Павел Корнев - Ревенант

— С вами приятно иметь дело, сеньор! — улыбнулся барышник, заперев деньги в железный ящик. — Приводите лошадей, покажу их кузнецу!

Мы не стали пока что забирать осла и отправились в харчевню, пообещав вскоре вернуться. Стоило только отойти от конной площади, и воздух сразу посвежел, перестало вонять навозом, стихло жужжание мух и слепней.

— Как тебе приобретение? — поинтересовался Микаэль.

— Издеваешься? — злобно оскалился я.

— Отнюдь! — примирительно улыбнулся маэстро Салазар. — Ты будешь чудесно на нем смотреться!

— Я?!

— Именно, Филипп! — подтвердил бретер и немедленно вознамерился выдать один из своих дурацких стишков: — Ослы себе подобных ценят, ослам ослы милей всего…

— Еще одно слово, Мик, и на ушастом будешь кататься сам! — перебил я подручного. — А я заберу твоего жеребца. Как ты его кличешь? Крабом?

Норовистый конь, когда злился, начинал идти боком, за это и получил свое прозвище, но маэстро Салазар сумел найти с ним общий язык и менять на осла желанием не горел. Продолжать свои вирши он не стал, лишь фыркнул:

— Не подумай, будто я испугался, Филипп, просто у тебя лошади долго не живут. Уж на что Болт был мощной зверюгой, все едино ты его угробил!

Я только рукой махнул и продолжать перепалку не стал.

В харчевне мы наскоро пообедали и вернулись с лошадьми к барышнику, тот поручил мастеру проверить подковы, и оказалось, что одна из них могла отлететь в любой момент.

— С паршивой овцы шерсти клок, — негромко проворчал я, когда кузнец принялся за работу, и поручил Уве седлать осла, а сам отошел к барышнику и поинтересовался, не посоветует ли он проводника до Уллимонтиса.

Тот глянул на меня с некоторым даже сожалением.

— Не нужно вам туда, сеньор. Проклятое место. Дурное.

— И все же?

Барышник покачал головой:

— Нет, не подскажу. И не советую по кабакам спрашивать. Если кто и вызовется, то с деньгами с полдороги сбежит или в засаду заведет. Три лошади и осел — настоящее богатство. А еще оружие, одежда, деньги. Нет, не советую.

— А что посоветуешь? — уточнил я.

— Не берите никого в провожатые, отправляйтесь сами, — последовал неожиданный ответ. — Дорога не заросла, по ней гоняют на выпас отары овец, не заблудитесь. Заночуете либо на хуторе у Сонного ключа, либо в монастыре Святого Вилберта. Дальше нормального жилья долго не будет, до Кан-Триге доберетесь только к середине следующего дня, так что запаситесь провиантом. И не распространяйтесь, куда едете, ни к чему это.

— Что за Кан-Триге?

— Небольшой замок. Столкуетесь о цене с хозяином, он доведет до Уллимонтиса.

Я поблагодарил барышника и указал Марте на осла. Та восприняла смену скакуна как должное, скандалить не стала и лишь поинтересовалась кличкой животного.

— Осел, — немедленно высказался маэстро Салазар. — Этого осла зовут Осел.

Ведьма выразительно глянула на бретера и взобралась в седло, мы все с интересом уставились на нее, но серый даже ухом не повел.

— Одной проблемой меньше, — с облегчением усмехнулся я, и мы отправились пополнять припасы.

После деревни старая дорога поворачивала на юг и сразу делалась уже, с обочин там ее теснили кусты и высокая трава. При этом нельзя было сказать, что по ней не ездили вовсе: помимо овечьего помета и коровьих лепешек на глаза попадались и отметины лошадиных подков, и следы тележных колес. Как-то незаметно на смену дубам, букам и каштанам пришли высоченные мачты сосен и темные ельники, а некоторое время спустя позади остались и они, склоны затянул кустарник. Дорога уверенно шла вверх, силуэты остроконечных вершин приближались, холодно блестели венчавшие их ледники. Холмы становились все круче, тут и там на их склонах виднелись проплешины желто-коричневого камня, влажного от утренней росы. Местами настоящими водопадами срывались с уступов ручьи.

Ослик Марты чувствовал себя вполне уверенно, от лошадей не отставал и проблем нам не создавал. Несколько раз мы обгоняли нагруженные товарами повозки, ехавшие в горы, навстречу шли возы с углем и строевым лесом. Дважды на глаза попадались оседлавшие возвышенности замки, к их не слишком-то внушительным стенам жались небольшие селения, а раз в ложбинке повстречалась шахта и выстроенный вокруг нее лагерь горняков. Затем начались луга, там бродили отары овец и куда реже, обычно в небольших долинах с высокой сочной травой, паслись коровы. К небу потянулись дымки костров, закружили над головами хищные птицы. Пастухи обыкновенно провожали нас хмурыми взглядами, а их кудлатые псы злобно лаяли вслед, но и те и другие тут же теряли всяческий интерес, стоило только немного отъехать.

До монастыря Святого Вилберта мы в тот день не добрались. Устали, да и темнело в горах чрезвычайно быстро, поэтому остановились на ночевку в крошечном селении у Сонного ключа. Местные обитатели почти не говорили на североимперском, но отнеслись к нам весьма дружелюбно и даже зажарили по такому случаю ягненка. Правда, и деньги за постой и ужин стребовали немалые.

Ночевать нас отправили в приземистый гостевой дом со сложенными из подогнанных друг к другу камней стенами, деревянным перекрытием и пологой засыпной кровлей, поросшей травой. На полу валялась солома, очаг немилосердно дымил, а через небольшие оконца задувал стылый ветер, но все лучше, чем под открытым небом спать. Мы с Микаэлем распределили ночные вахты и до самого утра сменяли друг друга на посту. Опасались не столько нападения, сколько попыток увести загнанных в соседнее строение лошадей, поэтому сидели в дверях и напряженно вслушивались в шорохи и крики обитавших в горах животных.

Утром позавтракали лепешками с козьим сыром и каштановым медом, затем, позевывая, отправились в путь. Примерно через час оставили в стороне монастырские строения с аккуратными огородиками, и очень скоро на смену зеленым лугам пришли голые серые склоны с редкими зарослями кустарника, карликовыми соснами и пятнами мха. Несколько раз мы натыкались на стоянки старателей и развалины каких-то построек, затем навстречу проехала повозка с двумя монахинями. Вероятно, в округе был еще и женский монастырь.

К полудню заметно похолодало, я даже вытащил из седельной сумки куртку и перчатки, а вместо шляпы, которую так и рвал стылый ветер, водрузил на голову капюшон плаща. Остальные тоже утеплились как смогли. Но в целом — ехали и ехали, на одном из привалов Микаэль даже задался вопросом, так ли необходим нам проводник.

— Дорога же — вот она! Не заблудимся!

— Истину глаголешь, — кивнул я, поежился и принялся грызть сухарь.

Увы и ах, но все оказалось совсем не так просто. Некоторое время спустя дорога потянулась вдоль шустрой горной речушки, так и скакавшей по камням. Потом где-то за скалой зашумел водопад, мы взобрались на крутой взгорок, и невольно у меня вырвалось: