Точи Онибучи - Боевые девчонки. Демон Биафры

– Как сказать, – отвечает министр Качикву. – Мне это не напоминает ни об одном месте на Земле, где я был.

Японский посол поднимает бровь, глядя на биафрийца, и усмехается. Онайи видит, что Чинел закипает.

– Мы ему кажемся провинциалами из захолустья! – шипит Чинел в коммуникатор. – Как будто и не вылезали никогда из своих хижин!

Онайи соглашается, но тут же спохватывается. Ведь она сама впервые так далеко от дома. Она взрослая, а не видела ничего, кроме Биафры и мельком – Нигерии.

Вот почему весь мир свысока смотрит на африканцев. Из-за вот таких жадных тупых мужиков.

Андроиды вокруг них разравнивают песок в саду камней, окружающем резиденцию.

– Что ж, – продолжает японский посол. – Это нормальная человеческая привычка – везде брать с собой дом. Но у космоса есть преимущество. Беды, что преследовали нас дома, – землетрясения, ядерные катастрофы, изменения климата – всего этого здесь нет.

Они возвращаются к главному входу в комплекс – большим вратам тории-мёдзин. Отсюда открывается ухоженная тропинка, между камнями журчит вода.

– Мы благодарны вам за то, что вы посетили нас. – Посол протягивает руку, и министр Качикву пожимает ее:

– В один прекрасный день у Биафры здесь тоже будет представительство. И путь к вашим главным вратам займет совсем немного времени.

Подобострастный тон министра финансов заставляет Чинел заскрипеть зубами. Они покидают резиденцию посла, но раздражение еще долго переполняет Онайи.

Втроем они прибывают на платформу транзитной станции. Здесь останавливаются поезда, четырехместные вагоны, похожие по форме на рисовое зерно. Жители Колонии могут отправиться на них куда угодно.

На платформе тихо. Кругом беспорядочно двигаются люди, но тут достаточно просторно, чтобы собеседников никто не слышал.

Министр Качикву неожиданно резко разворачивается и отвешивает Чинел пощечину.

– Тебе должно быть стыдно! – шипит он. – Как ты смеешь оскорблять меня в присутствии японского посла!

Секунда, и металлические пальцы Онайи уже сжимают горло министра. Она поднимает его так высоко, что его ноги болтаются над землей. Все остальное для Онайи исчезает. Красная пелена застилает глаза. Жар охватывает каждую вену, каждый провод ее тела, и она сжимает, и сжимает, и сжимает…

Тихий, но твердый голос Чинел прорывается к ней:

– Онайи, хватит. Люди смотрят.

Сделать больно тому, кто сделал больно Чинел, – это хорошо, это правильно и необходимо, но, услышав ее, Онайи ослабляет хватку. Министр оседает на землю, встает. Отряхивает пыль со своего западного костюма.

Онайи становится между ним и Чинел:

– Она слова не сказала ни одному из вас!

– Доступ к вашим коммуникаторам был открыт!

Онайи бросает быстрый взгляд на Чинел, но та ничего не отвечает. Как она могла так забыться? Онайи была уверена, что они в закрытой сети. Но в глазах Чинел озорной огонек… Она это специально сделала! Все твои шуточки.

Посмотри на это посмешище, беззвучно отвечает Чинел, позволяя себе чуть ухмыльнуться.

– А ты, – продолжает он, обращаясь теперь к Онайи, – ты хоть понимаешь, что все здесь на тебя смотрят как на чудовище? С этими твоими механическими глазами, руками. Они на тебя смотрят и думают: удивительно, что ты хоть не воняешь.

Онайи и так знала, что выделяется из толпы. И подозревала почему. Но знала и то, что не все враждебно настроены к ней. А главное – она может защитить себя и Чинел, если потребуется. Ей безразлично, что другие думают о ее внешности. Пусть этот человечишка беспокоится о чужом мнении.

– Ладно. – Он чуть успокаивается. – Вы тут уже слишком долго делаете из меня дурака. Обе немедленно возвращаетесь на Землю. Вы у меня будете в Энугу до конца этого дня. В ваших услугах больше не нуждаются.

Чинел старается сохранить дерзкий вид, но ее лицо подергивается. Онайи хочется плюнуть на него, чтобы он почувствовал свое ничтожество, или дать пощечину, как он дал Чинел, но та кладет руку на ее плечо.

– Пойдем, Онайи, – говорит она, не сводя глаз с министра. – Мы нужны нашей стране.

Дипломатический паспорт Чинел обеспечивает им каюту на двоих в шаттле, отправляющемся домой.

Первое, что делает Чинел, заходя туда, – включает звукоизоляцию, нажав кнопку на контрольной панели. И после этого издает дикий вопль – даже Онайи не думала, что она может так орать. Успокоившись, опускает плечи, выпрямляется и тяжело вздыхает.

– Чуть лучше, – говорит она.

Теперь Колония так далеко, что кажется одной из звезд в чернильной темноте космоса. В этой каюте кажется, что весь шаттл в их распоряжении.

– Ты когда последний раз отдыхала? – спрашивает Онайи.

Чинел садится на кровать, поднимает глаза.

– В смысле?

Онайи садится рядом:

– Ты бегаешь без передышки с тех пор, как кончилась война. Организуешь встречи то с одним деятелем, то с другим, разрабатываешь планы и проекты. Ты же не премьер-министр, эй!

Чинел машет в сторону Колонии:

– Видишь, что происходит, когда мы оставляем все мужчинам?

Может, Чинел и не станет первым премьер-министром мирной Биафры. Может, не станет и вторым. Но Онайи хорошо представляет, как Чинел идет рядом с послами, садится с ними за стол и ведет переговоры. Как Чинел обсуждает с ними темы, такие далекие от Онайи. Она делает это уверенно, у нее масса знаний. Она прирожденный руководитель, она словно создана быть лидером нации. Она идеальна для этой роли, думает Онайи. Идеальна. Точка.

Чинел хмурится, глядя на нее:

– Чему улыбаешься?

Но у Онайи появилась идея. Она подходит к панели управления и что-то набирает в поиске. Находит, расплывается в улыбке еще шире. Вводит еще какую-то комбинацию. Вдруг ее ноги отрываются от пола.

Чинел размахивает руками и ногами, плывя по воздуху.

– Онайи, что ты делаешь? Эй, эй! Прекрати сейчас же!

И они, смеясь, плывут друг к другу в невесомости.

Путь от приемного пункта до Энугу проходит будто в тумане.

Айфи едва помнит, что было во временном убежище после того, как ее просканировали, выдали карточку с отпечатками пальцев, паек и новую одежду. Едва помнит те сканеры тела. Но отлично помнит душ – первый горячий душ за долгое, долгое время.

Потом объявили отправление автобусов в Энугу, и она оказалась на станции. Здесь припаркованы ровными рядами автобусы-маглевы, у их дверей – водители, рядом с ними – ящики с пакетами еды и воды, которые выдают каждому пассажиру.

Агу стоит с ней в очереди, и вот они уже в автобусе. Агу спит у окна. Интересно, думает Айфи, синты правда спят или притворяются, чтобы быть похожими на людей. Она сдерживает желание ткнуть его в бок или зажать нос, как делали девчонки в лагере, когда хотели подшутить.