Антон Демченко - Небесный шкипер [litres]

Окинув взглядом навигацкий стол и убедившись, что никаких неожиданностей мощностью так на три-четыре тысячи рун в опасной близости не имеется, я вернулся к штурвалу и, мысленно отвесив себе подзатыльник за авантюрность, вновь взялся за переговорник. Пригласив команду прямо на мостик, чтобы не терять время, я мягко двинул «Мурену» к месту посадки спасшлюпки…

Реакция на озвученное мною предложение была вполне предсказуемой.

– Ты рехнулся! – в унисон заявили братья Трефиловы при молчаливой поддержке Алены.

– А что, вы предлагаете оставить все как есть? – отозвался я. – Местных жителей вам не жаль? Как думаете, что с ними сделают спасшиеся пираты?

– Это тех местных, у которых Трехпалый старостой числится? – с недовольным фырканьем уточнил Вячеслав, но, поймав укоряющий взгляд сестры, сбавил тон и буркнул в сторону: – Какое нам вообще до них дело?

– Подлость одного человека, по-твоему, достаточное основание, чтобы оставить в смертельной опасности окружающих его нормальных людей? Детей? Женщин? Стариков? – осведомился я. – Напомнить, как развлекаются пираты в захваченных поселениях?

– У Бьорна достаточно людей для защиты местных, разве нет? – насупился Вячеслав. Упрямый. – Вон он сколько бойцов нагнал для встречи с нами.

– А я вот не уверен, что Трехпалый будет их защищать, – протянул Алексей. – В конце концов, о том, что Бьорн является старостой поселка, мы знаем лишь с его собственных слов. А в свете всего происшедшего… Шкипер, Алистер ничего не говорил по этому поводу? В смысле, он называл Трехпалого местным старостой?

– Нет, – покачал головой я, мимоходом порадовавшись, что не одного меня грызут сомнения на этот счет.

– Я согласна с Алешей, – неожиданно заговорила Алена. – Видела я, как люди Бьорна выгоняли жителей из домов, не похоже это было на заботу об их безопасности. Тех, кого спасают, ногами не пинают и прикладами по головам не бьют.

– И все же я считаю, что риск слишком велик, – мотнул головой Слав. – К тому же нет никаких гарантий, что твои слова будут восприняты всерьез.

– Зато моя совесть будет спокойна, – парировал я, и Вячеслав отступил, махнув рукой. – Что ж, раз других возражений нет… Алена – к радиотелеграфу, поработаешь наводчиком для «Феникса». Федор и Вячеслав – на нижние ВНП, высматривайте спасшихся пиратов. Алексей – на боевую палубу, приготовь «люстры» и жди сигнала от Алены. Подсветим коллегам операционное поле. Что встали? По местам!

Ответом мне стали щелчки пристегиваемых шлемов «шкур» и топот ног выметающейся с мостика команды. Бросив взгляд на устраивающуюся на месте телеграфиста хмурую девушку, я вздохнул и вновь сосредоточился на управлении «Муреной», как раз добравшейся до места падения спасшлюпки. Застопорив ход, я положил яхту в дрейф.

– Мы на месте, – констатировал я очевидное в трубу переговорника и получил такой же ответ в два голоса.

– Наблюдаю шлюпку.

– Шкипер, она перевернулась при падении, это уже не шлюпка, а мятая консервная банка. Сомневаюсь, что в ней кто-то выжил, – неожиданно произнес Вячеслав. – Люки задраены, движения не вижу.

– Подтверждаю. Движения нет, – поддержал брата Федор, но уже через секунду затараторил: – Стоп, я вижу! Нижний кормовой открылся. Наблюдаю человека… Он один, шкипер. Спустился на землю, сел. Отдыхает.

– Больше там никого нет? – нахмурился я.

– По крайней мере, следом за ним никто не лезет. А остальные люки все так же задраены. Слав?

– Подтверждаю.

– Алена, отбой. Пока.

– Поняла, – кивнула моя невеста, с явно видимым облегчением убирая руку с ключа.

Ну да, мне и самому идея с вовлечением «Феникса» не нравилась. Другое дело, что иного выхода в той ситуации я не видел. Зато сейчас… если в шлюпке был только один человек, мы вполне сможем обойтись своими силами, не рискуя раскрыться перед Гюрятиничем и его людьми.

– Федя, дай очередь из пулемета по корпусу шлюпки, – чуть подумав, произнес я. – А потом подсвети прожектором выжившего и включай громкую связь. Предложишь пиратам сдаться, обещай, что в противном случае разнесем их скорлупку вдребезги.

– Будет исполнено. – В голосе Федора проскользнули довольные нотки, а в следующую секунду мы с Аленой услышали стрекот пулемета. Яркий луч прожектора осветил заметавшегося у шлюпки человека, но, заслышав голос Трефилова, он замер на месте и поднял руки. Из шлюпки же так никто и не выбрался.

– Вячеслав, по моей команде спускайся вниз и тащи пленного на «Мурену». Федор, следи за шлюпкой, чтоб оттуда какой-нибудь «подарочек» не прилетел. Если кто сунется, бей на поражение, – проговорил я. – Алексей!

– Тут я.

– Наведи носовое на шлюпку. Как только Слав поднимет добычу на борт, по команде Алены разнесешь эту консервную банку к чертям.

– Есть, – откликнулся тот, и уже через несколько секунд легкая вибрация пола под ногами сообщила о заработавшем приводе поворота орудия.

– Вячеслав?

– Готов, – глухо отозвался он.

Я глубоко вздохнул и, досчитав до пяти, кивнул сам себе.

– Начинаем, господа.

Что ж, приказ отдан, и мне осталось лишь ждать его исполнения, до рези в глазах всматриваясь в обзор рубки.

Схватившись за голову, мужчина попытался встать на ноги и тут же кубарем покатился по наклонной поверхности, еще недавно бывшей подволоком шлюпки. От удара об одну из выступающих балок ребра, кажется, заскрипели, и в боку полыхнула вспышка боли, моментально заставившая забыть о головокружении и тошноте.

Мужчина тихо застонал, но не оставил попыток принять вертикальное положение. Еле заметный пока запах гари и треск разгорающегося огня где-то в носовой части шлюпки подгонял его не хуже, чем лесной пожар подгоняет спасающихся от него зверей. Раненый, полуослепший от боли, мужчина оперся руками о перекосившуюся переборку и, осторожно переставляя руки, хватаясь за каждый выступ, все же поднялся на ноги. Замерев на несколько секунд, он наконец справился со своим непослушным телом и, медленно, опираясь на переставшую быть строго вертикальной переборку, двинулся в хвост шлюпки.

На то, чтобы добраться до нижнего кормового люка, неожиданно ставшего верхним, у него ушло несколько минут, несмотря на малое расстояние, но, в конце концов перебравшись через завал из снесенных ударом о землю лавок и вспученного, ощерившегося острыми железными обломками-зубами решетчатого фальшпола, оказавшегося потолком, мужчина с трудом провернул колесо запорного механизма и… с ужасом понял, что люк ни в какую не желает открываться. С ужасом, потому как за спиной все веселее полыхали языки пламени, а в спертом воздухе все отчетливее пахло гарью. Гореть здесь в принципе могло немногое, но и этого хватило бы, чтобы превратить герметичный «салон» шлюпки в душегубку…