Павел Корнев - Ревенант

— Мое почтение, вон Черен! — поприветствовал меня высокий и стройный сеньор с благородным волевым лицом, вьющимися каштановыми волосами и короткой ухоженной бородкой, в которой пробивалась ранняя седина. — Остается лишь позавидовать вашей наблюдательности!

По причине теплой погоды Рихард был одет в костюм для верховой езды; шпага и кинжал оттягивали оружейный пояс совершенно открыто. А вот у его спутника под плащом помимо длинного клинка скрывался как минимум один пистоль. Рукоять выпирала через ткань предельно четко.

— Не стоит, сеньор капитан. Вы не слишком-то и скрывались. Чем обязан?

Сердце пропустило удар в ожидании ответа, а Рихард Колингерт благодушно улыбнулся и снисходительно покачал головой.

— Расслабьтесь, вон Черен! Барон склонен принять на веру ваш отчет о событиях в Регенмаре.

— Его милость ничего не принимает на веру, — парировал я.

— Поэтому я здесь. Занимаюсь проверкой кое-каких неочевидных моментов. Известно ли вам, что в Риере находится самая восточная миссия герхардианцев?

Я этого не знал и потому покачал головой. В душе вновь заворочалось притихшее было беспокойство.

— Ну так знайте, что восточней заходят только миссионеры и ловчие. — Капитан взглянул на меня уже без малейшего намека на улыбку. — Риер очень важен для добрых братьев, поэтому я здесь.

— И все же наша встреча неслучайна.

— Разумеется, нет! — рассмеялся Рихард. — Но предлагаю обсудить это в более спокойном месте.

— Возможно, там? — указал я на ближайшую таверну, решив взять инициативу с выбором питейного заведения на себя.

— Годится! — кивнул капитан.

У коновязи Рихард спешился и затянул поводья на бревне, а сопровождавший его рубака так и остался сидеть в седле. Марты нигде видно не было, но я и не выискивал девчонку взглядом, не желая слишком уж явственно вертеть головой по сторонам. Внутрь мы проходить не стали, велели половому тащить кувшин вина поприличней и заняли один из выставленных на улицу столов. Дорога здесь слегка изгибалась, и прохожие шли стороной, не мешая разговору.

— Начнем с того, что мы провели некоторые… изыскания, — в упор глянул на меня капитан лиловых жандармов, — и больше не сомневаемся в случайном характере вашей встречи с тем злополучным дилижансом.

Я лишь вежливо улыбнулся, напряженно ожидая продолжения. Слова собеседника меня нисколько не успокоили.

— Еще нам передали ваши соображения по поводу роли в недавних событиях ордена Герхарда-чудотворца. Эти умозаключения представляются вполне взвешенными и логичными, поскольку осведомители и раньше сообщали об интересе добрых братьев к трудам современников пророка, а изгнание ваших коллег из Сваами послужит укреплению позиций ордена во всех северных землях. Но! — Рихард Колингерт принял у полового кувшин, разлил по кружкам вино и заключил: — Одно лишь желание заполучить раритетное «Житие подвижника Доминика» никак не объясняет присутствие официала герхардианцев в том самом дилижансе.

Я отпил вина и кивнул. И в самом деле — не объясняет.

Зябким сквозняком забралась под камзол неуверенность, окончательно сделалось не по себе. Краешком глаза я уловил какое-то движение и невольно вздрогнул при виде ползшей по краю столешницы желто-черной осы. Рука сама собой опустила на нее кружку, и хруст дал понять, что это не призрачное видение, но самое обычное насекомое. И тогда словно лопнула натянутая струна. Напряжение отпустило, липкий мерзкий страх оставил и перестал отравлять сознание. Впрочем, наверняка таким образом сказалось выпитое вино.

Капитан лиловых жандармов никак не отреагировал на мою выходку, сделал глоток и спросил:

— Как думаете, тот официал мог быть связан с чернокнижником?

— В разговоре со мной де ла Вега упомянул, что занимается поиском раритетных книг. Якобы он намеревался получить у чернокнижника одну из них.

— Возможно, — кивнул Рихард. — Тогда вопрос в том, как официал герхардианцев вышел на душегуба раньше нас. Есть какие-то предположения на этот счет?

— Брат Стеффен? — привел я самое разумное объяснение осведомленности де ла Веги о планах чернокнижника.

— Возможно, — вновь произнес порученец барона аус Баргена, только на этот раз — с нескрываемой досадой. — Знаете, вон Черен, мы бы избежали множества никому не нужных проблем, произведи вы тогда арест.

Я только криво ухмыльнулся и в свою очередь спросил:

— Так что привело вас в Риер, капитан? И зачем было следить за мной?

— Мы не следили, а сопровождали, — поправил Рихард Колингерт. — Что же касается первого вопроса, то я здесь, чтобы подобрать ключик к секретам герхардианцев. Как уже говорил, именно в Риере находится их самая восточная миссия.

— Полагаете, ваши обычные методы не сработают? Неужели нельзя просто выпотрошить приора?

Собеседник не оценил шутки и угрюмо посмотрел в ответ.

— Герхардианцы находятся в Риере по личному приглашению маркграфа, — сообщил он. — Никто их и пальцем не тронет без железных улик. И даже тогда понадобится вмешательство светлейшего государя, чтобы дать делу ход.

— Это если официально.

— Для неофициальных действий у них слишком надежная охрана, — оскалился Рихард и огладил каштановую бородку. — Где-то мы можем действовать без оглядки на местные власти, но не здесь. Да и знает ли приор хоть что-то важное? Есть немалый риск растревожить осиное гнездо и не получить при этом никаких важных сведений.

— Будете наблюдать?

— Уже наблюдаем, — признал капитан. — Полагаю, вам как человеку образованному известно, что имеются техники перехвата эфирных сообщений?

Я кивнул.

— Именно по этой причине все важные послания шифруются, — продолжил Рихард Колингерт. — Разобраться в них постороннему чрезвычайно сложно…

— Но вам это удалось? — предположил я, начиная понимать, куда дует ветер.

Капитан лиловых жандармов покачал головой.

— Не совсем. Наш эфирный чтец… — Он замялся. — Даже не знаю, как сказать. Разобрал? Осознал? Распознал? В общем, он определил значение одного из всплесков эфира. Почти нет сомнений, что во вчерашнем послании из Линбурга упоминалась ваша персона.

Вино враз превратилось в отвратительную кислятину. Я подавился и закашлялся, затем вытер губы тыльной стороной ладони и хрипло спросил:

— Уверены?

Мимо простучала копытами по мостовой кавалькада рейтаров, в седельных кобурах у каждого было по два длинных кавалерийских пистоля, еще по паре оттягивали перевязи. Бравые усачи поглядывали на горожан с нескрываемым превосходством, им даже не приходилось распугивать прохожих — те сами спешили убраться с дороги наемников. Судя по синим розеткам на черных мундирах, отряд находился на службе у маркграфа.