Павел Корнев - Рутинер

За спиной послышались стук и крики, но стражники не решились с ходу вломиться в дом, и мы сполна воспользовались предоставленной форой. Выскочили через заднюю дверь и припустили наутек, чтобы вскорости затеряться на узеньких улочках, покрутиться немного по району и некоторое время спустя выйти на площадь перед главным зданием университета. Уве попробовал было пристать с расспросами, но Микаэль велел ему заткнуться. Вид у бретера был донельзя недобрый и нервный, школяр счел за благо умолкнуть. Лишь проворчал напоследок:

— Опять эти ваши сомнительные дела, магистр! Секреты, тайны… Не хочу иметь к ним никакого отношения!

Я не обратил на это замечание внимания, взмахом руки подозвал дожидавшегося клиентов извозчика и велел ехать на площадь Эриха Великолепного.

— Я вам еще нужен, магистр? — спросил Уве. — Если позволите, дойду пешком…

— Сиди! — приказал я. — Присмотришь за маэстро Салазаром, пока кое с кем переговорю.

Бретер изогнул бровь:

— С каких пор, Филипп, мне понадобилась нянька? Мне даже собутыльники больше не нужны. Совсем никто не нужен…

— Кроме того, кто не даст тебе впутаться в дуэль! — отрезал я и потребовал у школяра: — Смотри за ним в оба!

На площади маэстро Салазар сразу утянул Уве в приглянувшийся ему винный погреб, а я, как и было оговорено, какое-то время простоял у конной статуи прославившегося своими завоевательными походами императора, потом расположился за уличным столиком ближайшей таверны и заказал жареного мяса и полкувшина красного вина. Уже успел отобедать, когда рядом как бы невзначай остановился круглолицый подручный кардинала Рогана.

— Буду говорить с его преосвященством, — сказал я, не поворачивая головы. — Поручение выполнено, но угроза вполне реальна и пока еще не устранена.

— Ждите, — сообщил агент Канцелярии высшего провидения и отошел от стола.

А я остался пить вино и обдумывать сложившуюся ситуацию.

По всему выходило, что выкрутасы профессора не укрылись от бдительного взора моих коллег, да иначе и быть не могло: пусть Якоб Граб сам и не взламывал места силы, но ритуал разработал именно он, а чем сложнее схемы и формулы, тем явственней проявляется индивидуальный почерк заклинателя. Вот только информация попала не к тому человеку, и хода ей не дали, просто взяли на заметку, решив использовать в своих целях. И вполне логично предположить, что этим «не тем человеком» был вице-канцлер вон Бальгон, который и курировал деятельность магистров-надзирающих. Раздобытые де ла Вегой записи святого Луки позволили направить исследования университетского умника на верный путь, и теперь под угрозой оказались Сияющие Чертоги — место одинаково дорогое догматикам, ортодоксам и мессианам.

Вот это обстоятельство и не давало мне покоя. Де ла Вега — официал ордена Герхарда-чудотворца, так неужели добрые братья ради своих политических амбиций решились уничтожить саму основу веры? Смущал не цинизм задумки, смущали последствия, которые непременно ударят и по черно-красным в том числе! Или они полагают, будто важнее разметать в прах верования мессиан? Кто знает…

Вернулся круглолицый посланец кардинала только через час, когда кувшин опустел и я откровенно тянул время, не желая заказывать новую порцию выпивки.

— Следуйте за мной, — негромко произнес он, проходя мимо стола.

Мы зашли в таверну, через черный ход попали на ее задворки, и сразу подъехала уже знакомая карета. Я забрался внутрь, прикрыл за собой дверцу и склонил голову:

— Ваше преосвященство…

Кардинал Роган протянул костлявую руку, и я поцеловал массивный золотой перстень, а затем поведал всю историю от начала и до конца, закрыв отдельные лакуны своими догадками и предположениями.

— Профессор мертв? — вздохнул кардинал. — Прискорбно. Чрезвычайно прискорбно.

Я промолчал, не видя смысла в оправданиях.

— Но я тебе верю, де Черен, — прозвучало некоторое время спустя. — Интерес герхардианцев вполне очевиден: Фердинанд не только отказал им в военной помощи, но и пригрозил повысить пошлины, если они закроют Лейгдорф для доставки товаров из земель мессиан. Взор светлейшего государя обращен на восток, а не на запад, и на этом вполне мог сыграть герцог Лоранийский. Наряду с черно-красными он кровно заинтересован в срыве сделки Сияющих Чертогов с императором.

— Но не такой же чудовищной ценой!

Кардинал глянул на меня будто на несмышленого ребенка:

— Мало кто устоит перед искушением, когда на кону власть! А в этой игре у каждого участника добрая дюжина мотивов и целей. Уничтожить Сияющие Чертоги — значит поставить на колени и разобщить догматиков, сломать восток и открыть его для завоевания. Но меня беспокоит не глупость и алчность людская, а твоя ошибка, де Черен. Ты упустил исполнителя!

— Но теперь нам известно, кто, как и где! — резонно возразил я. — Официал герхардианцев точно попытается затесаться в свиту светлейшего государя!

— Если только не передаст схему ритуала сообщнику, — легко срезал меня кардинал Роган и надолго замолчал, потом вздохнул. — Но он может и не подозревать, что нам известны эти планы, а изменить внешность не так-то и сложно. Словесный портрет не поможет, нужен человек, который знает его в лицо. Ты, де Черен!

Я только руками развел:

— При всем уважении к вашему преосвященству, я не вхожу в свиту светлейшего государя. Или поставите меня в караул, проверять всех входящих в Сияющие Чертоги?

— Если понадобится — будешь стоять и проверять! — отрезал кардинал. — Но полагаю, в этом все же не возникнет нужды. Мы уведомим Кабинет бдительности, что по донесению наших агентов некто Сильвио де ла Вега намерен сорвать переговоры императора и понтифика. Ты и твой человек — единственные, кто знает его в лицо, они не смогут не привлечь вас к сотрудничеству.

— Если… — Я помедлил, формулируя вопрос. — Если де ла Вега не появится, я смогу увидеться с отцом?

— У тебя есть мое слово и мое письменное дозволение на то, — холодно отозвался глава Канцелярии высшего провидения. — Что тебе еще нужно?

— Да или нет? — прямо спросил я.

— Просто не упусти свой шанс, — заявил кардинал Роган и указал на дверь.

Я миг поколебался, но все же и дальше настаивать на однозначном ответе не стал и выбрался из кареты. Там крутанул на запястье четки, поцеловал святой символ и попросил у небес сил и терпения. А еще — самую малость удачи.

И вот с удачей как раз и не сложилось. Уже на подходе к площади Эриха Великолепного я услышал лязг стали и возбужденный гомон толпы, ускорил шаг, а потом и вовсе перешел на бег, но безнадежно опоздал: за время моего отсутствия маэстро Салазар успел ввязаться в дуэль. Его противник — высоченный светловолосый уроженец то ли Айверга, то ли Хомверга уважал императорские уложения о проведении поединков не больше лаварца, эта парочка не удосужилась укрыться от любопытных взглядов в глухом переулке или на монастырских задворках, а устроила развлечение для всего честного люда.