Дин Кунц - Избранные произведения. IV том [Компиляция]

— Подождите. Это не сентиментально-кровавый фильм мистера Дэвида Кроненберга. Подождите.

И хотя перемещались они не посредством телепортации, а сам механизм перемещения оставался для Дилана загадкой, он понимал, что возможны ошибки, которые могли бы привести и к более трагическим последствиям, чем показанные в фильме «Муха». К примеру, они могли появиться в настоящем на автостраде, аккурат перед несущимся грузовиком, и в результате от них осталось бы только мокрое место.

Он повернулся к Джилли:

— Давай подождем, пока Шеп решит, что знает, как вернуть нас в настоящее целыми и невредимыми.

Руки Шепа помладше продолжали летать над паззлом, пустующих мест в картинке-головоломке оставалось все меньше.

Через несколько минут Шеп постарше сказал:

— Хорошо.

— Хорошо… мы можем возвращаться? — спросил Дилан.

— Хорошо. Мы можем возвращаться, но не можем оставить.

— Мы можем возвращаться, но не можем оставить? — в недоумении переспросил Дилан.

— Что-либо, — добавил Шеп.

Джилли поняла его первым.

— Мы можем возвращаться, но не можем здесь что-либо оставить. Если мы не заберем все, что принесли сюда с собой, он не сможет вытащить нас из прошлого. Я оставила сумочку и ноутбук на кухне.

Они вышли из столовой, оставив Шепа помладше со слезами и практически собранной картинкой-головоломкой.

Хотя Дилан и почувствовал под рукой выключатель, он знал, что не сможет зажечь свет, как не смог остановить пулю. Во мраке, который окутывал кухню, он не видел, стоят ли сумочка и ноутбук, оставленные Джилли на столе, в чернильных лужах, какие появлялись всякий раз, когда что-то из будущего соприкасалось с чем-то из прошлого, но полагал: лужи, конечно же, есть.

Джилли закинула сумочку на плечо, взяла ноутбук.

— Все при мне. В путь.

Открылась дверь черного хода, и она резко повернулась, в полной уверенности, что вышибающие двери, выбивающие окна, накачанные стероидами гольфисты из Холбрука, штат Аризона, последовали за ними в далекое прошлое.

А вот Дилан не удивился, увидев, что в дверь вошел он сам, только помолодевший на десять лет.

Вечер 12 февраля он провел на занятиях в Калифорнийском университете. Приятель, который учился с ним в одной группе, высадил его у съезда на подъездную дорожку двумя минутами раньше.

Удивило Дилана другое: он вернулся домой чуть ли не сразу после убийства. Посмотрел на наручные часы, потом на настенные, в брюхе керамической свиньи. В тот февральский вечер он бы столкнулся с Линкольном Проктором, убийцей, выходящим из дома, если бы вернулся на пять минут раньше. А если бы на шестнадцать — мог бы умереть под пулями Проктора, но предотвратить убийство матери.

Шестнадцать минут.

Он отказался думать о том, как все могло повернуться. Не решался об этом подумать.

Девятнадцатилетний Дилан О'Коннер закрыл за собой дверь, не зажигая свет, прошел сквозь изумленную Джилли. Положил стопку книг на кухонный стол и направился в столовую.

— Переноси нас отсюда, Шеп, — попросил Дилан.

В столовой Дилан помладше обратился к Шепу помладше: «Эй, дружище, судя по запаху, сегодня едим торт».

— Верни нас домой, Шеп. В наше время.

В соседней комнате другой Дилан спросил: «Дружище, ты плачешь? Эй, что случилось?»

Собственный вопль, который он издал, обнаружив тело матери, мог стать соломинкой, которая переломила спину верблюда.

— Шеп, убери нас отсюда к чертовой матери. Немедленно, немедленно !

Темная кухня начала складываться. На ее месте тут же стало раскладываться что-то яркое. В голове у Дилана вдруг сверкнула безумная мысль: а может, Шеперд способен организовать путешествие не только с места на место в настоящем и в прошлое, но и за пределы мира живых? Может, он допустил ошибку, помянув чертову мать перед тем, как покинуть 1992 год?

Калейдоскоп вертелся, раскладываясь вокруг Джилли в залитую солнцем кухню, которая заменила собой кухню, кутающуюся во мрак.

На этой кухне не витал дразнящий запах только что испеченного торта. И под ногами не поблескивали чернильные озерца.

Улыбающаяся керамическая свинья на стене по-прежнему обнимала передними копытцами часы в животе, которые показывали 1:20. Прошло двадцать четыре минуты с того момента, как беглецы покинули осажденный номер мотеля в штате Аризона. Похоже, в настоящем прошло ровно столько времени, сколько они провели в прошлом.

За их спинами не высился открытый портал с видом на темную кухню 1992 года, не было и лучащегося красным тоннеля. Джилли склонялась к мысли, что тоннель требовался Шепу, когда он только осваивал новый способ перемещения, теперь же, овладев им в большей степени, обходился без пуповины, связывающей здесь и там.

Довольная тем, что способна столь хладнокровно оценивать ситуацию, как будто не перенеслась из прошлого в будущее, а поднялась с этажа на этаж, Джилли поставила ноутбук на кухонный стол.

— Вы тут особо ничего не меняли, не так ли?

Дилан шикнул на нее, склонил голову, прислушался.

В доме тишина, которую резко нарушил включившийся компрессор холодильника.

— Что-то не так? — спросила Джилли.

— Мне придется объяснить все Вонетте. Нашей домоправительнице. Это ее «Харлей» стоит перед гаражом.

Выглянув из окна кухни, Джилли увидела гараж в глубине двора, но не мотоцикл.

— Какой «Харлей»?

— Там, — Дилан указал на место, где этим утром стоял «Харлей». — Гм-м. Должно быть, отъехала за чем-то в магазин. Может, и нам стоит убраться отсюда до ее возвращения.

Шеперд открыл холодильник. Возможно, искал обещанный кусок торта.

Мыслями Джилли все еще пребывала в прошлом, так что поездки домоправительницы нисколько ее не волновали.

— Пока враги Проктора, кем бы они ни были, сжимали вокруг него кольцо, он, похоже, выслеживал тебя и Шепа.

— Прошлым вечером, когда я сидел, привязанный к стулу, он сказал, что угрызения совести полностью сожрали его душу, что там теперь пустота, но тогда его слова показались мне бессмысленными.

— В душе у этого подонка всегда была пустота, если тебя интересует мое мнение. С первого дня его жизни, с колыбели.

— Угрызения совести — чушь собачья. Просто ему нравилось посыпать голову пеплом и рвать на себе волосы. Для него это было в кайф. Ты уж извини, Джилли, что все так вышло.

— Это ты про что? — спросила она.

— Я сожалею, что ты попала в эту передрягу из-за меня. Меня и Шепа.

— У Проктора просто нашлась лишняя доза этого дьявольского зелья, ему требовался подопытный кролик, а тут подвернулась я, любительница рутбира.

Стоя у открытого холодильника, Шеперд сказал: «Холод».

— Но Проктор не оказался бы в том мотеле, если бы мы с Шепом не остановились там на ночь.