимая револьвер, Френк шагнул из полумрака в круг света.

— Если ты не хочешь прийти ко мне, трусохвост, я приду к тебе.

— И кого ты зовешь трусохвостом? — осведомился Френк.

В изумлении Скэгг резко развернулся к нему лицом и чуть не свалился вниз. Но удержал равновесие, взмахнув руками.

— Руки в стороны, становись на колени, потом ложись на живот, — приказал Френк. Револьвер он держал обеими руками.

Карл Скэгг ничем не напоминал маньяка-убийцу, каким представляют его себе большинство людей: ни тяжелых бровей, ни челюсти кирпичом, ни тупого взгляда. Наоборот, был красавчиком. Каких снимают в кино. С мужественным, но при этом чувственным лицом. И глаза отнюдь не змеи или скорпиона. Карие, чистые, располагающие.

— На живот, — повторил Френк.

Скэгг не двинулся. Но улыбнулся. Улыбка не пошла его лицу на пользу: не было в ней обаяния кинозвезды. Такая улыбка более всего подходила крокодилу.

Габаритами Скэгг, пожалуй, превосходил Френка. Рост никак не меньше шести футов и пяти дюймов, фигура тяжелоатлета. Несмотря на холодную ноябрьскую ночь, на нем были лишь кроссовки, джинсы и рубашка. Тонкая мокрая ткань облегала рельефные мышцы.

— И как же ты собираешься спустить меня вниз, коп? Или ты думаешь, что я позволю тебе надеть на меня наручники и буду спокойно лежать, дожидаясь, пока ты сбегаешь за подмогой? Не выйдет, свиное рыло.

— Слушай внимательно и можешь мне поверить: не подчинишься приказу, убью без малейшего колебания.

— Да? Ты и моргнуть не успеешь, как я отниму у тебя револьвер. А потом оторву голову и засуну в твою же задницу.

— Неужто ты не можешь обойтись без таких вульгарностей? — с нескрываемым отвращением спросил Френк.

Улыбнувшись еще шире, Скэгг шагнул к нему.

Френк выстрелил маньяку в грудь.

Грохот выстрела эхом отразился от металлической крыши и стен, Скэгга отбросило назад и в сторону. Крича, он свалился с ящиков и полетел вниз, в проход. Глухой удар оборвал крик.

От резкого движения Скэгга стена из ящиков опасно закачалась. Френк опустился на четвереньки.

Ожидая, пока ящики успокоятся, думал о том, сколько теперь придется заполнять бумаг, сколько писать объяснительных записок, чтобы задобрить тех, кто уверен, что каждая жертва полиции невинна, как мать Тереза. К тому же было жаль, что убийца оказался не таким уж умным, не сумел продлить игру в кошки-мышки. Слишком уж быстро наступила развязка. Удовольствие, которое Френк получил от охоты, не компенсировало и половины тех усилий, которые предстояло затратить на бумагомарание.

Ящики замерли, Френк вновь поднялся. Подошел к краю стены, к тому месту, откуда маньяк свалился вниз. Посмотрел в проход. Свет лампы словно посеребрил бетонный пол.

Но Скэгга там не было.

В окнах под потолком засверкали молнии. Тень Френка заметалась, как безумная, словно жила собственной жизнью.

Громыхнул гром, дождь с новой силой обрушился на крышу.

Френк покачал головой, прищурился, всматриваясь в проход.

Скэгга там не было.

Осторожно спустившись вниз, Френк Шоу посмотрел налево, направо. В проходе он был один. Присел на корточки. Скэгг оставил на полу никак не меньше литра крови, такой свежей, что часть еще не успела впитаться в пористый бетон и растеклась по нему маленькими лужицами.