Семён Афанасьев - Алекс и Алекс 2

– Да. Потому что из этого вытекает и второй вопрос – а не…

– А не швырну ли я когда-нибудь и тебя? Если звёзды сложатся определённым образом? – Она не то чтоб подбирается, но вокруг глаз моментально обозначаются какие-то круги.

Как будто она три ночи не спала и не ела.

– Именно.

– Ну слушай.

Визит на один из опорных пунктов был плановым, потому что регулярным. Кроме служебных задач, там надо было проконтролировать количество, качество и соответствие упаковки новой партии товара: Жойс, ещё недавно принятая «в дело» на испытательный срок, это всегда по возможности делала лично. Сейчас же закупка, помимо прочего, состояла из премиального продукта: из разряда тех, когда десяток ящиков стоит больше, чем иной полноценный контейнер.

Перестраховки много не бывает, зато наоборот случается сплошь и рядом. Жойс уже чуть-чуть привыкла к своим «бизнес» функциям и не хотела ничего пускать на самотёк.

При подъезде к объекту, по ушам ударила тишина. Но она, как и все остальные последнее время, была слишком расслаблена по инерции. Оттого ни разу не насторожилась.

Как выяснилось буквально через три минуты, беспечной была не она одна. Шестнадцать мёртвых тел обитателей опорного пункта, разной степени целостности, уже здорово пахли.

Жойс выругала себя последними словами: надо было хотя б штатную винтовку на заднее сидение бросить. А сейчас, в центре массива густой тропической растительности, с семизарядной пукалкой-короткостволом… Всё равно что со стебельком одуванчика против пятилетнего самца-леопарда.

Впрочем, так тела воняют на второй или третий день. Скорее всего, местные авторы «сюрприза» уже убрались из окрестностей, понадеялась было она.

Опровергая её робкую надежду, тут же сработало предчувствие, которое в джунглях её не покидало никогда. Она чуть сместилась, после чего рядом с ней тут же защёлкали по металлическому каркасу попадания. Причём садили местные явно из чего-то бесшумного.

Быстро залетев в приземистое, капительное, одноэтажное здание склада, Жойс мгновенно закрыла за собой и заблокировала металлические ворота. Сталь-семёрка хоть и ненадолго, но задержит атакующих.

Хлопнув себя по лбу, она опрометью метнулась в местную оружейку, представлявшую собой глухой капитальный каменный короб внутри склада.

Решётка оружейки была деформирована, но Жойс была тут почти своей. Внутри, кроме штатных пирамид, имелся и замаскированный спуск в небольшой подвальчик (считай, погреб). Те, кто хозяйничал в помещении недавно, об этом явно не знали (либо по тупости не сообразили проверить всё получше).

Сдвинув одну из этажерок, Жойс скатилась по лестнице вниз и вознесла молитвы сразу всем богам, которых помнила: энзэ в подвальчике был не тронут. А с этим уже можно и поковыряться…

Следующие четыре часа она то прощалась с жизнью, стреляя буквально на расплав ствола; то, пользуясь передышками, перетаскивала вниз, в подвал, ящик за ящиком. Спасая ту самую премиальную партию товара, хватаясь поначалу за самые дорогие коробки.

Говорившие на кастильяно местные, кстати, предлагали вообще оставить её в покое. Надо было лишь пустить их в склад и отдать им какие-то ящики, шедшие вместе с табаком (интересно, кстати; а почему тогда они сразу всё не вытащили? Верхний ярус той же оружейки вынесли, считай, до последней тряпки).

В пылу горячей фазы «общения» с местными, Жойс было не до разглядывания: а что там ещё за попутный груз. Кстати, эти ставшие камнем преткновения ящики были ещё и укупорены на совесть, не сразу такой вскроешь.

Когда, всполошенные её долгим отсутствием, часов через пять всё же подоспели свои, она сидела у стены склада, привалившись к ней спиной, и одной рукой перетягивала себе кровившие вовсю ногу и корпус (последнее получалось из рук вон плохо).

Вторая рука была занята – в ней она держала расчекованую гранату.

Появившееся сразу вслед за маневренной группой начальство, в лице белых подполковника и капитана, первым делом проверило товар. Затем ей были отвешены сальные комплименты, причём двое белых из более высокого штаба никак не хотели понимать, почему негритоска (так и сказали, дословно) ломается. Могла бы быть и поприветливее.

Когда Жойс выяснила, что это и есть те самые её «партнёры», которые ведут с ней один бизнес (только сверху), она открытым текстом спросила, как обстоят дела с её будущей долей, с благодарностью (последнее можно и по армейской линии).

Честно говоря, кроме наспех брошенного «молодец, черномазая!» (когда шагали мимо), она рассчитывала на чуть иную обратную связь. Во всех смыслах.

Для начала, её прокатили с медалью. Просто завернули представление, пояснив в кулуарах: подполковник очень осерчал за её отповедь в его адрес. Белый клялся, что черножопая блядь (передаём дословно, говорили товарищи) ещё не раз пожалеет, что отказалась от командировочного романа с таким бравым мужчиной, тем более что в госпитале она валялась там же, где находился и штаб группировки.

Вопросы же касательно её нормальной доли в бизнесе также не нашли понимания: те, с кем контачила лично она, финансовыми потоками не распоряжались. А те, кто решал вопросы по деньгам, находились сразу над этим подполковником, который был и связующим звеном, и фильтром, и прослойкой в одном лице.

А она ещё удивлялась, откуда такой чин принёсся в первых рядах… За ценные ящики переживал.

В общем, её работа на все руки мастера так и осталась за ней – и на этапе закупа, и на этапе дистрибуции уже в доминионе.

Поначалу она вписывалась в это всё исключительно на общественных началах, не оговорив чётко условий. Искренне полагая, что свои кинуть не должны. Да и не могут же они пилить ветку, в её лице, на которой держится достаточно многое?

Ошиблась. Ещё как могут. Теперь она тащила всё тот же воз обязанностей, но уже без особых перспектив получить что-то кроме «второй» зарплаты, не проходящей по ведомости. Немаленькой, но и никак не соответствовавшей справедливости, в её понимании.

Самое интересное, что вышестоящим даже в голову не пришло менять её на кого-то иного: а зачем? Кто везёт, на том и возят. Свою работу она делала безукоризненно, несмотря на явно не соответствовавшие рангу задач условия.

Наверху мыслили стандартно; работа делается. Человек проверен, ещё и как проверен… А то, что её с мотивацией обошли, и по итогам испытательного срока не пересмотрели условия (как обещалось), так это мелочь. Не до мелких сошек в больших делах.

Работа же делается? Да. Плюс, сам человек – не совсем и человек, если разобраться чуть глубже. Так, черножопая макака, бортанувшая белого подполковника с командировочным сексом.