Александр Михайловский - Низвержение Зверя

Довольные таким положением дел, русские принялись обгрызать нас на других направлениях, где сил было явно недостаточно. Ведь, кроме Вестника и его любимого ученика, у них имелись и другие ударные соединения, которым тоже надо было дать обширную практику. Именно в тот день, когда мы выгружались из эшелонов в этом Цехануве, передовые части одной из их панцергрупп ворвались на окраины Вены. И теперь, вместо мощнейшей группы армий «Висла», некогда преграждавшей русским прямой путь к Берлину, в генерал-губернаторстве нет почти никого, кроме третьесортных заслонов и отдельных ударных частей вроде моего тяжелого панцербатальона. Остальные «жировые накопления», некогда любовно собранные тут Кейтелем, как-то незаметно рассосались на латание дыр на других направлениях.

Чуть позже нас в эту помойную дыру, полную польского сброда, прибыл батальон храмовников под командование штурмбанфюрера Курта Диппеля с приказом принести все население этого дурацкого городка в жертву нашему истинному арийскому богу. Жрецы и их помощники оказались чистокровными, вроде меня, арийцами высшей пробы, а для грязных работ в батальоне имелось три роты вспомогательного состава из галицийцев. Тоже недочеловеки, только обожающие истинных арийцев и оттого весьма полезные. А еще они очень не любят местных поляков, поэтому все приказания по их истреблению выполняют с восторгом и азартом, сильно обижаясь на Римского Папу, за сотрудничество с нами наложившего на их народ вечное проклятье. Они особенно злы оттого, что верить в еврейского бога им запрещено Папой как проклятым, а поклоняться арийскому божеству им не положено как недочеловекам, так что им не остается ничего другого, кроме обожествления своих господ – истинных арийцев…

Массовая акция должна была начаться с началом русского наступления, а пока храмовники, оцепившие Цеханув так, что не вылетит и муха, потихоньку развлекались, таская на алтарь самых хорошеньких девчонок… Все дело в том, что Вестник Смерти, узнав, что служители культа режут местный сброд, помчится сюда не разбирая дороги, чем повысит наши шансы на успех засады. Кстати, я и мои мальчики тоже несколько раз ради интереса побывали на тех представлениях в так называемом Мазовецком замке. Очень возбуждающее зрелище – особенно в свете понимания того, что уже через пару дней нас самих, быть может, вдавит в землю русский паровой каток. Приятно было идти по улице и смотреть, как от тебя в испуге шарахаются молоденькие самки недочеловеков, ведь издали наше черное танкистское обмундирование легко спутать с формой храмовников.

Сегодня рано утром на востоке едва слышно загрохотала канонада. Имей мы дело с прежними русскими, можно было бы подумать, что они тут будут не раньше чем через неделю, если вообще дойдут. Но Вестник Смерти, входя в чистый прорыв, в оперативной пустоте изрядно превосходит по скорости даже Быстроходного Гейнца, пожирая расстояния быстрее, чем степной пожар, так что можно предположить, что появится он у нас около полудня или, в крайнем случае, к вечеру. Посовещавшись со штурмбанфюрером Диппелем, мы разошлись по своим местам. Он готовился приступить к массовой мистерии во имя арийского бога, а мне предстояло подготовить своих людей к тому, чтобы как можно жарче встретить русский авангард.

Но все получилось совсем не так, как планировалось. Сначала всю обедню нам испортил русский соглядатай, нарезающий круги в небесной выси подобно стервятнику, выискивающему падаль. Вот уж истинное проклятье честных немецких солдат, особенно в ясную погоду, как сейчас. Большевистские генералы быстро привыкли к хорошей разведке, и в наибольшей мере это свойственно Вестнику Смерти, как раз и привившему русским вкус к таким забавам.

Не знаю, что именно соглядатай высмотрел с высоты двенадцати километров, но очень быстро к нам на огонек тройками стали прилетать русские «Мясники» (Ил-2), совершенно расстроившие процесс жертвоприношения. Насколько мне известно, штурмбанфюрер Диппель был убит прямо у алтаря во время первой же их атаки, попав под плотный залп авиационных ракетных снарядов, начиненных так называемым «сталинским киселем». Эту липкую дрянь, если уж она на тебя попала, невозможно ни потушить, ни содрать ни с кожи, ни с брони, а горит она с таким жаром, что от него плавится сталь. Одновременно пострадали несколько походных алтарей, погибло множество храмовников, а жертвенные овечки принялись разбегаться кто куда, благо галицийцы, которым вменялось поддерживать порядок, бросили свои посты и попрятались по разным потаенным углам. Нас эта суета какое-то время не касалась, поскольку наши позиции в домах на окраине были хорошо замаскированы от обнаружения с воздуха. Но потом очередная тройка «мясников» что-то заподозрила и, атаковав на бреющем в направлении с запада на восток, выпустила ракетные снаряды по нескольким домам-позициям, в которых занимал оборону мой панцербатальон. После той атаки мы разом лишились одного «Тигра» и двух «четверок». Кормовая броня, куда пришелся удар, не самое сильное место наших панцеров, тем более что били «мясники» полными пакетами по восемь ракет.

К счастью, больше атак с воздуха не было. Выявив нашу позицию, «мясники» вернулись к своей задаче по истреблению храмовников, а чуть позже к нам в гости заявился авангард Вестника Смерти. Но эти русские, против своего обыкновения, не полезли на нас в лоб, а, развернувшись в боевой порядок, взяли под обстрел фугасными снарядами позиции моего батальона [11]. Я понял, что это и есть настоящая задница, потому что они кого-то ждали – того, сможет разделаться с нами как охотник с оленем. Собственно, неважно, кто это будет: обтекаемые, будто облизанные, «Сталины» с десятисантиметровыми пушками, специальные ягдпанцеры с мощным лобовым бронированием и таким же орудием, что у «Сталина», или совсем уж чудовищные бронированные установки с пятнадцатисантиметровыми пушками, расстреливавшие мой батальон на Карпатских перевалах. Так что засада не удалась, и требовалось уносить ноги. Но как их унесешь, если в воздухе свирепствуют русские «мясники»? Стоит нам покинуть укрытия и выйти на дорогу, как они позабудут про храмовников и снова с веселым азартом накинутся на нас. А если этого будет мало, то высотный соглядатай русских непременно озаботится тем, чтобы прислали еще…

Если отступить в порядке не получится, то уйти должен хотя бы я один. Я ценный специалист с большим боевым и командным опытом, и моя жизнь стоит дороже жизней всех остальных солдат и офицеров батальона… Я уже придумывал благовидный предлог, который позволит мне на законных основаниях покинуть машину, как вдруг все изменилось. На позиции к русским Т-42, с предельной дистанции лениво перестреливающимся фугасными снарядами с панцерами моего батальона, вышел из развернулся в боевой порядок батальон «Сталиных» в тридцать машин, а по их следам дальше на дороге пылила полная самоходная артиллерийская ягд-бригада. Если я правильно помню, то это еще сорок восемь длинноствольных десятисантиметровых пушек, снаряды которых пробивают нашу лобовую броню с двух километров, а борт и корму с трех. Вестник Смерти вел себя так, будто вместо нашего достаточно скромного тяжелого панцербатальона он ожидает встретить тут полный панцеркорпус СС.