Павел Корнев - Рутинер

— Идут! — крикнул вдруг кто-то. Полог фургона откинулся, и к нам выглянул вестовой капитана Колингерта. — Идут!

Я подбежал к проходу между повозками и увидел, что к площади неторопливой трусцой продвигается строй вооруженных мушкетами мятежников — тех, что перебили наблюдателей Кабинета бдительности и отрезали колонне дорогу к цитадели Ангела.

— Сеньор капитан! В фургонах — заряженные мушкеты! — доложил Густав, перевалив через борт заколотого в рукопашной схватке стрелка. — Много!

Рихард Колингерт завертел головой по сторонам и выругался, потом махнул рукой.

— Разбирайте оружие! — приказал он. — Без команды огонь не открывать!

Все засуетились; главенство капитана лиловых жандармов приняли даже уцелевшие в бойне гвардейцы. Да ничего иного им попросту и не оставалось — их собственные командиры полегли все до единого. Равно как и архиепископ, император и кронпринц — перевернутые кареты были измочалены картечью и осколками ручных бомб, кругом валялись разорванные на куски тела людей и лошадей, по дождевым стокам струились ручьи крови. Разве что рослый гвардеец в порубленной кирасе и со слипшимися от пота волосами подступил к Колингерту и сказал:

— Капитан! Мы должны вынести тело светлейшего государя!

— Мы никуда не уходим! — отрезал Рихард. — Занимаем оборону и ждем подкрепления!

Его уверенность подействовала наилучшим образом на подчиненных, но только не на меня. Сразу с нескольких направлений доносились звуки стрельбы, кое-где над крышами домов поднимались клубы густого черного дыма, и по всему выходило, что одним убийством императора планы мятежников отнюдь не ограничивались. Подкрепления придется ждать долго.

В этот момент мушкетеры с белыми повязками подошли на сотню шагов и начали постреливать вразнобой. Несколько пуль прошили тенты, шальной свинцовый шарик отскочил от орудийного ствола и угодил в руку жандарму; тот охнул и осел на брусчатку, зажимая ладонью рану. Я опомнился, схватил жердь и сунул ее в колесо орудийного лафета. Один из бойцов Колингерта пристроился с другой стороны; мы слаженно навалились и нацелили ствол ровно в центр шеренги мушкетеров.

Стрельба пошла гуще, и я поднял с брусчатки еле чадивший запальник, встал рядом с орудием, на стволе которого не серебрилось ни единого завитка магических формул. Мушкеты мятежников также не имели защитных гравировок, именно поэтому поисковые заклинания магов лейб-гвардии и не уловили присутствия огнестрельного оружия. Любой мало-мальски образованный колдун мог подорвать их буквально щелчком пальца, но только не сейчас. Эфир быстро стекался на площадь со всех сторон, и незримую стихию рвал столь жесточайший шторм, что о сотворении чар нечего было и думать.

— Вон Черен! — подал голос капитан Колингерт, когда шеренга стрелков дошла до первых тел.

Дистанция и в самом деле была близка к идеальной, так что я медлить не стал, сам себе подал команду:

— Пли! — и поднес огонек к запальному отверстию.

То пыхнуло искрами и дымом, а потом пушка рявкнула и отправила в нападавших заряд картечи. Заложило уши, и сразу гулко громыхнуло соседнее орудие. Прицел его расчет взял не лучшим образом, и даже так в шеренге атакующих оказались выбиты две немалых размеров бреши. Мятежники попытались перейти на бег, но стоило дать залп засевшим в фургонах жандармам, вмиг растеряли решимость и залегли, начали укрываться за телами людей и лошадей, прятаться за каменными колоннами галерей. При этом обстреливать нас не прекратили; тут и там ударились о брусчатку, заседали в бортах и дырявили тент, посвистывали над головами тяжелые свинцовые пули.

Я вытянул банник из рук убитого гандлангера и кинул его помогавшему мне бойцу:

— Прочисть ствол!

Сам завертел головой, высматривая зарядный ящик, и обнаружил, что его заменяет простой деревянный сундук. Как и орудие, тот был лишен всякой магической защиты, не имели таковой и картузы с порохом. Я ухватил один из них и поспешил к пушке, засунул в ствол, и жандарм навалился на банник, проталкивая заряд к запальному отверстию.

— Сеньор капитан! — позвал вестовой, перекрикивая грохот пальбы. — Смотрите!

Колингерт выругался, и было отчего: из монастыря начали выезжать на Староимперский тракт и строиться в шеренги кирасиры; порыв ветра расправил их знамя, то мелькнуло белым и золотым, цветами герцога Лоранийского. И такие же бело-желтые повязки были на рукавах каждого из верховых.

Ну и где же отряд, которому полагалось контролировать монастырские ворота?

Перебит? Святые небеса!

Я опрометью бросился к зарядному ящику и достал из него бомбу. Дотащил до орудия, поместил в ствол зарядной трубкой, и жандарм без подсказки протолкнул ее дальше.

— Навались! — распорядился я, и с помощью просунутых в колеса лафета жердей мы перенацелили пушку на отряд кирасир.

А только вбитым клинышком я отрегулировал положение ствола по вертикали, прибежал боец от соседнего орудия:

— Капитан просит…

Договорить жандарм не успел, случайная пуля ударила его в шею и уложила наповал. Меня забрызгало кровью; я отшатнулся в сторону, но сразу опомнился и присел за орудием, вытянул из-за голенища сапога стилет, прочистил запальное отверстие, заодно проткнул картуз. После зачерпнул из валявшегося под ногами мешочка пригоршню пороха, всыпал его в закопченную дырку и спешно приложил запальник.

Хлопнуло! Бомба унеслась навстречу набиравшему скорость отряду кирасир и взорвалась в их рядах, заставив сломать строй. А я побежал к соседнему орудию, которое уже перенацелили на новую угрозу и снарядили порохом, но и только. Что делать дальше, крутившийся вокруг него жандарм попросту не знал.

Несмотря на удачное попадание, всадники стремительно сокращали дистанцию, поэтому я схватил картуз с картечью, сунул бойцу и приказал:

— Забей!

Сам занялся прочисткой запального отверстия, а над головой вразнобой все хлопали и хлопали мушкеты засевших в фургонах стрелков. Время на перезарядку они не тратили и вели беглый огонь, хватая новое оружие из заготовленного мятежниками арсенала. Кирасиры вновь понесли потери: начали падать раненые лошади, вылетать из седел убитые всадники. Да еще скакать мятежным кавалеристам приходилось в горку, и это обстоятельство тоже не добавило прыти их скакунам. Я успел.

Сыпанул в отверстие пригоршню пороха и сразу поднес к закопченной дырке запальник. Орудие стегануло по всадникам картечью, но это уже не сбило атакующий порыв; кирасиры продолжили стремительно сокращать дистанцию и, подобно рейтарам, на полном скаку открыли ответный огонь. И сразу начали продвигаться к площади по соседней улице мушкетеры.