Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

Какое-то время спустя по ступеням непомерно громадной лестницы из главного входа СБ хлынула толпа в мундирах; впереди всех по скользким от дождя булыжникам быстро шагал Гарош, за ним по пятам следовал известный на всю СБ помощник — секретарь Иллиана. — Четыре минуты двадцать девять секунд, — пробормотал Майлз Айвену. — Неплохо.

— Могу я теперь отправиться за кустики, чтобы меня там вывернуло? — прошептал в ответ Айвен, глядя на то, как на них устремилась вся мощь СБ.

— Нет. Хватит мыслить как подчиненный.

Майлз стоял в некоем подобии стойки «вольно», дожидаясь, пока тяжело дышащий Гарош не затормозит перед ним. Майлз позволил себе лишь одно краткое, ослепительное мгновение понаслаждаться выражением ужаса на лице генерала, когда тот тоже разглядел все в подробностях. И отодвинул удовольствие в сторону. Позже он сможет извлечь это мгновение из памяти и лелеять, словно сокровище. А сейчас стоявшая перед внутренним взором картинка медицинских мучений Иллиана гнала его вперед.

— Добрый день, генерал.

— Форкосиган. Я же сказал, чтобы вы сюда не возвращались.

— Попробуйте еще раз, — мрачно посоветовал Майлз.

Гарош уставился на цепь, сверкающую на груди Майлза. Несмотря на то, что по обе стороны от того стояли оруженосцы Форбарра, знакомые Гарошу лично, он поперхнулся:

— Она не может быть настоящей!

— Наказание за подделку регалий Имперского Аудитора — смертная казнь, — бесстрастно сформулировал Майлз.

Майлз был уверен, что чуть ли не слышит, как скрежещут шестеренки в голове Гароша. Медленно ползли долгие секунды, затем Гарош поправился чуть надтреснутым голосом:

— Милорд Аудитор!

— Благодарю вас, — выдохнул Майлз. Теперь все идет по плану, его новый статус официально признан и подтвержден, можно продолжать. — Мой господин император Грегор Форбарра желает и требует от меня аудиторской проверки того, как СБ справляется со сложившейся ситуацией. Я желаю и требую вашего полного сотрудничества в этом расследовании. Не продолжить ли нам этот разговор в вашем кабинете?

Брови Гароша поползли вниз; в его глазах загорелся слабый огонек иронии.

— Полагаю, да, милорд Аудитор.

Майлз отпустил свой эскорт в ливреях Форбарра, приказав Мартину отвезти их обратно во дворец. И вошел в здание впереди Гароша.

Неживой фильтрованный воздух в кабинете Иллиана был полон воспоминаний. Здесь Майлз стоял или сидел сотни раз, получая приказы или отчитываясь о результатах. Здесь он бывал очарован, возбужден. Ему бросали вызов. Порой он торжествовал, иногда чувствовал себя обессиленным, иногда разгромленным, иногда страдал. Ужасно страдал. Эта комната была центром, вокруг которого вращалась вся его жизнь. Теперь все это ушло. Майлз сидит на том же самом месте напротив комм-пульта Иллиана, но начальник и подчиненный поменялись местами. Ему стоит остерегаться старых рефлексов.

Гарош собственноручно притащил для Майлза стоявший у дальней стены стул; выждав мгновение, Айвен добыл себе стул сам и сел сбоку от Майлза. Гарош примостил свое крупное тело в кресле Иллиана, сложил руки «домиком» на черной стеклянной поверхности и стал с любопытством ждать.

Майлз склонился вперед и принялся последовательно разгибать пальцы на правой руке, прижимая их к холодной поверхности комм-пульта.

— Хорошо. Как вы должны были к настоящему моменту осознать, Грегор всерьез недоволен тем отношением, какое эта организация проявила к случившейся с Иллианом неприятности. Итак, вот, что я хочу и в какой последовательности. Первое: я хочу видеть Иллиана. Далее, я хочу собрать совещание с участием всего медицинского персонала. Я хочу, чтобы они собрали материалы по всему, что уже успели узнать, и подготовились сделать для меня сводку. После этого… после этого я пойму, что потребуется еще.

— Вам непременно будет обеспечено мое полное сотрудничество. Милорд Аудитор.

— Теперь, когда мы перешли к делу, можете отложить формальности.

— Но вы поставили меня перед дилеммой.

А еще поставил тебя на мгновение на грань инфаркта, гадко понадеялся Майлз. Но нет, здесь больше не осталось места для личной злобы.

— Да?

— Было — и остается — преждевременно обвинять кого-либо в саботаже по поводу поломки чипа Иллиана, пока не определена причина этой поломки. Здесь заложена возможность немалого конфуза, если причина эта окажется естественной.

— Я тоже это сознаю.

— Да… вы — да. Но я не могу не заглядывать вперед. По сути, это и есть моя работа. Так что у меня имеется небольшой список, который я придерживаю про запас в ожидании поступления неких данных, которые позволили бы пришпилить его к реальности.

— Лишь небольшой список?

— Иллиан всегда разделял свои списки на большой и малый. Полагаю, своего рода сортировка. Кажется, неплохая система. Но в моем малом списке… вы там почти на самом верху.

— А-а, — эхом отозвался Майлз. Внезапно все стало на свои места: и то, почему Гарош ставил ему палки в колеса.

— А теперь вы сделали себя неприкосновенным, — добавил Гарош.

— Полностью фраза должна звучать «неприкосновенным занудой-фором», — уточнил Майлз. — Я понимаю… — Именно такого рода унизительные подозрения страшили его больше всего, когда он брался за спасение Иллиана. Что ж… очень плохо.

Они упрямо глядели друг на друга через черную поверхность стола. Гарош продолжил:

— Меньше всего на свете мне бы хотелось допустить вас в присутствие Иллиана, где вы могли бы предпринять вторую попытку. Теперь, похоже, я обязан это сделать. Но я желаю официально зарегистрировать тот факт, что делаю это против своего согласия. Милорд Аудитор.

— Отмечено. — Во рту Майлза пересохло. — А есть ли у вас, дабы продвинуть меня так высоко в этом списке, соображения насчет моего мотива, моих возможностей и моего пока-что-не-существующего способа?

— Разве не очевидно? — Гарош развел руками. — Иллиан покончил с вами. Совершенно внезапно. Разрушил вашу карьеру.

— Иллиан помогал меня создать. И у него есть право меня уничтожить. А в данных обстоятельствах, — о которых Гарош теперь полностью осведомлен, видно по его глазам, — оно было почти обязанностью.

— Он покончил с вами за фальсификацию ваших рапортов. Документальный факт, который я тоже хотел бы официально зарегистрировать, милорд Аудитор. — Гарош глянул на Айвена, остававшегося чудесным образом невозмутимым: защитная реакция, которую тот совершенствовал всю свою жизнь.

— Один рапорт. Один раз. И Грегору уже все об этом известно. — Майлз чуть ли не физически ощущал, как под ним колеблется почва. Как он только смог посчитать этого человека тупицей? Майлз терял инерцию движения почти так же быстро, как набирал ее до того. Но он стиснул челюсти, борясь со всяческими порывами защищаться, объяснять, протестовать, извиняться и тому подобными, чтобы не отвлечься от своей цели.