Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

— Вот это, — Иллиан показал пальцем на дискету, — предательство по отношению и к подчиненным, которые от тебя зависят, и к командирам, которые тебе доверяют. И предательство осознанное , чему доказательство — тело лейтенанта Форберга. Можешь ли ты сказать что-либо в свое оправдание?

Если тактические условия плохи, смени дислокацию. Если не можешь выиграть, измени правила игры . Внутреннее напряжение Майлза подбросило его с кресла, и он принялся мерить шагами комнату перед столом Иллиана — туда и обратно. Голос его взлетел. — Я служил вам телом и кровью — и пролил немало этой крови — в течение девяти лет, сэр. Спросите у мэрилакцев, насколько хорошо я служил вам. Или у сотен других людей. Больше тридцати операций, и лишь две из них можно по прошествии времени назвать неудачными. Десятки раз я ставил жизнь на карту, я отдал ее — в буквальном смысле слова. И вдруг теперь это ничего не стоит?

— Стоит, — выдохнул Иллиан. — И многого. Именно поэтому я предлагаю тебе увольнение по состоянию здоровья, ничем не затрагивающее твою репутацию, если ты сейчас подашь в отставку.

— Подать в отставку? Уйти ? Так вы себе представляете услугу ? СБ заставляла утихнуть скандалы и похуже — я-то знаю, что вы можете сделать нечто большее, если захотите!

— Так лучше всего. Не только для тебя самого, но ради твоего имени. Я рассмотрел эту мысль со всех сторон. Я неделями над ней размышлял.

«Вот почему он вызвал меня домой. Никакого задания. Нет и не было. Только это. Я обманулся с самого начала. Шансов — ноль.»

— Тридцать лет прослужив твоему отцу, — продолжил Иллиан, — я не могу сделать меньшего. Или большего.

Майлз застыл. — Отец… просил об этом? Он знает?

— Пока нет. Известить его — задача, которую я оставляю тебе. Мне не хочется докладывать ему об этом.

Чистой воды трусость со стороны Иллиана и жестокое наказание для него, Майлза. — Отцовское влияние, — горько выговорил Майлз. — Это называется оказать небольшую услугу.

— Уж поверь мне, если бы не твой послужной список, о котором ты верно напомнил, даже твой отец не добился бы для тебя подобной милости. Твоя карьера закончится спокойно, безо всякого публичного скандала.

— Ага! — выпалил Майлз. — Как удобно. Тем самым мне затыкают рот и лишают права апелляции.

— Я бы — от чистого сердца — не советовал тебе доводить дело до военного трибунала. Тебе ни за что не добиться решения благосклоннее, чем то, о каком мы с тобой говорим с глазу на глаз. У меня нет намерений шутить, когда я говорю, что опереться тебе не на что. — Подчеркивая сказанное, Иллиан постучал по дискете. Действительно, никаких признаков веселья в его лице не было. — Только здесь, не говоря обо всем остальном, достаточно документальных свидетельств, чтобы ты счел везением быть просто уволенным с позором, а не получить вдобавок к этому приговор.

— Вы обсуждали это с Грегором? — вопросил Майлз. Императорское покровительство, его последняя, рассчитанная на аварийный случай, защита, та самая, относительно которой он поклялся, что скорее умрет, чем обратится к ней…

— Да. На протяжении долгого времени. Сегодня мы сидели с ним взаперти все утро только ради этого вопроса.

— А-а.

Иллиан указал на комм: — Твое личное дело у меня готово, чтобы ты мог подписаться прямо здесь и сейчас. Отпечаток ладони, сканирование сетчатки глаза, и дело сделано. Твоя форма… ее ты получал не с военного склада, поэтому возвращать ее не нужно, и по традиции увольняющийся сохраняет свои знаки различия. Но, боюсь, я должен попросить тебя сдать свои серебряные Глаза Гора.

Майлз развернулся на каблуках, его руки возбужденно дернулись, словно пытаясь защитным жестом прикрыть воротник, и замерли на полпути. — Только не мои Глаза! Это… это неправда, я могу объяснить, я могу… — Все грани и поверхности предметов в комнате, стол с комм-пультом, кресла, лицо Иллиана вдруг стали выглядеть резче и четче, словно насыщаемые все большей реалистичностью. Сияние зеленого огня рассыпалось разноцветными конфетти. «НЕТ!..»

Майлз пришел в сознание, лежа плашмя на ковре лицом вверх. В поле его зрения маячило побелевшее лицо склонившегося над ним Иллиана, напряженное и встревоженное. Во рту что-то мешалось. Майлз повернул голову и выплюнул карандаш — световой карандаш со стола Иллиана. Воротник его мундира был расстегнут — Майлз дотянулся рукой и потрогал, — но серебряные значки были по-прежнему на месте. C минуту Майлз просто лежал.

— Ну, — выдавил он наконец, — воображаю, что это было за шоу. Сколько?

— Примерно… — Иллиан глянул на хроно, — четыре минуты.

— Примерно как обычно.

— Лежи спокойно. Я вызову медика.

— Мне не нужен этот чертов медик. Я могу идти. — Майлз попытался встать. Нога у него подвернулась, и он снова свалился, уткнувшись лицом в ковер. Он ощущал на лице что-то липкое — резко рухнув в прошлый раз, он явно разбил губы, которые теперь распухли, и нос, из которого шла кровь. Иллиан протянул ему носовой платок, и Майлз прижал его к лицу. Примерно через минуту он позволил Иллиану усадить себя на стул.

Иллиан присел на краешек стола, разглядывая Майлза. Присматривая за ним, как всегда. — Ты знал, — произнес он. — И солгал. Мне. Письменно . Этим своим чертовым фальсифицированным рапортом ты похерил… все. Я бы скорее не поверил бы своему чипу памяти, чем тебе. Почему, Майлз? Ты что, настолько сильно запаниковал? — Его ровный голос наливался страданием, словно кровью — кровоподтек.

«Да, я настолько сильно запаниковал. Я не хотел терять Нейсмита… Не хотел терять… все.» — Теперь это не имеет значения. — Майлз нащупал ворот мундира. Один значок зацепился за зеленую ткань, порвавшуюся под его трясущимися руками. Он слепо сунул значки Иллиану. — Вот. Ты выиграл.

Ладонь Иллиана сомкнулась на Глазах Гора. — Спаси меня бог от еще одной такой победы, — тихо проговорил он.

— Отлично, замечательно, дай мне планшет для подписи. Сделай сканирование сетчатки. К черту, давай покончим с этим. Меня тошнит от СБ и от того, что я жру ее дерьмо. Хватит. Отлично. — Его трясло безостановочно, дрожь горячими волнами поднималась откуда-то из глубин его живота. Мысль о том, что он вот-вот расплачется на глазах у Иллиана, ужасала.

Иллиан снова сел, положив на колено сомкнутую руку со значками СБ. — Посиди пару минут, чтобы успокоиться. Сиди, сколько требуется. Потом иди в мою ванную комнату и умойся. Я не отопру дверь, пока ты не будешь в порядке, чтобы выйти наружу.

«Странное милосердие, Иллиан. Ты так вежливо меня убиваешь.» Но он кивнул и, спотыкаясь, направился в крошечный санузел. Иллиан проводил его до двери, а затем, видимо решив, что на этот раз Майлз устоит на ногах, оставил одного. Опустошенная и залитая кровью физиономия в зеркале явно не годилась для того, чтобы ее кому-то показывать. Оглядываясь на свое прошлое, он подумал, что в последний раз видел в зеркале похожее лицо в тот день, когда погибла сержант Беатрис, разве что сейчас оно было лет на сто старше. «Иллиан не опозорит великой фамилии. И я тоже.» Майлз тщательно умылся, хотя ему и не удалось до конца отмыть кровь с разорванного воротника мундира и выглядывающей из-под него кремовой рубашки.