Семён Афанасьев - Алекс и Алекс 3

Данный случай был огромным исключением из всего, что было раньше. Совместная операция двух достаточно серьёзных подразделений (и не последних чинов) муниципальной полиции, с одной стороны.

Против несовершеннолетнего, имеющего на момент инцидента статус федерального военнослужащего. Не подкреплённая никакими документами полиции.

На закуску, со второй стороны, против своих же полицейских, внутри муниципалитета на ровном месте взвился юридический клан Хаас. Мобилизовав солидную часть своих ресурсов и вломившись к мэру одновременно с начальником департамента полиции.

Это всё равно как танковый батальон в момент наступления, в полном составе, объявит об изменении своего статуса. И изготовится в сторону собственного штаба дивизии.

Сотрудник муниципальной прокуратуры, под нажимом мэра, был допущен исключительно чтобы муниципалы могли сохранить лицо. Если это было возможным. Возможно, на этапе досудебного расследования есть что-то такое, из-за чего за проштрафившихся копов нужно вступаться всем местным самоуправлением.

Это и должен был выяснить местный чиновник от юстиции.

Предыдущий коп, высокий чернокожий криминальный полицейский Мали, поначалу отказался общаться без адвоката.

– Без проблем, – спокойно кивнул в ответ заместитель городского прокурора. – Мне дали буквально пару часов с тобой поболтать. Потом будешь требовать адвоката уже в федеральном спецсуде.

Африканец по-прежнему молчал.

– План такой. Если у вас были уважительные обстоятельства, о которых вы не могли сообщить федералам, – прокурорский открыто намекал на возможный конфликт интересов, – ты говоришь сейчас об этом мне. Я докладываю своему боссу, он ориентирует мэра. Дальше за вас будет просить уже сам мэр.

В ответ Мали лишь фыркнул.

– Не ахти какая гарантия, согласен. Но есть деталь, ты просто не в курсе. Федеральный глава администрации пока нашему мэру ни в чём не отказывал, – приоткрыл часть мозаики представитель юстиции. – Если у вас были реальные основания по пацану, давай вместе защищать не букву, а дух закона муниципалитета.

Черномазый громко заржал.

– Несовершеннолетний. Вы затевали процессуальные действия против несовершеннолетнего. Вы известили его законного представителя? – спокойно продолжал общаться заместитель прокурора.

– А у него его нет. – Наконец сказал что-то конструктивное коп.

– Есть. Это семья Хаас. Оно просто на этапе отражения в муниципальном реестре, надо было базы обновить.

Мали с размаху припечатал себе ладонью в лоб.

– Вы были в курсе того, что он федеральный военнослужащий?.. Вы же завели дело, как полагается? Тем более, операция была совместная, между отделами?.. Вы же пытались зарегистрировать его в офисе прокурора, поскольку несовершеннолетний? Есть логи на рабочем месте?.. Вы пытались получить санкцию спецсуда на все процессуальные действия?..

Кузнечик сидел на стуле без спинки.

– Предлагаю сделку, – выдал практически экс-полицейский после пятнадцати минут общения со служащим муниципальной прокуратуры.

– С чего такая смена курса? – слегка удивился представитель юстиции.

– Полицейские в Квадрате долго не живут. С тех пор, как убрали отдельные блоки для бывших копов и все теперь сидят вместе. – Вздохнул борец с дурью.

– А ваш друг Мали молчит. Я на него потратил почти час. К этапу сделки в нашей коммуникации мы так и не подошли. – Зачем-то подначил копа исполняющий сейчас функции дознавателя заместитель прокурора.

Бывший выпускником юридического, учившийся и защищавшийся у кое-кого из Хаасов. Которые, по традиции, дружно занимали до двадцати процентов преподавательских мест на кафедре уголовного процесса.

– У меня предложение сделки к Хаасам. – Чуть подкорректировал курс Кузнечик. – Мне есть что им рассказать. Да я, собственно, и расскажу. Только снимите с меня их претензии.

– Как насчёт покушения на незаконное задержание федерального военнослужащего? – ещё сильнее продолжил удивляться прокурорский.

– А если Хаасы впишутся, всё само образуется. – С непоколебимой уверенностью заявил коп. – Я просто уверен.

Через десять минут, там же. Разговор по защищённой линии.

– …Вы согласны снять обвинения с одного из них?

– Подождите, спрошу у дочери. Это её вопрос… ДА. При условии передачи его личного дела, с его согласия, в службу безопасности клана.

– Договорились. Он согласен [6] Андрей Загорцев, автор «ОСОБОЙ ОФИЦЕРСКОЙ», пишет: вернулся в отпуск с достаточно серьёзной должности КТОФ после зимы 1995 (есть в его рассказах). Его, уже старшего лейтенанта понятно какой структуры, от военкомата с полицией приехали принудительно доставлять на комиссию, как уклониста. Смешной рассказ. Даже в нашей реальной жизни бывает и не такое. Когда я уже учился на 1 м курсе, ко мне лично приезжал точно такой же наряд (сержант полиции и не помню кто из военкомата). Я случайно был дома. Ездил на их жёлтом бобике разбираться к военкому; хорошо, догадался документы в карман положить перед выходом. В общем, местные из муниципалитета реально могут быть не в курсе, если ты по документам где-то выше уровнем учишься, у федералов. .

Почтовое отделение в считанные минуты превращается в поле противостояния сразу нескольких организаций.

Первыми приезжают спасать Анну её клановые. Сразу за ними тормозит поддержка Жойс от местных военных, после чего моя подруга моментально расслабляется.

– Можно выдохнуть. – Говорит она, когда гренадёрского вида ребята с автоматами наперевес вместе с Хаасами оккупируют почти всё помещение. – Скажи Анне, чтоб не нервничала. Не знаю, как её люди, а наши нас в обиду теперь точно не дадут.

– Ты будешь смеяться. Но она и не думала нервничать. – Сообщаю Жойс, благо, нас никто не понимает.

– Да ну? – она прячет пистолет, после чего молча хлопает по подставленной ладони здоровенного темнокожего тоже сержанта, но уже с буквами MP на форме. – А на вид, так буквально в истерике была. Ну или в шаге о неё.

– Жойс, если Хаас орёт родному отцу на Всеобщем, это значит только одно: спектакль рассчитан на присутствующих. – Просвещаю её. – Я же был у них дома. Видел, как они общаются. Поверь, в семье они говорят на родном языке, а не на чужих. По крайней мере, родного отца на помощь на Всеобщем она точно звать не стала бы.

Жойс лупит по вытянутым ладоням ещё двух или трёх темнокожих армейских полицейских, после чего мы даём Анне увлечь нас поближе к клановому микроавтобусу.

А ещё через сорок пять минут мы втроём сидим у Хаасов и пьём чай с булочками.

К его чести, отец Анны не устраивает разбирательств с ней в нашем присутствии. Он обозначает, что самовольная отлучка из Корпуса – не лучшее решение, но после этого моментально переключается на случившееся.