Тим Волков - Апофеоз войны [litres]

«Как же я собираюсь сбежать, в таком-то жалком состоянии? – невольно возник резонный вопрос. – Если я даже стоять нормально не могу. А ведь еще надо найти Вику. Ладно, сосредоточимся пока только на оружии, – дал себе установку парень. – Сварганю как-нибудь себе нож, а нога… ее буду разрабатывать. А ночью… ночью побегу. Эх, еще бы стащить что-нибудь из обезболивающего. Тогда было бы гораздо легче. Тогда, может, стоит не сразу бежать, а поискать какие-нибудь транквилизаторы? Если это больничный корпус, то где-то поблизости наверняка есть склад с медикаментами».

Глеб осторожно поднялся. Стоя на одной ноге, стал пробовать шевелиться – наклон вперед, назад, вбок. Тело слушалось, боли нигде не было.

«Отлично, значит, не все так плохо, как казалось».

Небольшой прыжок вперед. Передышка, удержание равновесия. До прибора оставалось шагов пять.

«Может, легче будет доползти до него?» – подумал парень, прикидывая расстояние.

«Нет. Подняться на ровном месте будет гораздо сложнее, чем с кровати. Да и телу необходима небольшая нагрузка, чтобы размять мышцы. Так что вперед».

Еще прыжок. Потом еще один. И следом – небольшой шажок, с опорой на больную ногу. Боль вспыхнула красным сигналом, Глеб застонал, но тут же закрыл себе рот руками.

«Нет, парень, молчать! Ни звука! Терпеть».

Вдох. Выдох.

Еще небольшой прыжок. И еще. До аппарата остался один шаг.

«Так, давай же! Чуток. Самый чуток. Собраться с силами, примериться и сделать рывок…»

Ручка двери дернулась. Глеб рефлекторно обернулся и, потеряв равновесие, растянулся на полу. Вспышка боли заставила его вскрикнуть. Да что уж, теперь бессмысленно было сдерживаться. Его поймали на месте преступления, наверняка сейчас налетят с палками и будут бить, покуда он не потеряет сознание.

– Тихо! – прошипел в самое ухо знакомый голос.

Мягкая ладонь зажала рот.

– Вы зачем встали?

Глеб разлепил глаза. Сквозь красные вспыхивающие пятна боли рассмотрел лицо доктора.

– Это я, Семен Павлович, – произнес Большаков. И повторил вопрос: – Вы зачем встали?

– Я хотел… какая вам разница?

– У вас же нога повреждена! Только постельный режим.

– Я знаю. Помогите добраться до кровати. Я сам не смогу.

– Хорошо. – Большаков, кряхтя и чертыхаясь, перетащил парня на кровать. – Вот так-то лучше. Я принес вам лекарства. И еще… Я подумал над вашими словами. Вы правы. Больше сил сидеть здесь у меня нет.

Глеб глянул на ученого, пытаясь понять – говорит ли тот правду или пытается играть с ним в какие-то свои игры. Судя по выражению лица Большакова, тот был абсолютно серьезен.

– Вы говорили про лекарства. Мне нужны обезболивающие, – облизнув пересохшие губы, шепнул парень.

– Сейчас, – Семен Павлович достал из кармана шприц. – Вы уж извините, что в такой антисанитарии, но иначе я не мог через охрану протащить. Сейчас сделаю укол.

Лекарство помогло быстро. Боль притупилась, а потом и вовсе затихла. Голова посвежела, и стало возможно трезво мыслить.

– Так значит, вы со мной? – спросил Глеб.

– Поймите, я не военный. Я ученый. Я хочу отсюда вырваться, но не знаю как. Да и разработки свои неохота…

– Плюньте вы на свои разработки! – вспылил Глеб. И тут же взял себя в руки. – Сможете их перенести на какой-нибудь носитель – флешку, диск?

– Их слишком много! Хотя, если взять съемный диск и…

– Вот и отлично! – перебил его парень. – Сегодня же скиньте все самое важное на диск, что сможете. А потом сотрите все с компьютера.

– Нельзя! – запротестовал Большаков. – На серверной есть система защиты, не получится.

– Тогда взорвите к черту эту серверную вместе со всеми данными! – выпалил Глеб. – Но сначала надо раздобыть оружие. У меня есть план. Слушайте внимательно…

В случившееся не верилось до последнего. Каша брел дальше, проваливался почти по пояс, но даже не обращал внимания на снег, который настырно лез под одежду.

«Что это? – размышлял он. – Сумасшествие? Раздвоение (или как правильно? расчетверение? четвертование?) личности?»

Он проматывал свои воспоминания, все, что произошло с ним за эти дни, стараясь выхватить каждую деталь. Ведь не могло же быть такого…

Но картинка хорошо вписывалась в существующее положение. Да, он долго шел по дороге и вымотался. А потом приехали они, четверка крепких молодцов, не болеющих, отзывчивых. Нет, не приезжали они, получается.

Марио сказал, что старик сам обнаружил машину. Могло быть такое? Вполне. Если вспомнить, как расточительно относились к своему транспорту охотники, вполне возможный расклад. Бандиты бросили машину, зная, что потом их ремонтный персонал подберет ее и починит, – а он, Каша, первый обнаружил ее. И забрался внутрь. А потом угнал. Там же, в машине, было оружие. И пес.

Старик глянул на Сальвадора. Тот, несмотря на жуткий холод, радостно махал хвостом и шел за человеком по пятам, боясь отстать и снова остаться в одиночестве.

– Ты настоящий? – спросил Каша у пса.

Сальвадор поднял морду на человека. Потом тыкнулся в ноги, словно бы подгоняя.

– Да-да, идем, совсем уже холодно стало.

Каша побрел дальше. И вновь мысли. Закружили не хуже метели.

Получается, ехал он через ночь и буран совсем один. Поэтому и не спал. Поэтому и заплутал, устав до невозможности. А потом был Безымянный город.

Господи, неужели это все правда?! Неужели он сошел с ума? Если его больной разум смог так запросто выдумать эти четверых ребят, то не являются ли Глеб с Викой его очередной выдумкой?

От этой мысли старику стало не по себе. Он вновь остановился, теперь уже надолго.

«Нет! Этого точно не может быть! Это… Или может?»

Каша принялся вспоминать первую встречу, поход через кладбище, долину пауков, через которую они шли.

«Неужели и это все выдумка?»

Старику стало дурно. Он не готов был в это поверить. Если Глеб и Вика являлись всего лишь плодом его воображения, то где тогда вообще реальность?

«Нет, эти двое – точно не выдумка, – начал успокаивать себя Каша. – С чего тогда охотникам за мной бегать? Они же их искали. Значит, Глеб и Вика существуют на самом деле».

Но даже эти логические рассуждения не успокоили душу старика. Все вокруг вдруг стало таким зыбким и серым, словно чихни в любой момент – и осыплется штукатурка и покажутся поддельные картонные стены.

«А что будет за ними?»

«Сумасшествие», – сам себе ответил Каша.

Усилием воли он заставил себя идти дальше, не столько чтобы не замерзнуть тут самому, сколько чтобы не лишить жизни животное. На самого себя уже было абсолютно наплевать. А вот Сальвадора было жалко.

– Не бойся, дойдем, – бросил старик, потрепав пса за ухом.

Сальвадор дрожал всем телом и начал скулить.

– Верно говоришь, надо ускориться. Метель проклятая совсем глаза выстегивает, и мороз до костей пробирает. Что ты говоришь? Лапы мерзнут? Так и у меня мерзнут. Терпи. Вот дойдем до Андрюхи, там и отогреемся. И горяченького тебе нальем. Чай-то ты верно не любишь? А если сухарь хлебный в горячем размочить? Другое дело. И сала отрежем. Андрюха нас в прошлый раз угощал. Подозрительное оно, это сало, какое-то, если честно, но сейчас выбирать не приходится. Для согрева и оно пойдет. Вприкуску с горячей хлебной похлебкой. Верно говорю? А то! А я и от чего покрепче не откажусь. Спирту жахну, если Андрюха богат на него. Да одним стаканом не обойдусь. Тут два нужны как минимум, чтобы мозги прочистить. Иначе нельзя, брат. А потом спать ляжем. Без сна никак нельзя. Видал, какие фортеля мозги выкидывают? Вот уж не думал, что до такого докачусь!