Павел Корнев - Ревенант

Марта моргнула и уже без всякого надрыва в голосе произнесла:

— Если мое обучение так важно, мог бы заняться им лично!

— И занимаюсь! — напомнил я и наставил на девчонку указательный палец. — Но ты обязана получить патент, иначе угодишь на дно реки с камнем на шее и утащишь за собой меня. А этого я позволить не могу.

— Патент можно просто купить!

— Мои коллеги собаку съели на выявлении фальшивок.

— Они… что?

Я закатил глаза.

— Не важно! Как минимум год ты проведешь в университете. И довольно об этом!

В напряженном молчании мы пересекли площадь и поднялись на крыльцо университетской библиотеки. Дежуривший на входе педель сразу приметил служебный перстень и препятствовать нам не стал, лишь поинтересовался, не понадобится ли проводник. Я от провожатого отказался, поднялся на третий этаж и отправился прямиком в кабинет заведующей.

Эльза обнаружилась на рабочем месте и была, как и прежде, мила и свежа. Разве что под глазами залегли слишком уж темные тени, и с ходу не получилось разобрать, сказались таким образом долгие бдения над научными трудами или злоупотребление бренди, тонкий дух которого явственно ощущался в помещении, несмотря на открытое окно. Моему появлению Эльза нисколько не удивилась, как видно, уже успела узнать о возвращении в город. Она тут же поднялась из-за стола и без обиняков заявила:

— Магистр, у меня нет времени на разговор с вами. Я уже ухожу.

Я и не подумал освободить дорогу.

— Надолго вас не задержу, просто ответьте на один вопрос.

На лице заведующей библиотекой отразились явственные сомнения, и все же она решила не обострять конфликт и разрешила:

— Спрашивайте!

— Кто-нибудь интересовался мною, моими предпочтениями и книгами, которые я брал или хотел взять в библиотеке?

— Нет! — быстро прозвучало в ответ.

Я поднял руку.

— Не спешите. Подумайте хорошо.

Эльза сцепила побелевшие пальцы и уже спокойней ответила:

— Никто этим не интересовался. Ни книгами, ни чем-либо еще.

— Благодарю!

Я кивнул на прощанье, развернулся и указал Марте на дверь. Покинул вслед за девчонкой кабинет и был неприятно удивлен, когда та обернулась и спросила:

— Ты спал с ней?

Ангелы небесные! Сразу вспомнилось предупреждение Микаэля о неизбежных последствиях сожительства с ведьмой и неприятно заломило поясницу, но я не дал отразиться на лице эмоциям и ответил вопросом на вопрос:

— Тебе что с того?

— После близости люди не могут беспристрастно оценивать друг друга.

— Вздор!

Марта зыркнула на меня своими льдистыми глазищами и напомнила:

— Ты ведь только поэтому пощадил меня тогда? Разве нет?

Я неопределенно пожал плечами и зашагал по коридору к лестнице, не став ни подтверждать предположение ведьмы, ни опровергать его.

— Дай мне расспросить ее! — продолжала настаивать на своем Марта.

— Забудь! — коротко бросил я и уже мягче добавил: — Она не врала.

Сильвио де ла Вега узнал о моем интересе к «Размышлениям о нереальности нереального» и одному из князей запределья точно не от заведующей библиотекой университета Святого Иоганна. В этом я особо не сомневался и прежде, теперь же уверился окончательно. Так что мы просто вернулись в пивную, где в нише под лестницей нас уже дожидался маэстро Салазар. Он выставил на стол перед собой два кувшина и две кружки и по очередности прикладывался то к одной, то к другой.

— Даже не знаю, какое пойло хуже, — пожаловался бретер, не в силах выбрать между красным и белым вином.

Я и не подумал выразить по этому поводу сочувствия и спросил:

— Уве где?

— Не появлялся еще.

Марта нам компанию составлять не стала и сразу ушла в комнату. Вид у нее был при этом чрезвычайно недовольный.

— Какая ей шлея под хвост попала на этот раз?

Я только махнул рукой, наскоро перекусил и позволил маэстро Салазару утянуть себя на второй этаж. В комнате, где прежде останавливались живоглоты, бретер выставил на стол кувшины и кружки, а после кинул к ним увесисто звякнувший кошель.

— Это что? — удивился я.

— Да так, — ухмыльнулся маэстро и поскреб щеку. — Нашел заначку Угря, которую вы пропустили в прошлый раз.

Я положил саквояж на кровать, распустил тесемки кошеля и высыпал на столешницу изрядное количество разнокалиберных серебряных монет, среди которых нет-нет да и попадались золотые кругляши. Сумма даже на первый взгляд набиралась немалая.

— Занятно, — пробормотал я и на глазок разделил россыпь монет на две равные части. Одну передвинул Микаэлю, другую ссыпал в собственный кошель.

Маэстро Салазар принял мое решение как должное, лишь спросил:

— И что дальше?

Я уселся на кровать и уточнил:

— А что дальше?

— Куда мы сейчас? — пояснил Микаэль свой вопрос и сам же на него ответил: — В Ренмель, так?

— А какие еще есть варианты? — усмехнулся я.

Маэстро Салазар переменился в лице, вскочил на ноги, быстрым шагом заходил вокруг стола, а затем ткнул в меня пальцем.

— Филипп! Ты действительно хочешь сдаться на милость этих шакалов? После того, что случилось в Регенмаре? Серьезно? Не будь ослом! На тебя навесят всех собак! Канцлер даже разбираться не станет!

Я укоризненно покачал головой.

— Микаэль, ты плохо обо мне думаешь. Сейчас мы едем в Кларн. Сначала в Кларн и только потом — в Ренмель.

— И что это меняет?

— Решительно все! — рассмеялся я в ответ. — Епископ Вим без пяти минут курфюрст! К такому человеку будет вынужден прислушаться даже маркиз цу Рогер! Уверяю тебя, его преосвященство не откажется замолвить за меня словечко. Все будет хорошо.

Маэстро Салазар выпятил нижнюю губу и неуверенно покрутил черный ус.

— Ты не можешь знать этого наверняка!

Я только руками развел.

— Епископ Вим и без того мне благоволил, а уж после спасения его племянника он точно не откажет в такой малости!

— Оказанная услуга не стоит и ломаного гроша!

— Сойдет и аванс за услуги, еще не оказанные.

Микаэль смерил мрачным взглядом кувшины с вином, долил в кружку белого и опустошил ее в несколько длинных глотков. После произнес:

Похоронное настроение бретера меня до крайности разозлило, и я привел последний аргумент:

— Не путай покровителя с хозяином!

Прозвучали мои слова на редкость наивно, и Микаэль не преминул отметить этот факт.

— Уверяю тебя, Филипп, — вздохнул он, — его преосвященство не видит разницы между тем и другим. Влезешь к нему в долги — вовек не расплатишься.

— Видно будет! — отмахнулся я, подхватил саквояж и вышел за дверь.