Вадим Булаев - Зюзя. Книга третья

Первоначальное удивление от нежданной встречи сменилось ещё большим удивлением. Не прячется, выходит первым. Зачем? Разумнее было бы пальнуть мне в спину и обобрать. У него же из видимого имущества – кроме спортивного костюма, палки и мягких, удобных сандалий ничего нет... Вот и объяснение тихих шагов нарисовалось... Что в карманах – не знаю. А у меня по сравнению с дедом – целое богатство в ассортименте. От еды до автомата.

Резко обернулся назад. Никого. Пусто. Или в...

– Да один я! – нервно повторил Фоменко. – Один! Не стой столбом. Давай отойдём, поговорим. Туда, – теперь трость указала за остановку. – В ложбинку.

Отказываться не стал. Этот старик – кладезь информации и раз он, как и я, сейчас в полной заднице, то весьма велика вероятность узнать что-то весьма полезное. Иначе, зачем ещё он вышел? Наверняка мне щедрое предложение сделать хочет – больше предлагать, похоже, тут некому. Соглашаться или нет – ещё посмотрю, однако на собственной безальтернативности поиграть стоит.

– Только недолго.

– Да уж понятное дело, – с раздражением пробормотал Петрович, неуклюже спускаясь вниз по обочине.

За бетонной площадкой действительно обнаружилась скрытая отовсюду впадинка. Немного сырая из-за регулярно скапливающейся в ней воды после дождя, немного забитая следами цивилизации – пустыми бутылками, пробками, кусками пластика непонятного происхождения.

Усевшись на пологом склоне, я дождался, пока Фоменко выберет себе место по вкусу и задал, как мне казалось, довольно важный вопрос:

– Почему вы один? Я же видел – вас из фортика двое выводили.

Устроив трость между колен, прокашлявшись в кулак, он первым делом зачем-то пожаловался:

– Простыл, ё... ночи сырые, теперь все суставы ломит... – и без предупреждения о смене темы перешёл к ответу. – Любая, даже собачья преданность имеет свои границы, и важно с ней не перегнуть палку. Мой человек меня честно спас, вывел куда сказал – я его отпустил искать своих. Все же разбежались... А у него жена, дочка... Не нужно заставлять делать выбор между семьёй и долгом. Никого и никогда. В противном случае велика вероятность, что тот, кто готов идти за тобой в огонь и в воду, может запросто сорваться с моральной резьбы и наворотить дел. Всяких. В том числе и нехороших... Второй мой человек там остался. У сада. Навсегда.

Н-да... Неожиданно.

– Ясно. Никогда не рассматривал преданность с этой точки зрения. Может вы и правы...

– Поживи с моё – узнаешь, прав я или нет, – Петрович не стал ни подтверждать, ни опровергать мою топорную сентенцию. – У тебя пить есть? Во рту пересохло.

Не жадничая, протянул ему бутылку с водой. Тот, очертив лёгким кивком так и не увиденную от меня ранее благодарность, шумно напился.

– Хорошо... Какие планы у тебя дальше, Витюша? – по привычке начал издалека Фоменко.

Я неопределённо пожал плечами.

– Не знаю. Для начала затеряться. Чует моё сердце – ваш бывший помощник просто так не отвяжется.

– Есть такое. Серёжа парень въедливый.

– Думаете, ловят?

– Наверняка. Я бы точно такую самодеятельность не спустил. Тут дело принципа и основ правления. Одним простишь, вторым – и конец твоей власти. Уважать перестанут. По-хорошему, его псы должны здесь уже к позднему вечеру быть.

– Откуда такая точность?

Вместо ответа старик, заставляя нервничать, долго, печально смотрел на чистое, безоблачное небо.

– Жаль, – философски заметил он. – Жаль уходить. Столько всего сделать не успел... Мечтал, верил, надеялся, потом – как серпом по горлу. Внученька...

Душевное смятение – штука, конечно, хорошая, но не то время и место.

– Вы не ответили, – я безжалостно вернул пенсионера в реальность.

Помогло. Глаза бывшего Фоминского владетеля превратились в щёлочки, желваки заиграли.

– Потому что за нами погоня отправилась не раньше полудня. На момент нашего ухода все... пусть будут «специалисты-поисковики», находились в других местах. Точно знаю. Их, как ты понимаешь, надо собрать, доставить на место... Только не обольщайся! Ребята там вдумчивые, лесоходные. Медлить не будут. Нас не упустят. Но настигнут не сразу – оторвались мы прилично. Добавь к этому вариативность поисков. Сомневаюсь, что они быстро на наш след встанут. Сначала одних беглецов поймают, потом других. Опросят, выводы сделают. А это потеря времени. Пока разберутся – часа три пройдёт. Получается – небольшая фора у нас есть. Машины вряд ли задействуют – шума от них много. Пешочком, след в след, и дешевле, и надёжнее. Прочёсывание местности тоже вряд ли решатся устроить. Много людей сюда не перевезёшь, у действующего автопарка попросту мощностей не хватит, да и понимать надо, в какую сторону цепь направлять... А в фортике ГАЗельки того... – он захихикал. – В обозримом будущем никуда не поедут. Поломались... К тому же, ты и я рванули в другую сторону от запланированного маршрута, а люди – не знаю. Думаю, просто разбежались, куда глаза глядят.

– Бросили своих? – презрение в голосе скрывать не стал. Не хотелось.

– Почти, – буднично согласился Петрович. – Когда в прорыв пошли – начал работать принцип «каждый сам за себя». Не уйти пёхом от обученных спецов. Никак. Я это изначально понимал и надеялся исключительно на удачу. И честно всех предупредил. Кто согласился – шёл на свой страх и риск.

– А вы им рассказали, что пойдёте в другую сторону?

– Нет.

Вроде бы и простое слово прозвучало, всего три буквы, но сколько же в нём было... всего. Перед глазом проносились картины испуганных до ступора женщин, плач детей, проклинающий меня мужчина... А причина их горя сидит передо мной. Пьёт водичку, вспоминает былое...

Как не убил – сам не понимаю.

На этом расспросы прекратил. И так понятно – поинтересуйся я мотивами – и на меня выльется целый поток неоспоримых доводов, логических построений, неприятных, суровых фактов, обеливающих говорящего. В этом Петрович мастер. Всю жизнь людям про светлое будущее втирает. Поднаторел.

Без шелухи понятно – пойди дедок вместе со всеми, его бы в два счёта поймали. Выпутывался, как умел. Жить все хотят, несмотря ни на что.

Помалкивал и Фоменко, снова посматривая вверх.

Мы будто договорились негласно, пропустив эмоциональную, но ненужную часть нашей беседы. Я – догадался об его истинных мотивах, Фоменко – изначально знал. Судилище излишне. Оно ни к чему не приведёт.

Через минуту, посчитав приличествующую моменту паузу оконченной, старый хрен снова меня удивил.

– А ведь ты кого-то потерял... Там, на севере. Слишком нервно ты себя повёл, когда я про яд рассказывал... Женщину?

При упоминании таких недавних событий комок подступил к горлу.

– Вам... какое... дело?.. – Ольга и Бублик словно рядом встали.