Дмитрий Шатров - Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Везунчик из Пекла или В поисках золотой жемчужины

Странное дело, но когда день начал клониться к вечеру, Мямля не ощущал особой усталости. Присутствовала даже некая эйфория, видимо от успешного путешествия. Чудно, но как только в голове начали формироваться мысли о поиске места для очередной ночёвки, такое место тут же и обнаружилось. По всем признакам это был стабильный кластер, да ещё и из самых старых в этом списке. Мямля застыл у края узкой посадки в раздумьях.

Несколько заброшенных домов ассоциировались с самой что ни на есть глубинкой России. Кто видел, тот поймёт, о чём речь. Такие заброшенные деревни попадаются хоть в Поволжье, хоть на Урале. Неполный десяток перекошенных, полуразрушенных хибар с прохудившимися крышами и разваленными сараями. Почерневшие от времени брёвна срубов, покрытые многочисленными трещинами. Шиферные крыши, сплошь поросшие мхом и лишайником, с зияющими дырами. Покосившиеся ставни под шелухой облезшей краски обрамляют слепые дыры пыльных окон, чудом сохранивших стёкла. Поросль вишни и сирени превратила палисадники в непролазные заросли. Вполне себе подойдёт местечко.

Среди остатков стен, бывших некогда то ли гаражом, то ли сараем Мямля обнаружил массивный люк погреба. В его подсознании прочно закрепилась связь между погребом и безопасностью, и место для ночлега определилось. Широкие доски рассохлись, но ещё крепко держались, сбитые толстыми гвоздями. Крышка откинулась на ржавых петлях, и Мямля увидел добротную кирпичную лестницу, ведущую в темноту. Дохнуло специфическим запахом подземелья. Внизу обнаружилось довольно большое помещение, выложенное всё тем же красным кирпичом. Хозяйственный, видать, мужик строил, на века. На полках по периметру стен стояли банки с ржавыми крышками, покрытые толстым слоем пыли. Сбоку стояла загородка для картошки, сооружённая из дощатых щитов. Корнеплоды давно сгнили и засохли, оставив после себя лишь неприятный запах. Но запах – это мелкая неприятность, запах можно и перетерпеть.

В развалинах сеновала обнаружилось несколько тюков прелой соломы, которая была перетащена в погреб. Поверх соломы был расстелен спальник – Мямля устраивал себе место с максимально доступным комфортом. Находиться на открытой местности дольше необходимого Мямля не рискнул. Разогрел очередную порцию консервированной еды, поминутно сканируя пространство, наскоро поел и юркнул в своё убежище, захлопнув крышку люка.

Не нужно так говорить, но спалось Мямле, как убитому. Недаром существует устойчивое словосочетание – темно, как в погребе. Тишина и темнота, давно такой благодати не было. Мечта интроверта, право слово. Ощущение времени отбивает полностью. Разноцветных пятен, обозначающих опасность, не было, поэтому можно поваляться. Редкие минуты полного блаженства. Мямля сладко потянулся на мягкой лежанке, наслаждаясь моментом. Вот лежать бы так и лежать. Но биологический будильник, называемый мочевым пузырём, уже призывал к подъёму, и пришлось подниматься.

Яркий свет глубокого утра больно резанул по глазам сквозь щель осторожно приоткрытого люка. Когда Мямля смог проморгаться, первое, что он увидел, был ствол автомата, почти упёршийся ему в нос.

– Тихо, не дёргайся, – услышал Мямля громкий шёпот человека по другую сторону ствола, – давай, вылезай, родимый. И без шуток, смотри мне.

Крышка люка рывком открылась на всю ширину. Обладатель оружия был не один. Мямлю сгребли за шиворот, вытаскивая из погреба, и потащили на улицу, словно нашкодившего щенка.

– Бекон, смотри чего мы нашли, – с этими словами пленника швырнули на землю, к ногам человека с таким чудным прозвищем.

Почему Бекон? Да потому что на Хряка, Борова и Свинью он очень обижался. А обижать человека под два метра ростом и сто пятьдесят килограммов веса не совсем разумно. К тому же, руки у него такой толщины, как не у всякого человека ноги. И сила в этих руках скрывалась неимоверная. Говорили, что он на спор выходил один на один с лотерейщиком и рвал того, как Тузик грелку. И, к слову, Дар Улья тут вовсе ни при чём.

Бекон возвышался над пленником уродливой громадной скалой, закрывая собой восходящее солнце. Громила был одет в кожаные штаны невероятного размера и кожаную же жилетку, распахнутую на огромном брюхе. Лысую голову с длинной бородой венчала бандана с черепами, на глазах узкие солнечные очки с чёрными стёклами. Редкий такой типаж. И очень опасный. Он наклонился к Мямле, присев и уперев руки в коленях.

– Ну, мил человек, расскажи-ка, кто ты такой будешь, и как на нашем схроне очутился? – такого глубокого баса Мямле никогда раньше слышать не доводилось.

Потрясение от первоначального шока немного ослабло, и появилась возможность адекватно воспринимать происходящее. В Улье, кстати, парень стал соображать гораздо быстрее, чем раньше, до переноса. Короткого взгляда, брошенного украдкой, хватило, чтобы начать анализировать ситуацию. На площадке перед относительно сохранным срубом стояло несколько огромных пикапов. В машинах Мямля совсем не разбирался, поэтому не смог узнать шикарные американские внедорожники. Банда предпочитала путешествовать с комфортом, переделав для себя три «Доджа Рам», «Шевроле Сильверадо» и «Тойоту Тундру». В кузовах машин были оборудованы огневые точки на автоматизированных турелях, по типу боевых модулей. Пульты управления огнём были встроены в панели перед передним пассажирским сиденьем. Оружие использовалось самое разнообразное, но сплошь тяжёлое и крупного калибра, благо запас прочности каркаса автомобилей позволял. Была даже стойка с пусковой установкой на четыре реактивных снаряда. Банда, судя по всему, не бедствовала.

Народ вокруг собрался под стать своему лидеру. Мужики крупные, плотные, все с бородами. В одежде, вместо привычного камуфляжа, доминировала чёрная кожа с клёпками и цепями. В глазах рябило от разнообразной атрибутики с преобладанием черепов, стилизованных крыльев и нацистской символики. Напрашивалась параллель со слётом членов байкерского клуба и был некоторый перебор с американщиной, но выглядело стильно. Немного неуместно в реальности Улья, но стильно.

Да, собственно, так оно и было. Подобное тянется к подобному, давно известная прописная истина. Практически все участники банды в прошлой жизни имели отношение к мотоциклам. Помимо сиюминутных практических интересов этих людей объединяла особая атмосфера истинных байкеров, отчаянных и свободолюбивых. С лёгкой подачи Бекона группа рейдеров обзавелась вычурным названием. «Ангелы тёмного солнца». Атрибутика немецкой армии времён последней мировой войны была переосмыслена и принята как официальные знаки отличия. Теперь свастика вернула своё первоначальное значение изображения солнца, в нашем случае тёмного. А всевозможные крылья и орлы трактовались как образ ангела и его крыльев.