Дин Кунц - Избранные произведения. IV том [Компиляция]

Тоби был уже на коленях, обняв ретривера за шею, и тот лизал его в лицо.

— Мы будем ему самыми лучшими хозяевами, которых не было никогда ни у одной собаки, правда, мам, пап?

Хитер сказала Тревису:

— Как мило, что Пол Янгблад сказал вам о нас.

— Ну, он услышал, как ваш мальчик говорил, что хочет собаку. А у нас тут не настоящий город, все живут в двух шагах друг от друга. И у всех очень много свободного времени, чтобы вмешиваться в дела других людей. — У Поттера была широкая, очаровательная улыбка.

Холодный бриз становился все сильнее, пока они разговаривали. Внезапно он рванулся и превратился в свистящий ветер, пригибая потемневшую траву и сдувая волосы Хитер ей на лицо, и пронизывая ледяными иголками.

— Тревис, — сказала она, снова пожимая ему руку, — когда вы сможете заехать к нам на ужин?

— Ну, может быть, в следующее воскресенье…

— В следующее воскресенье, — повторила она. — В шесть часов.

Тоби она сказала:

— Орешек, иди в дом.

— Я хочу поиграть с Фальстафом.

— Ты можешь познакомиться с ним и внутри, — настаивала она. — Здесь слишком холодно.

— Но у него же мех, — запротестовал Тоби.

— Я о тебе забочусь, глупышка. Ты отморозишь нос, и он станет черным, как у Фальстафа.

На полпути к дому, вертясь между Тоби и Хитер, пес остановился и оглянулся на Тревиса Поттера. Ветеринар помахал рукой, делая ему знак идти дальше, и это оказалось вполне достаточным разрешением для Фальстафа. Он сопроводил их вверх по ступенькам и в теплый холл.

Тревис Поттер привез с собой пятидесятифунтовый пакет сухой собачьей еды. Он выгрузил его из багажника «рэндж-ровера» и поставил на землю у заднего колеса.

— Я подумал, что у вас не будет собачьего корма под рукой, если только рядом не пройдет кто-нибудь с золотым ретривером. — Он объяснил, чем и как следует кормить собаку фальстафовых размеров.

— Сколько мы вам должны? — спросил Джек.

— Забудьте. Он мне ничего не стоил. Это была про: сто услуга по отношению к бедному Гарри.

— Зло очень хорошо. Спасибо. Но собачья еда?

— Об этом не беспокойтесь. Пройдет несколько лет, и Фальстафу понадобятся регулярные счета, чтобы я за ним приглядывал. Когда вы привезете его ко мне, я уж с вас возьму побольше. — Усмехаясь, он захлопнул дверцу багажника.

Они обошли «рэндж-ровер» и встали у самой дальней от дома стороны, используя машину как укрытие от кусачего ветра.

Тревис сказал:

— Я знаю, Пол вам сказал в частной беседе о Эдуардо и его енотах. Он не хотел волновать вашу жену.

— Ее нелегко взволновать.

— Так вы сказали ей?

— Нет. Не знаю почему. Хотя… у нас уже и так много всего в голове, целый год нервотрепки, куча перемен. Во всяком случае, то, что Пол сказал мне, — это не очень важно. Просто, еноты вели себя странно, вышли при свете дня, бегали по кругу и упали потом замертво.

— Я не думаю, что это все, — Тревис замялся. Он откинулся и прислонился спиной к боку «ровера», согнул ноги в коленях, наклонив слегка голову, скрываясь от пронизывающего ветра. — Я думаю, Эдуардо скрывал что-то от меня. Эти еноты делали что-то гораздо более странное, чем то, о чем он рассказал.

— Зачем ему было скрывать?

— Сложно сказать. Он был такой старик, с причудами. Может быть… я не знаю, может быть, он видел что-то, о чем ему казалось смешным говорить, что-то, во что я не поверю. Он был большой гордец, этот старик, не хотел говорить ничего такого, из-за чего его могли бы осмеять.

— А какие-нибудь догадки у вас есть?

— Не-а.

Голова Джека находилась под крышей «ровера», и от ветра не только немело его лицо, но, казалось, слой за слоем сдиралась кожа. Он откинулся спиной к машине, согнул колени и наклонился, подражая ветеринару. Не глядя друг на друга, они принялись разглядывать долины на юге, не переставая говорить.

Джек сказал:

— Вы, как и Пол, думаете, что было что-то такое, от одного взгляда на которое Эдуардо схватил сердечный приступ, что-то связанное с енотами?

— И это заставило его зарядить ружье, не забудьте. Я не знаю. Может быть. Не могу с этим разобраться. Более чем за две недели до его смерти я говорил с ним по телефону. Занятная была беседа. Я позвонил, чтобы сообщить результаты тестов тканей енотов. Не найдено следов никакой известной болезни.

— Разбухание мозгов?

— Точно. Но никакой очевидной причины. Он хотел знать, я просто послал образцы ткани мозга или делал полное вскрытие.

— Вскрытие мозга?

— Да. Он спросил, вскрывал ли я мозги по всему пути, — казалось, ожидал, что если бы я так сделал, то нашел что-то, кроме разбухания. Но я ничего не нашел. Тогда он спросил меня об их спинном мозге, не было ли чего-нибудь там постороннего.

— Постороннего?

— Странно звучит, да? Спросил, осмотрел ли я их позвоночники по всей длине и не заметил ли чего-нибудь присоединенного. Когда я спросил, что он имеет в виду, он сказал, что это может выглядеть как опухоль.

— Выглядеть как опухоль?

Ветеринар повернул голову направо и посмотрел в лицо на Джека, а Джек глядел перед собой, на монтанский пейзаж.

— Вы тоже удивились. Очень занятно звучит, да? Не опухоль. Может выглядеть как опухоль, но не настоящая. — Тревис снова бросил взгляд на поля. — Я спросил его, не скрывает ли он чего-нибудь, но он поклялся, что нет. Попросил его позвонить мне сразу же, как только он увидит, что какой-нибудь зверь ведет себя похожим на енотов образом — белки, кролики, что угодно, — но он не звонил. И меньше чем через три недели умер.

— Вы его обнаружили?

— Не мог добраться до него по телефону. Приехал сюда, чтобы навестить. Он был там, лежал у открытой двери и сжимал ружье.

— Он не стрелял из него?

— Нет. Его свалил обычный инфаркт.

От ветра высокие травы луга зарябили коричневыми волнами. Поля напоминали колышущееся грязное море.

Джек мучился, раздумывая, стоит ли рассказать Тревису о том, что случилось на кладбище совсем недавно. Однако описать пережитое было бы сложно. Он мог перечислить сухие факты, пересказать странный диалог между ним и Тем-в-Тоби. Но у него не находилось слов — а может быть, и не могло найтись, — чтобы точно передать, что он чувствовал, а именно его ощущения были ядром происшедшего.

Чтобы выиграть время, он сказал:

— А какие-нибудь теории у вас есть?

— Подозреваю, что, быть может, в деле замешан какой-то яд. Знаю, здесь, в этих краях, нет гор промышленных отходов. Но существуют натуральные яды, которые могут спровоцировать бешенство у диких зверей, заставить их действовать так же необычно, как и людей. А что у вас? Видели что-нибудь странное за то время, что вы здесь?

— По правде говоря, да. — Джек чувствовал облегчение от того, что позы, которые они приняли по отношению друг к другу, позволяли избегать глаз ветеринара, не вызывая при этом подозрений. Он рассказал Тревису о вороне на окне этим утром — и то, как позже, она летала малыми кругами над ним и Тоби, пока они играли с «Фрисби».