Игорь Николаев - Крип

- Ты все равно сдохнешь, ну так мне хоть помоги напоследок, - добавила она шепотом, не опасаясь, что тот поймет – русский язык кривоногому был явно незнаком.

- Salvame.

Так, он это уже говорил. И что бы это значило?

- Вот козел, - с чувством вымолвила девушка, борясь с желанием стукнуть собеседника прямо по лбу.

«Сальве ме»… Насчет «ме» понятно, наверняка это «я», «мне». А «сальве»… Наверное «помоги», в такой обстановке другого ничего и не скажешь. Опять же похоже на «сейв», «сейв ми», «сальве ме».

- Козел, - повторила она, умом, в общем-то, понимая, что звучит весьма несправедливо. Но очень уж все вокруг складывалось мерзко, и кто-то наверняка во всем был виноват.

- И что я могу для тебя сделать?..

Она шагнула через силу, еще и еще раз. Вблизи плащеносец еще и вонял горелой одеждой, а также жженой пластмассой. Наверное, от оплавленного броника, который принял на себя залп неведомой херни, хотя полностью защитить хозяина не сумел. Ольга опустилась на колени рядом со страждущим.

- Да кто ты вообще такой…

Похоже, черный хоть и не понял ни слова, эмоциональный контекст уловил. Он медленно поднял правую руку, приложил ладонь к сердцу и, морщась от боли, раздельно сказал что-то. Что именно – Ольга почти не разобрала, слишком кратко и невнятно прозвучало сказанное, сплошные согласные. «Корупмнт» какой-то… Коррупционер по местному?

- Армянин, что ли? – вслух подумала она. – Нет, будешь «Крип». Ты и так криповый, что караул просто.

На самом деле раненый вблизи оказался не очень страшным. И не старым. Если стереть с лица маску страдания и брызги свернувшейся крови, бедняге можно было бы дать лет тридцать, а может и меньше.

Поняв, что его переименовали, «Крип» опять скорчил рожу. Через силу и боль медленно пробормотал:

- Etegocoriarius. Quaestiones.

- Да хоть квартеронец и вжопудранец, - пробормотала Ольга, притрагиваясь к драному плащу. – Делать то что с тобой?

Раненый дышал тяжело, с хрипом, который, казалось, рвался из самой глубины легких. Ольга отчетливо поняла, что счет для «квастиониса» пошел уже на минуты. Непонятно было, какая сила все еще держит его на этой стороне жизни, но ее действие определенно заканчивалось.

- Твою мать, - с чувством сообщила парикмахерша и попробовала раздвинуть полы черного плаща. Толстая многослойная ткань оказалась именно такой, какой и выглядела со стороны – жесткой плохо гнущейся. Ольга искала хоть что-то похожее на аптечку и не находила. Только странная бляха размером с ладонь на толстой цепочке. На бляхе четко выделялась гравировка – те то буква, не то символ, похожий на букву. Крест с небольшими боковыми перекладинами или латинская «I», перечеркнутая двумя-тремя горизонтальными линиями. И классическая «мертвая голова» на пересечении.

Нацизм, блин, какой-то. И ничего похожего на аптечку. Только пустая кобура, причем кожаная, сшитая грубыми стежками, кажется вручную. Даже ножика нет.

- Аптечка! – в отчаянии крикнула девушка и сразу осеклась, сообразив, что ее могут слышать те, снаружи. Подумалось, что насколько их вой непохож на человеческие голоса, настолько, должно быть, они не похожи на обычных людей. Долбили они, по крайней мере, с нечеловеческой силой.

– У тебя хоть что-то есть? Шприц-тюбик, еще какая херня?

«Квастионис» молчал. Кажется, провалился в шок.

Ольга опустила руки, чувствуя, как ее захлестывает отчаяние. Перед ней умирал человек, и девушка оказалась бессильна. Она уже забыла, как готовилась бросить несчастного прямо здесь.

Эх… В хороший книге у нее обязательно оказались бы нужные знания. Скажем курсы парамедицины за плечами. Или хотя бы родственник из медицины, родитель, а лучше дед. И можно было бы вспомнить старые мудрые советы, как раз на тему дня. Но родственников-медиков у Ольге не имелось, а те, что были… в общем родня – самое последнее, о чем девушка стала бы думать хорошо, тем более в такой момент.

- Что же мне с тобой делать… - прошептала она, чувствуя, как подступающие слезы жгут воспаленные глаза. От дикого стресса и вони снова захотелось блевать. И лампочка эта, она вроде еще и пищит, да так тоненько и мерзко, что пробивается даже сквозь внешний шум.

Ольга скорчилась, сложилась почти пополам, как складной ножик. Хотелось закрыть глаза и уши, ни о чем не думать, забыть, что вокруг полный фарш, сатанизм и пиздец. Лампочка эта еще…

Лампочка. Красная. Пищит.

Дрожащими пальцами Ольга притронулась к поясному футляру, который был похож на подсумок из альбома про вооружение немецких пихотов-фашистов. Он был двойной, жесткий и кажется, сшит из той же кожи, что кобура. Красная лампочка… а раньше она была желтая. И что за трубка? Ольга внимательно осмотрела «капельницу», которая действительно казалась настоящей капельницей, только из материала потемнее и какой-то более «стекловидной». Ее воткнули в шею Крипа, в область сонной артерии, грубо, сильно, так, что кровь наружу выступила. Хм… если кривоногий правша, то, похоже, он ее сам себе и ткнул, движением снизу вверх, под хорошим таким углом.

Интересно.

Ольга вернулась к подсумку, попробовала его открыть. Застежка оказалась жесткой, пара ногтей сломалась.

- Падла, - прокомментировала девушка утрату, стараясь не вспоминать, сколько стоило наращивание, пусть даже в родном салоне и со скидкой. Конечно, думать о такой мелочи сейчас было по меньшей мере глупо, но такие простые, приземленные мысли как-то привязывали к реальности. Потому что всего окружающего, видимого и слышимого, существовать просто не могло. Ольга чувствовала, как налет городской жизни слетает с нее, как лист на ветру, обнажая ту, прежнюю девчонку, цепкого деревенского зверька, который не рефлексирует, а выживает. И потом уже рефлексирует, под настроение.

- Так, вот это уже более-менее понятно, - пробормотала она, глядя на две цилиндрические штуки, что показались из-под крышки подсумка. Похожи они были на увеличенные батарейки или пивные банки. У каждой разъем на крышке и лампочка, похожая на светодиод. Одна мигала красным сквозь прорезь в подсумке и тянулась капельницей к шее Крипа, а вторая, соответственно, нет.

- Рискнем? – спросила сама себя Ольга и для порядка глянула на черного. Тот полулежал-полусидел без движения и смотрел сквозь девушку невидящим взором. На посиневших губах вздулось несколько розовых пузырьков.

Ольга попробовала выкрутить переходник, соединяющий капельницу с банкой. К счастью, закручено было не до конца, так что она почти сразу поняла – резьба идет не по часовой стрелке, а наоборот, так что крутить надо слева направо. Получилось. Банка тихонько зашипела, красный огонек умер. Ольга выдохнула, попробовала унять дрожь в пальцах. Подумала, что с точки зрения санитарии здесь даже не помойка, а полный сортир, так что если Крип и вытянет (а он точно не вытянет), то помрет от заражения.