Вадим Булаев - Зюзя. Книга третья

– Что ты несёшь? Какой, к чёрту, Мор?! Пьяный, что ли?!

Я горько усмехнулся.

– Трезвый. Трезвее не бывает. Она сама мне об этом рассказала перед смертью.

В подробности пускаться не стал. Ни к чему это.

Голова задумалась, а после по-детски, наивно, несколько раз моргнула и уточнила:

– Правда?

– Правда, – подтвердил я. – Около недели назад к ним двое пришли – мужчина и женщина. После их ухода и началось... Сам не видел, но вот Ольга на моих глазах умерла. Так что думай... Убеждать тебя ни в чём не собираюсь.

Посчитав свой долг перед обществом выполненным, я уже собрался уходить, как вдруг хуторянин очень спокойно, еле слышно из-за расстояния, произнёс:

– А я знал, знал... Потому и людей сторонился. Не верил, что Господь нас вот так, просто, отпустит после очищения земного.

О, на религию пробило. Точно валить пора. Ни к чему мне эти бредни слушать. Между тем мужчина продолжал:

– Не было у меня беженцев никаких. Купцы были, на север пошли. Только куда? Там на сто с гаком вёрст никого. Думаю, вернутся скоро. Спасибо, что сказал. И тогда их не пустил, и теперь уж точно не подпущу и на пушечный выстрел!

– Купцы? – заинтересовался я. – Какие купцы?

– Да не поймёшь их, какие они... Два мужика, сытые да ладные. Нитки на обмен предлагали. Я не взял. Зачем они мне – нитки? Своих хватает... Ещё расчёски для баб, говорили, есть...

– Когда приходили?

Голова поморщилась.

– Давеча. Точнее не скажу. Дней пять назад, где-то так. Не запоминал, своих дел хватает. Ладно, работать надо. Бывай. И... спасибо.

Хозяин скрылся из виду, а я с чувством выполненного долга поехал дальше. Интересные дела вырисовываются: посёлок, в котором жила Ольга, стоит на другой дороге, западнее километров на тридцать пять-сорок. Напрямую, как я, по лесам и полям, кроме местных тут никто бродить не станет. Получается, неизвестные купцы круг накинули вёрст в восемьдесят? Зачем? И накидывали ли? Оля (тут я горько вздохнул) чётко говорила – к ним мужчина и женщина приходили, а тут два мужика... Бирюк, при всей его дикости, точно бы половую принадлежность не перепутал. Странно...

Для торговли однозначно разумнее идти той дорогой. Там и поселения погуще стоят, и путники попадаются – всегда к кому-то прибиться можно. Новые рынки сбыта ищут? Тогда откуда они? Навернули круг с севера в сторону Фоминска и теперь, как римские легионеры из захваченной Галлии, решили домой другим путём возвращаться? Вполне может быть, вполне... Или наоборот, с юга двигаются, края разведывают. Тогда откуда? Да хрен его знает... Юг большой. Может и так, вполне допускаю. Но напрягает другое: вдвоём, налегке путешествовать – опасное это дело. Могут и пристукнуть, очень легко. И даже нитки забрать.

С разумными встретились примерно через километр от Бирючьего хутора. Они мирно лежали в тени, под молодым деревцем, и терпеливо ждали, пока я закончу предупреждать.

Поприветствовав, коротко рассказал о своём разговоре с хуторянином и особо предупредил о купцах и отмеченных мною странностях в их передвижении. Да и про других встречных и их возможной враждебности напомнил – лишним не будет. Пусть и нудно получается – ничего страшного. Я в ответе за них, оберегаю как могу.

Слушали меня внимательно. Когда закончил, доберман ответила:

– Не понимаю. Зачем так странно ходить? Туда, где никого нет?

Самому интересно...

– Не знаю. Пусть ходят как хотят. Главное – с ними не встретиться. Могут и напасть.

– Их надо предупредить, – завела свою пластинку правильная Зюзя. – Они – разумные, должны жить.

Вот ведь чистая душа! Смерть вокруг гуляет, а она о незнакомцах печётся.

– Давай так, – предложил я. – Когда их увидим – сразу подходить не станем. Посмотрим, что за люди, а там решим. Если хорошие – я к ним пойду и всё скажу, если плохие, то...

– Надо предупреждать всех! Плохие тоже хотят жить! – настаивала доберман.

Вот зануда.

– Зюзя! Если они окажутся плохими – то начнут в нас стрелять и предупреждение им уже не услышать! Потому что они нас могут убить раньше, чем я «Мама» скажу! – сделал несколько глубоких вдохов. Слишком эмоционально получается. Отдышавшись немного, продолжил, убавив громкость в голосе. – Потому давай просто посмотрим сначала, с кем нас сведёт судьба, а потом решим, как нам поступать. Не будем торопиться.

Ушастая задумалась, положив морду на лапы. После ответила:

– Да. Я не умно сказала. Просто хочу...

Я присел рядом и ласково, успокаивающе провёл ладонью по её голове:

– Я знаю. Ты хочешь добра.

Под вторую руку, чуть повизгивая, почти сразу подлезла Рося за своей порцией внимания. Что поделаешь – разумные собаки всё равно собаки. Любят и ласку, и внимание, и не стесняются попросить об этом, в отличие от нас, людей.

Проехав ещё километра четыре, решили, что на сегодня путешествий хватит. До вечера хоть и далеко, однако надо и поохотиться успеть, и добычу приготовить, и на ночлег устроиться со вкусом. А это время.

Лагерь разбили в старом автобусе, обнаруженном ушастыми среди деревьев. Видимо, в далёкие времена неизвестный водитель по каким-то своим причинам попросту согнал его с дороги в сторону, не особо заботясь о сохранности. Время и природа постарались превратить транспорт в почти идеальное укрытие, спрятав среди свежей листвы и густо разросшихся ветвей кустарника. Не знаешь, где стоит – ни за что не найдёшь.

Дорожных служб теперь нет, кроны вдоль шоссе подрезать некому. Сегодня обычные двухполосные магистрали больше всего походят на тоннели с зелёной крышей, из которой красиво падают на выщербленные, местами вздувшиеся остатки асфальта, солнечные лучики. Раньше такие места фотографировать модно было, в качестве экзотики, и подписывать снимки этак пафосно: «Природа забирает своё» или «Забытая дорога», а после, пропустив изображения через множество фильтров, добиваясь некой загадочной потусторонности, хвастаться ими в соцсетях.

Как ни странно, вычурные названия спустя годы и впрямь подошли идеально, навевая уныние, тоску, всякую ненужную философию о бренности бытия. Казалось, прямо на глазу происходит очистка мира от нас, человеков. Медленно, настырно, тихо.

...Припрятав своё небогатое имущество, все вместе отправились на охоту и через полчаса наши старания увенчались тремя птичьими тушками. Обратно возвращаться не стал – ни к чему лишние следы своего пребывания оставлять. Выбрал полянку поприличней, кое-как ощипал ещё тёплую добычу, разделал и отдал две порции разумным. Те радостно впились клыками в мясо.

Что интересно, ни Зюзя, ни Рося никогда не едят птичьи кости, хоть и собаки. А ведь должны, и как раз именно по этой причине. В своё время я спросил, почему так? Ответ удивил своей простотой: