Тим Волков - Апофеоз войны [litres]

Остроушко быстро проверил комнаты, кивнул – чисто.

Не найдя ничего подходящего, с чего можно было бы взять пробу, парни поднялись на второй этаж.

И там их ждал сюрприз.

Прямо посреди коридора блестела огромная кровавая лужица, уже запекшаяся, похожая очертаниями на полумесяц.

Остроушко присвистнул:

– Кого-то знатно вырвало!

– Разве это… ну, то самое? – спросил Макс. – Как ты понял?

– Я опытный следопыт, поверь мне, – не преминул похвалиться Николай. – Та лужа натекла не от ножевого ранения и не от пули – не тот разлет жидкости. Тут кого-то конкретно тошнило кровью. Причем, судя по разбросу капель, человек был не высокого роста. Возможно, сам Кропоткин? Он низенький по комплекции.

Макс хотел было взять пробы с этой лужи, но Остроушко кивнул в сторону дверей:

– А вон и его кабинет.

Огнев, подогреваемый любопытством, вошел внутрь.

Богатый кабинет, дубовый стол, кожаное кресло, а в нем…

– Кропоткин, собственной персоной, – глухо произнес Остроушко, глядя на труп, сидящий в кресле – в позе, будто совсем недавно задремал.

– Уверен? – спросил Максим, подходя ближе к телу и внимательно осматривая его. Землистый цвет лица, обвислые щеки, почерневшие губы, измазанные запекшейся кровью. На руках и рукавах тоже кровь – видимо, вытирал ими рот.

– Почти на сто процентов. Я фотку в секретных архивах видел. Похож. Вон какой мордатый.

Максим осторожно отодвинул кресло с трупом в сторону, принялся осматривать стол, который был завален различными бумагами – в основном накладными на отгрузку непонятных коробок с шифром «Джед-17». Достав из нагрудного кармана фотоаппарат, парень все детально сфотографировал.

– А это что такое? – спросил Остроушко, поднимая со стола лист бумаги, исписанный с двух сторон.

– Кажется, предсмертная записка.

Военный глянул на кривые каракули, сморщился, протянул Максу.

Огнев глянул. Рука пишущего явно дрожала, некоторые места были заляпаны кровью.

Парни!

Умираю. Плохо. Вырвало кровью. Позвонил ребятам, никто не ответил. Петр Андреевич тоже не отвечает. Кинул, падла! Хотя я столько для него сделал. Ребята, умираю. Тяжело дышать. Страшно. Очень страшно. Не думал, что так все будет.

Там, возле бункера, я, кажется, умер первый раз. Не дышал минуты две, а может, и все пять. Потом кто-то из парней подошел, вколол наркоты какой-то. Отпустило. Задышал. Я хотел сбежать, но машин уже не было. Да и сил совсем не осталось. Дополз досюда. Половину аптечки в себя вколол. Старыми заначками еще закинулся.

Пишу вот записку. Умираю. Это все тот гад, который сюда проник. Из-за него все это. Это он сунул свой длинный нос в наши дела, начал ворошить. А вон оно как все вышло. Произошла утечка. Джед вырвался на свободу. Случайно. Я в этом не виноват. Это тот парень, который разнюхивал тут все. Журналист, наверное, какой-то.

Я позвонил Петру Андреевичу, а он, сволочь такая, даже не помог. Все ребята мертвы. Кажется, кому-то удалось сбежать. Несколько грузовиков с людьми уехали. Но это бессмысленно. Все, кто там был, уже заражены. Эта адская пыль села им на одежду. Пыльный Владыка пошел гулять по городу!

Я тоже, видимо, скоро того, на тот свет отправлюсь. Добраться бы до лаборатории «Лотос», там должна быть коробка с противоядием. Про нее никто не знает, даже Петр Андреевич. «Лотос» не его, они сами по себе. Ребята сделали то, что немцы до сих пор не смогли сделать. Антидот. Он есть у ребят из «Лотоса». У меня там подвязки были. Свои ребята. Я хотел потом с Петром Алексеевичем поторговаться за этот антидот, да видно теперь уже не судьба.

Одна коробка есть. Мне бы точно хватило. Но сил совсем не осталось. Руки дрожат. Постоянно кашляю. Сильно колет в груди и черн…

Записка на этом обрывалась. От волнения Макс прочитал ее еще несколько раз. Потом сфотографировал.

Теперь все становилось на свои места. Уже можно было сложить основные детали. С базы Кропоткина произошла некая утечка чего-то.

«Пыльный Владыка – он так это назвал».

Макс хлопнул себя по лбу: «Ведь Большаков интуитивно догадывался об этом. Поэтому и просил изменить параметры тестеров. Наночастицы. Искусственные наночастицы. Это и показал тест. Значит, никакой это не вирус. Произошла утечка секретной разработки с базы Кропоткина. Мероприятия по ликвидации первых очагов не выполнены – все просто побежали в панике в разные стороны, не понимая, что стали новыми источниками заразы. И от этого есть противоядие!» – Макс, не в силах сдержать эмоции, принялся трясущимися руками собирать пробы, едва при этом не поломав тестер.

– Все в порядке? – спросил Остроушко, заметив волнение парня.

– Да, все нормально, – ответил тот.

– Что-то нашел?

– Есть одно предположение, – уклончиво сказал Огнев.

– Что эта зараза искусственного происхождения?

Макс удивленно глянул на Остроушко. Тот пожал плечами, произнес:

– Можно было догадаться уже по одному виду базы Кропоткина – убегали явно в спешке, все бросив, не закрыв ворота. Значит, чего-то сильно боялись.

– Верно, – кивнул ученый. – Та гадость, что сейчас бушует в городе и по всему району, – создана не природой, а нами, людьми. Это наночастицы.

– Нанотехнологии? – удивился Остроушко.

– Слышал о таком?

– Только в новостях. Рыжий какой-то у них там интервью давал. Вещал что-то про новый уровень разработок, уникальность, про то, что мы впереди планеты всей по качеству этих разработок, – все как обычно. Это вроде какая-то очень мелкая штуковина, да?

– Весьма мелкая. Одна миллиардная часть метра.

– Пылинка! – небрежно бросил Остроушко.

– Гораздо меньше. Наночастица – это изолированный твердофазный объект, имеющий отчетливо выраженную границу с окружающей средой. Что-то типа робота, только очень мелкого. Большаков догадался о том, что без человека тут не обошлось, и выслал мне некоторые указания по забору анализов. Я сделал, как он сказал, – и его теория подтвердилась.

– Так значит, Кропоткин в этом виноват? – спросил Николай, поглядывая на труп. – Слабо верится, что он мог такие технологии разработать. Он больше спец по бандитизму в Зоне и перепродаже оружия и артефактов на черный рынок.

– Пока не могу точно сказать. Те документы, которые удалось посмотреть, говорят о том, что были еще промежуточные звенья в поставке. Думаю, Кропоткин был просто некой перевалочной базой в этой цепи.

– А кто же тогда конечный получатель?

Макс не ответил.

Остроушко обошел комнату, встал возле одной из стен, на которой висела картина. Сорвал ее, обнажив крышку сейфа, который, как оказалось, был не заперт. На ручке виднелась кровь.

Николай хмыкнул:

– Кропоткин такой предсказуемый! Посмотри еще эти документы, – произнес военный, доставая из сейфа кипу документов.