Павел Корнев - Ревенант

Очередной караван свернул с дороги во двор, выпряженных из телег лошадей увели на конюшню, а сами повозки заперли в амбар. Ввалившиеся в общий зал обозники скинули пожитки в угол, парочка купцов пошла договариваться с хозяином о ночлеге. Они долго и громко торговались, но в итоге все же ударили по рукам и заняли одну из комнат.

Дождь между тем усилился, за окном замелькали вспышки далеких пока молний, начал накатывать приглушенный рокот грома. Когда в ворота заехал еще один обоз, я забеспокоился, как бы не пришлось ночевать на конюшне, и подозвал хозяина.

— Да, магистр? — улыбнулся тот.

— Надолго? — кивком указал я за окно.

— К ночи распогодится, — решил дядька, вытер ладони о передник и добавил: — А то и к утру. Это горы.

Путешествие в таких условиях меня нисколько не прельщало, проще было переждать непогоду под крышей. Я обреченно вздохнул и задал сакраментальный вопрос:

— Сколько?

Мы немного поторговались, затем хозяин принял у меня монеты и велел помощнику распрячь лошадей, отвести их на конюшню и насыпать овса. Я отправил Марту и Уве тащить вещи в комнату, немного подумал и наказал обратно уже не возвращаться. Помимо владельцев нескольких обозов, их слуг и охраны на постоялый двор заявились обтрепанного вида мужики с широченными мозолистыми ладонями, компанию им составили две разбитные девахи. Дальше появились три промокших до нитки бродяги, эти оказались бродячими музыкантами. Нескладная девчонка играла на дудочке, прыщавый юнец мучил губную гармошку, а их старший товарищ достал из добротного кожаного чехла скрипку.

— Чад кутежа, как он есть! — усмехнулся маэстро Салазар.

И точно — собравшиеся и не помышляли отправиться сегодня в путь, налегали на пиво и тушеное мясо, играли в карты, звенели монетами в орлянку и притоптывали в такт незамысловатой мелодии. Музыкантов не обидели, им и налили, и принесли поесть.

Свободных мест почти не осталось, и кто-то уже подсел и к нам за стол, когда в дверь ввалилась группа вооруженных фальшионами парней, одетых разномастно, но для лесных разбойников слишком уж добротно. Я предположил, что это наемная пехота местного сеньора, Микаэль кивнул в знак согласия, и точно: хозяин тепло поприветствовал головорезов и попросил освободить для них один из столов.

— Пора и честь знать, — сказал я маэстро Салазару, тот с тоской заглянул в кружку с пивом, но спорить не стал по той простой причине, что принадлежность к ученому сословию превращала нас в первоочередную мишень для нападок подвыпивших наемников. А здесь не город, здесь места глухие, и виновных назначает окрестный сеньор, ему с высокой колокольни плевать на все императорские эдикты вместе взятые.

Я поднялся из-за стола, подошел к наблюдавшему за прислугой владельцу постоялого двора и спросил:

— Что за компания?

— Люди барона Луга, — подтвердил тот мою догадку.

— Понятно, — вздохнул я и многозначительно сказал: — Надеюсь, мы можем не волноваться за наших лошадей?

— Что вы, магистр! Что вы! — округлил глаза хозяин. — О чем речь?

Микаэль подошел, встал сбоку и в своей излюбленной манере произнес:

Высказывание бретера угодило не в бровь, а в глаз; я улыбнулся и предупредил:

— Уважаемый, если вдруг ангелы небесные сочтут наших лошадей столь безгрешными тварями, что вознесут их прямиком на небеса, я не поспешу в ближайшую церковь поведать священнику о случившемся чуде, а начну задавать неприятные вопросы. Это ясно?

Хозяин кисло улыбнулся и, проявив изрядную осведомленность о иерархии Вселенской комиссии по этике, спросил:

— Магистр-исполняющий, полагаю?

Я покачал головой.

— Магистры-исполняющие решают проблемы, а я их создаю.

Владелец постоялого двора приложил руку к сердцу.

— Спите спокойно, магистр.

Мы с маэстро Салазаром поднялись на второй этаж и постучались в выделенную нам комнату. Послышался лязг засова, дверь приоткрылась, и Уве запустил нас внутрь. В опущенной к полу руке школяр держал магический жезл, не иначе его обеспокоили доносившийся снизу хохот и громкая музыка.

— Все в порядке, магистр? — спросил он.

— Вполне, — ответил я и указал Микаэлю на засов. — Что скажешь?

— Хлипковат, — вынес тот вердикт.

Дверь открывалась внутрь, так что мы подперли ее массивным сундуком. Я вытянул из чехла мушкет и прислонил его к стене рядом с окном.

— Будем караулить ночью? — спросил у маэстро Салазара.

— Начнут ломиться, проснемся, — решил тот, снял плащ и плюхнулся на кровать.

Кроватей в комнатушке было две, для Уве притащили набитый соломой тюфяк, а Марта решила спать со мной, пришлось ее потеснить. Девчонка немедленно проснулась, сонно захлопала глазами и потребовала:

— Не ложись, Филипп! Покажи, как заживают раны.

— Все в порядке.

— Покажи! — решила настоять на своем девчонка, пришлось снять камзол и стянуть через голову сорочку.

По коже пробежали мурашки, и я неуютно поежился, когда тоненькие пальчики ведьмы прошлись по груди и надавили на проколотый бицепс, но в целом никаких неприятных ощущений при этом не испытал. Нога болела, но рубец не кровоточил, рана полностью затянулась.

— Я справилась! — восхитилась Марта собственной работой.

— Ты и Уве вылечила, — напомнил я.

— Там другое. Там Микаэль говорил, что делать, а здесь я сама, — помотала девчонка коротко стриженной головой.

Я поцеловал ее в лоб, улегся на кровать и скомандовал:

— Спи!

Ближе к полуночи веселье достигло своего, если использовать терминологию теологов, апофеоза, а после шум пошел на убыль, но еще долго кто-то скрипел половицами в коридоре, слоняясь туда-сюда. Вероятно, это разбредались по комнатам подвыпившие купцы, нас никто не побеспокоил. И лошадей с конюшни тоже не увели.

Как и предполагал хозяин, к утру небо расчистилось, и о вчерашней непогоде напоминали только хлесткие порывы ветра, мокрая трава да обломанные ветви деревьев. За вчерашний день мы покрыли чуть меньше половины расстояния от Крайцвиля до Триеса, поэтому с выездом спешить не стали, для начала плотно позавтракали, а уж после этого отправились в путь.

И вновь потянулись холмы, только, в отличие от вчерашнего дня, на дороге растекались лужи, изредка попадались вывороченные с корнями сосны и валялись на обочинах здоровенные сучья дубов, вязов и кленов. Но ехали мы не первыми, освобождать путь от бурелома не возникало нужды. Время от времени по каменным и деревянным мостам наша компания пересекала овраги, в которых бурлили мутные ручьи, один раз пришлось перебираться через горную речушку по уложенным на камни бревнам с неровным дощатым настилом. Очевидно, нормальную переправу смыло одним из паводков.