Рост Толбери - Орден-I

— Чш-ш-ш, — произнес он и вырвал из руки бледного как мел Йована гранату, с которой тот всё ещё пытался совладать.

В глубине коридора послышался шум, второй противник убегал.

— Привет, я Франк, — человек заговорил так, словно был заводилой на студенческой вечеринке.

Йован уставился на него бешеными глазами и замер.

— Ты дурак. И псих, — погрозил тот пальцем сербу.

Хлипкий на вид и низкорослый спаситель был одет в чёрное: блестящую, клубную рубашку, брюки и туфли, похожие на мокасины. От его затылка, шеи и запястий вглубь одежды уходили жуткие шрамы. На лиц его застыли мелкие капли брызнувшей крови.

— Я Франк, — с долей веселья повторил он и повернулся к Йовану, — вызывай охотников и чистильщиков. А то вы, ребята, уже ни петь, ни рисовать. И покажите мне жральню какую-нибудь поближе, подыхаю с голоду. Видели, как этот парень обратился? Его как наизнанку вывернуло, а внутри собака! Как это вообще работает?.. Так прикольно.

***

Ночная закусочная «Биг Мил» видела и более странные компании. Их новый знакомый запихивал в себя непостижимое количество еды, причмокивал, обсасывал пальцы и издавал звуки удовлетворения. Лиам и братья сидели напротив, сверлили его взглядом и молчали.

— Что ты такое? — не скрывая отвращения, выдавил из себя Йован.

— Я Франк. Говорил же уже. Тебя головой приложили, что ли? Может медиков вызвать? Или ты всегда такой приветливый? — не отвлекаясь от еды, отмахнулся он.

Йована хватило ещё минуты на полторы, он кипел и давился своей злобой.

— Нет… Что ты, мать твою, такое? — заорал он.

— О, в этом плане? — странный человек прочистил горло и нарочито официальным тоном выдал: — Вот послушай, всё не могу определиться со вступительной речью. Я Франк, экспериментальный солдат Ордена. Представляю Научный Отдел. Мой отряд направлен к вам на усиление. Меня заинтересовало ваше текущее дело. Сектанты и их мрачное дерьмо — это почти всегда весело и похоже на комедию. Я, как и они, склонен подбирать себе самую плохую в поле зрения компанию. Удовлетворён? — мерзковато улыбнулся он сербу.

Йован замолчал, лицо его всё больше менялось на гримасу отвращения.

— Тебя что, из кусков сшили?

— Ну, примерно так и есть. Если бы ты читал книги, мудила, или хотя бы был знаком с кинематографом, ты бы уже понял всю иронию, с которой я выбрал себе рабочий псевдоним. В общем, привыкай к этому голливудскому личику, я послоняюсь с вами, пока скучно не станет. Учитывая, что я спас ваши горящие задницы, это явно не лишнее. Позвони в Центральную, они подтвердят мое назначение. И да, ты тоже рожей не особо вышел. Мудила.

«Рожа» Йована стала ещё страшнее, он сцепился взглядом с Франком и спустя секунду пулей вылетел из-за стола. На улице он схватил за грудки проходящего мимо громилу-металлиста, вытряс из него сигарету, трясущимися руками подкурил её, и минут пять лаялся с кем-то по телефону. В конце разговора он со всей силы швырнул бронированный аппарат об землю, подобрал его и вернулся в зал уже спокойный.

— Подтвердили, — бросил он сухо.

Кристиан хмыкнул, быстрым движением выхватил один из последних бургеров с тарелки Франка, откусил и начал жевать.

— Вот и славно. Будем знакомы! — страшновато улыбнулся Франк.

***

Год 1944. Где-то на территории Восточной Европы.

Дождь лил уже три дня. Его бесконечный поток размыл почву и превратил её в болото. Окопы заполнились водой, их края осыпались, оставаться в них было опасно. Но бой не прекращался.

Штурмовая дивизия СС раз за разом бросалась в суицидальные наступления, оставляя десятки тел на подступах к лесу и высоте. Фрицы шли в бой, будто русские штрафники, в спину которых смотрели пулемёты. Наступление сменялось залпами артиллерии, ряды защитников таяли, как и патроны. Подкрепления не было. Оно завязло на размытой дороге.

В какой-то момент рядовой Настас остался один. Его рота и сержант были мертвы или позорно бежали. Но Настас бежать не мог, осколок сильно повредил его колено.

Боль была очень сильной, режущей. При каждом неосторожном движении металл задевал нерв, и Настаса сворачивало в клубок. Окопная грязь, впитавшая заразу от мёртвых тел, уже попала в рану, и Настас чувствовал, как внутри её разгорается пожар.

Оставалось лишь одно. То, о чем уже давно твердил Дух Волка, живший в нём. Даже не с начала этого боя, а самой высадки, где он чудом не словил пулю в голову, и потерял всех, кого вообще знал с учебки.

Настас убьёт всех врагов. Отпустит вожжи.

Тёмная ночь и пелена дождя скрывали горизонт так, что даже его глаза не могли разглядеть врагов. Но они шли вперёд. Он слышал это и чувствовал запах, ослабленный и прибитый водой. Скоро они будут здесь. Настас расстреляет магазин в их сторону, потом второю, кинет гранату, когда они будут близко. И вторую оставит для себя. Он видел, как такое делают.

Или он вернется домой. Если откроет клетку…

Настас молился духам земли, деревьев, травы и неба, солнца и луны, предкам и ещё живущим. Чтобы они дали ему сил и простили его за то, что он сделает.

Тело начало ломаться и рваться. Это всегда было настолько больно и страшно, что можно было сойти с ума. Из последних сил он сорвал с себя рубашку и жетон. Его поле зрения сузилось до одной точки. Звуки стали объёмными и громкими, запахи потных тел, гари и трупов невыносимыми. Но сам Настас был очень далеко от всего что происходит.

Страшный рык вырвался из его пасти. Дух Волка бросился вперёд. Где-то из глубины Зверя Настас ощутил пьянящий вкус крови на губах и невероятную мощь. Колено больше не болело. Металл выдавился из него, и тут же оно заросло новой, могучей плотью.

Издалека донеслись выстрелы и вопли, полные ужаса.

Дух Волка был доволен. Он упивался своей силой, кровью, плотью и страхом своих врагов. Врезался в их ряды и разбрасывал их, словно кегли. Вспышки слепили его, он не мог набрать скорость по скользкой траве, грохот оглушал, но он был жнецом и брал свой кровавый урожай. Пока что-то не подбросило его вверх и не ударило об землю. Куски металла впились во всё тело, и с ними стало так тяжёло двигаться. Уши перестали слышать, грудь обмотало стальным жгутом. Смертные наконец-то дали отпор разъяренному чудовищу.

Второй хлопок рядом, третий, комья земли взлетают вверх и падают, капли разбиваются о них, вспышки разрывают темноту.

Тяжело дыша и хромая, раненный Дух Волка побрёл прочь, скрылся в лесочке, прорвался сквозь деревья, пошатнулся, свалился с обрыва и теперь тонул в воде и грязи. Крупные капли гулко падали на его череп, обтянутый плотной кожей.

Настас вглядывался в темноту и пытался понять, что происходит. Больно. Рукой он вытер кровь с губ, то ли свою, то ли своих врагов. Сил обратиться назад не было. Дух Волка отчаянно сражался за свою жизнь, но трясина была сильнее.