Точи Онибучи - Боевые девчонки. Демон Биафры

– Добро пожаловать в мою берлогу, – улыбается Си-Фэн. – Прошу извинить за беспорядок. Сейчас. – Она огибает стол и, вытащив оттуда огромный пружинящий шар, подкатывает его к Айфи. – Вот, присаживайся.

Айфи смотрит на шар, пытаясь понять, как эта штука работает.

– Это чтобы сидеть, – радостно говорит Си-Фэн. – Вместо стула. Но намного лучше для моей спины.

Очень злит, когда кто-то говорит медленно, считая, что так понятнее собеседнику. Си-Фэн спохватывается, берется за запястье, и на нем загораются красные и оранжевые кнопки.

Айфи протягивает руку.

– Не надо, – говорит она. Пальцы Си-Фэн замирают в воздухе. – Я понимаю, что ты говоришь.

Айфи садится на шаткий шар. Равновесие на этой штуковине удается найти не сразу. Бесконечно медленно она кладет руки на колени.

Си-Фэн едва сдерживает смешок.

Почувствовав себя достаточно безопасно, Айфи подпрыгивает на шаре. Чуть-чуть, осторожно, чтобы не свалиться, не стукнуться головой об стол и уж совсем не опозориться.

– Ты из Китая, – говорит Айфи.

У Си-Фэн взлетают брови.

– У тебя такой хороший китайский. Где же ты..?

Айфи показывает на свой висок:

– Просто загрузила себе языковый патч, еще в детстве. Так началось мое образование. Остальному научилась уже в школе.

– А, отлично, можешь практиковаться со мной.

– Я и так хорошо говорю.

Си-Фэн откидывается на сиденье. Не то что бы ее обидела резкость Айфи – скорее удивила. Через какое-то время ее мягкая улыбка возвращается:

– Ты смотрела мою карту.

– Зачем ты отмечаешь могилы?

– Могилы?

– На карте. Я поняла, что означают цифры. – Айфи щурится. – Чем ты здесь занимаешься?

Скрытая неприязнь поднимается во весь рост. Столько людей. И ойнбо, и китайцы – все лезут на биафрийскую и нигерийскую землю. Все пытаются вмешаться в дела Нигерии и урвать что-нибудь. Да, может, и дать что-то иногда, но урвать – это обязательно. Пусть бы все уже оставили Нигерию в покое.

– Я гуманитарный работник. Оказываю помощь. У нашей организации есть санкция от китайского правительства и от Восточно-Азиатской федерации земли. А еще у нас подписано соглашение с Объединенным всемирным советом, и…

– Я не об этом спрашивала.

Что-то меняется в лице Си-Фэн. На нем мелькают грусть, потом гнев, горечь утраты, надежда и снова грусть, и все это – за две секунды.

– Я кинорежиссер. Я работаю в ВР – в виртуальной реальности. Эффекты погружения. Я помогаю беженцам восстановиться. Но еще я собираю материал для фильма. Снимаю, что произошло здесь. И слушаю всех. Историю каждого. Всех, кто захочет поговорить. – Она опускает глаза. – В моей стране мало кого волнует, что происходит в Африке. Многие вообще не верят, что перед ними человек, когда видят чернокожего на экране или в реальной жизни. Я пытаюсь изменить это. В своих видео я создаю эффект погружения, и я увезу фильмы в свою страну. Чтобы люди смогли пережить и понять, что вы испытали. Чтобы они увидели то, что видели вы, услышали то, что слышали вы, почувствовали то, что чувствовали вы.

– И понюхать то, что нюхали мы?

– Да, и это тоже. – Си-Фэн смеется. – Я хочу пробудить в них сочувствие, эмпатию. И, возможно, они будут предоставлять больше помощи. – Она смотрит в пространство. – Послать куда-нибудь солдат для нас не проблема. Но послать мехов для восстановления ирригационных тоннелей… ох… Когда просишь о таком, каждый раз словно вырываешь зуб.

– Ты не сказала, зачем отмечаешь могилы.

– Они должны быть зарегистрированы.

– Зачем?

– Это часть исцеления. Оздоровления. – Она делает паузу. – Расследование необходимо, чтобы укрепить мир. Были совершены преступления, и преступники должны понести наказание. Это не месть. Пожалуйста, не думай, что это месть. Это… это порядок. И равновесие. Так что да, я снимаю не только для того, чтобы мой народ проникся эмпатией и на гуманитарную помощь выделяли больше денег.

– Ты собираешь доказательства.

Си-Фэн кивает. Странно, но она выглядит виноватой.

– И ты не боишься, что мы попытаемся тебя остановить?

Си-Фэн складывает руки на груди:

– У меня были помощники. Андроиды, которые… которые стали кем-то другим. – Она усмехается и смотрит куда-то вдаль. – Но они ушли. Решили образовать собственное сообщество, представляешь? Я хотела пойти с ними. Кто-то же должен это зафиксировать. Я имею в виду, что прямо на глазах искусственный интеллект становится чем-то большим, развивается духовно… – Она замолкает. – Думаю, выполнив свою задачу, они хотели одного – чтобы их просто оставили в покое.

Настал черед Айфи изумиться. Дроиды. Как Энаймака? Айфи помнит, как видела ее последний раз: обгоревший корпус, склонившийся над Онайи, защитивший ее от взрыва смертницы. Несколько лет назад. Может, и Энаймака уцелела? Айфи позволяет себе улыбнуться при мысли о ней.

– Ты убила предводителя мальчиков, да? Тех, что напали на нас? – вдруг идет напролом Си-Фэн, к удивлению Айфи. – Я пыталась остановить Агу, но и он тоже… Вы оба дети войны. Вы созданы, чтобы нести на своих плечах…

– Войне все равно, – говорит Айфи, пораженная гневом в ее голосе. – Войне неважно, беден ты или богат, светлая у тебя кожа или темная, старый ты или молодой. Любой может умереть. Любого могут убить. – У Айфи путаются мысли. Она снова видит изолятор с биафрийскими мальчиками, и командира, который вел синтов в атаку на караван, и Онайи, и, наконец, – Дэрена. Она старается успокоиться. – Что есть, то есть.

– Я могу изучать историю вашей страны и вашего конфликта, могу просить рассказать, могу подключиться к вашему мозгу и оживлять воспоминания, но я никогда по-настоящему не узнаю, что ты пережила. Что пережил Агу. Я – не ты. А еще я не могу смотреть, как кто-то страдает напрасно…

– Что, если так и должно быть?! – кричит Айфи.

Си-Фэн встает и подходит к консоли.

Почему я так огорчена? Айфи тоже вскакивает на ноги. Шар, который она отпихнула, накреняется, едва не сбив монитор с магнитной подставки, и закатывается под стол. Айфи несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает, успокаиваясь. Смотрит на свои руки и вспоминает, каково было в тюрьме. Когда только боль была постоянной. Когда все остальное вихрем кружилось вокруг нее, ее мир рушился и только боль всегда была с ней. Боль. Маячок света, который она зажигала в темноте. Боль, которая и сейчас ведет ее в Энугу, к концу путешествия.

– Я все потеряла. Все, что у меня осталось, – это боль! – У нее дрожит нижняя губа. Она думает о матери. Об отце. Хлюпает носом. Пытается вытереть слезы, но они ручьем бегут по щекам.

Си-Фэн делает движение, чтобы обнять Айфи, но что-то останавливает ее. Иногда достаточно просто быть рядом, дать страдающему прожить его горе.

– А эта молодая женщина, которую ты показывала на фото. Она может тебе помочь?