Михаил Михеев - Рожденные в огне [litres]

Вырвались, пробились… Даже собственное государство теперь, с неплохой армией и приличным флотом, имеется. А теперь вот приходится стоять на месте и злобно скалиться. А все почему? Да потому, что Александров, человек шустрый и решительный, подрезал им крылья на взлете. Пока они возились с каждой планетой по отдельности, он захапал сектор целиком. Масштабно император мыслит, ничего не скажешь. И в драку с ним лезть как-то не с руки – сметет. И Конфедерацию тоже укусить не получится – все же гигант потрепан, но вполне жив, и в любой момент способен достать из чулана большую дубинку, чтобы прихлопнуть наглецов.

Результат не особенно устраивал Эйзенхауэра. С одной стороны, у них было государство… и флот, который не в состоянии защитить все захваченные системы, равно как и обеспечить непрерывную поддержку гарнизонам значительными силами. С другой – содержать и этот-то флот получалось едва-едва, экономика отсталых планет не тянула подобные траты. Вдобавок пройдет десяток лет, и не модернизировавшиеся корабли начнут безнадежно устаревать, а недостаток ремонтных мощностей приведет к неумолимому превращению их в металлолом. Надо было что-то делать, причем срочно, вот только что?

И вроде бы появился вариант. Не далее как вчера, когда в систему Санта-Анны, в опасной близости от планеты, вошло из гиперпространства чудо уральского кораблестроения и ужас космоса. Флагманский корабль наместника Вассермана, дредноут «Петр Великий». Эйзенхауэр хорошо помнил, как столкнулся с ним в первый раз. Тогда корабль произвел впечатление чего-то нереально могучего. Вчера он его лишь подтвердил. Чудовище непонятной, но при этом, несомненно, огромной мощи. В первую встречу одного вида его хватило, чтобы отбить даже мысли о сражении. В этот раз… Да, в этот раз все оказалось сложнее.

Русские пришли не воевать и даже не торговать. Больше того, не разговаривать. Просто Вассерман изложил расклады и, не дожидаясь ответа, развернул свой корабль. И неудивительно, кстати, особенно если учесть, что уральцам предстояло. Ну а Эйзенхауэру с Мендозой досталась лишняя головная боль. Как быть, что делать?

А в самом деле, как быть? То, что на уральцев рано или поздно обрушится карающая рука Конфедерации, ясно было изначально. Удивляло скорее то, что ее командующие столь долго возились, готовясь смести непокорную планету. Однако более всего Эйзенхауэра, неплохо представляющего соотношение сил, удивляло, как русские не боятся. А они и впрямь не боялись. Они верили в свои силы, свое оружие, своего императора… Эйзенхауэр даже ощутил приступ зависти – ему бы такую веру! И они не просили у соседей помощи, а напротив, предлагали им принять участие в потехе.

Да уж, потеха… Но и дивиденды неплохие. Уральцы открытым текстом дали понять: в случае победы то, что Мендоза и Эйзенхауэр вырвут у конфедератов, Империя признает. Учитывая, что в этой ситуации можно будет наложить лапу в том числе и на родную планету генерала, кусок лакомый. И задача нарезалась выполнимая. Но если у самих уральцев что-то пойдет не так – ой-ей, как страшно…

В кабинет без стука вошел Мендоза. Посмотрел на генерала, усмехнулся и без спросу полез в бар. Выудил бутылку густого и красного, словно кровь, вина, налил в бокал. Отхлебнул, погонял жидкость во рту, кивнул удовлетворенно. С видимой усталостью в движениях бухнулся на стоящий у стены огромный кожаный диван, вытянув длинные ноги чуть не до середины помещения. Вся его поза выражала блаженство человека, только что нашедшего предмет своих мечтаний. Аж противно…

– Нервничаешь?

– А ты на моем месте что бы делал? – огрызнулся Эйзенхауэр.

– Места у нас одинаковые. А решение… Оно ведь у этой задачки одно-единственное.

– Поясни, – помимо воли, генералу стало интересно.

– Поясняю. Мы сейчас – как кость в горле, причем у всех. Конфедерация нас не смела только потому, что у нее есть противники более серьезные. Уральцы же… Ты сам понимаешь, какую идеологию нам пришлось использовать. Русские вполне могут нас повесить за одну только мысль о ее применении.

– И что дальше? – не понял Эйзенхауэр.

– Все просто. Если Конфедерация раздавит Урал – нам хана, мы следующие на очереди. Если Урал отметелит конфедератов, нам тоже хана. Императору не нужен прыщ в заднице, а мы именно его роль сейчас и играем. В обоих случаях вопрос лишь, сколько нам дадут времени. Однако если поддержать уральцев сейчас… Они честны с союзниками, вне зависимости от того, какому богу эти союзники молятся. Вместе отобьемся – будем, как у Христа за пазухой.

– Сильно подозреваю, они просто не хотят мараться и сваливают на нас грязную работу, – пробурчал генерал.

– А какая разница? Мы уже и так замазаны до ушей. Пятном больше, пятном меньше… Зато русские будут нам должны. А они, надо признать, в таких делах щепетильны. Или тебе этих ублюдков из штрафных рот жалко?

Генерал задумался. Все же, будучи до мозга костей военным, он не обладал той широтой восприятия, как товарищ. Неудивительно, что в вопросах политики Эйзенхауэр предпочитал доверять чутью бывшего полицейского. Сказанное Мендозой звучало логично и убедительно. Что же, однажды комиссар уже вытащил их всех, так почему бы его светлой голове не отличиться вторично? Эйзенхауэр вздохнул, с отвращением отодвинул бокал с недопитым пивом:

– Ладно, я спать. Окончательно решим утром… На свежую голову.

Эту ночь он впервые за последние дни спал крепко и без сновидений.

Система Калигулы. Через шесть дней

Белый карлик до того, как здесь побывал исследовательский корабль, не имел даже имени, только буквенно-цифровой код. Впрочем, исследователи тоже оказались не слишком впечатлены местом, в которое занесла их судьба. Наскоро исследовав систему, они не нашли в ней ничего интересного – мертвые, выжженные жестким излучением планеты, и только. Правда, на одной имелись руины строений погибшей невесть когда примитивной цивилизации, однако подобное интересовать могло разве что археологов. Гробокопатели же предпочитают места покомфортнее, планеты с начисто сдутой солнечным ветром атмосферой, на которых можно жить лишь упаковками глотая противорадиационные препараты, их не слишком привлекали.

Неудивительно, что дав звезде имя (право первооткрывателя никто не отменял) и выставив навигационные буи, разведчики шустро дунули отсюда в места более интересные и цивилизованные. Или хотя бы более прибыльные. Система же так и осталась пустой и мертвой. Лишь корабли время от времени транзитом проходили через нее, чтобы набрать скорость и уйти в следующий прыжок. Однако в этот день звезда по имени Калигула стала невольным свидетелем того, что и в их захолустье могут порой твориться интересные дела.