Рост Толбери - Орден-I

Лиам ещё немного полежал, похрустел плечами и шеей, и решил вставать.

Ожог и новая, не такая красивая, татуировка зудели и болели, и постоянно напоминали о своём существовании. Один из солдат сказал ему, что ранение, нанесённое магией, может и никогда не затянуться полностью. Значит нужно привыкнуть засыпать и жить с ним.

Лиам принял душ, растянулся, машинально принял таблетку, влез в броню и вышел из казармы, расположенной в недрах Первого Отделения. Тело ещё ломило, ушибы и трещины болели, но Лиам знал лекарство. Пробежка вместо сна.

Первые шаги давались нелегко. Коленные суставы хрипели и кряхтели под нагрузкой, словно он был Железным Дровосеком и давно не радовал их капелькой масла. Утренний воздух был слишком холодным, с шумом врывался внутрь, оседал тяжестью на дне мехов, обжигал губы, вызывал сухость в горле. Сердце билось неприятно и гулко.

Но это только первые пятьсот метров. А дальше словно старый мощный Мустанг он уверенно и неудержимо набирал скорость. Тело становилось мягким, водой скользило между бетонных коробок, мягко отпечатывая каждый шаг. Больше не было больно и дискомфортно, наоборот, с каждым шагом что-то едва уловимое и приятное растекалось по стенкам всего тела. Ещё пятьсот метров и ещё. Кажется, что он может бежать вечно. Стало тепло, он слился со своим дыханием и перестал чувствовать что-то кроме него.

Мысли снова полезли в голову. Уже четвёртый день он пытался собрать в голове пазл, который стал его жизнью.

Город, да и всё побережье, были охвачены паникой и готовились к шторму. К шторму, который был чем-то совсем иным, нежели каприз погоды. Началась эвакуация, машины встали в длинные пробки, воздух сотрясали автомобильные сигналы. Страх и недовольство пропитали атмосферу. Даже нелюди бежали из города, старались убраться подальше. Брошенные собаки и кошки сходили с ума, выли в своих клетках, когда их отлавливали спецы по отлову. Уже пару дней Лиам не видел птиц.

«Аватар», как его называли на брифингах, затаился где-то там. Брифинги день ото дня становились всё мрачнее и мрачнее. Попытка прорыва сущности в мир коммуникаций и его заявления сулили только одно — то, что носил в своём теле Дэван, становилось всё сильнее.

Это нужно было остановить. Лиам не гадал о природе этой твари, как делали многие в коридорах Организации. Как и многие полевые специалисты, он помнил и жаждал крови. Каждый день, в свою двенадцатичасовую смену он прыгал в военный джип, ехал прочесывать город, выбивать двери и досматривать все самые укромные уголки, где только можно было спрятаться. Но толку от этого было невероятно мало.

И это сильно накаляло руководство. Оно давило всё сильнее, требовало результатов, но даже для агентов уровня Лиама стало очевидно — ни проверенные временем, традиционные методики Ордена, ни сверхсовременные и даже экспериментальные технологии не работают.

Они не могут выследить и поймать ублюдка. Так бывает, когда имеешь дело с чем-то, выходящим за рамки твоего понимания. Оставалось только ждать, пока он покажется сам или же совершит ошибку.

Лиам старался не рыпаться и не лезть куда не следует. Он был слишком неопытен для самостоятельной работы и искренне рад, что его пока «понизили» и перекинули на службу с солдатами. Несмотря на висящее в воздухе и то, через что удалось пройти недавно, Лиам как-то даже расслабился. Жизнь в Отделении отдавала комфортом. Привычно и уютно было находиться рядом с братьями по оружию. Совсем другая публика. Им приказывали — и они делали. Всё просто и понятно. Братство и сестринство. Вместе они спали и просыпались, вместе ходили в тренажерный зал и тир, вместе ели и принимали душ, выпивали в баре, выезжали на задания и возвращались с них. Вместе жили и вместе умирали.

Как Ями.

Чёрт.

Криса не стало. У Йована не было возможности проститься с ним и примириться. Казалось, что он вне себя от злобы и непонимания. Но на самом деле он был потерян. И это было знакомое чувство.

Когда убили Бенисио у Лиама, словно вырвали изнутри нечто, что нельзя было описать словами. И каждую секунду, когда мысли Лиама не были заняты выполнением какой-то задачи, он чувствовал эту нехватку. И он хотел поделиться этим с Бенисио. Но его не было. Он не был далеко, не был в соседней комнате, не был дома с женой в безопасности, не был в магазине напротив, не был в плену у террористов или на задании без Лиама. Его просто не было. Нигде. И никогда уже не будет.

Он остался лишь частью искажённой памяти Лиама. В виде нечётких воспоминаний. И всё. Словно он никогда и не существовал.

Это очень тяжёлая и непонятная категория, с которой помогает смириться только время. Лиам знал Бенисио всего год. Он был хорошим и надежным другом, он прикрывал его спину в бою, ему можно было доверить жизнь и любой секрет. Он многое узнал о том, кто такой Бенисио и как он прожил свою жизнь. Лиам знал, каково это было жить и служить с Бенисио, но знал и время до него.

А Йован знал Криса столько, сколько себя помнил. Крис был его неотъемлемой частью и Йован просто не имел опыта жизни без него. Крис был его ответственностью, с которой Йован не справился.

Мда.

Первые пару дней оставшийся брат провёл с Лиамом. Искал обидчика или неприятности, нарушал все возможные директивы и приказы, не хотел никого слушать и без остановки нёс какую-то дичь. Просто носился по городу, кричал на всех и тыкал стволом. Он жаждал крови, но куда серьёзнее, чем мог себе представить Лиам. Когда ситуация накалялась, Лиам оттаскивал его.

Потом что-то внутри него щелкнуло, и он перестал. Идти ему было некуда, он ни с кем не разговаривал. Слонялся по зданию, или напрашивался к кому-нибудь на выезд. Теперь спокойно, просто чтобы чем-то занять себя. Чтобы остановить поток мыслей и чувств, хотя бы на секунду. И без психолога было ясно, что поручать ему какие-то задачи пока рано. Да и сам он это понимал. Начальство закрывало на это глаза.

До вчерашнего дня.

Последний из сербов получил ещё один удар. На одной из планёрок его прилюдно обвинили в провале операции и жертвах. Как старший, он должен был сделать всё совершенно по-другому. Пока его разносили в пух и прах, Лиам не мог вмешаться. У него ещё не было голоса и веса в Организации. Йован спокойно выслушал все обвинения и согласился. Его отстранили от расследований до комиссии о наказании.

Лиам пытался как-то ободрить его, и… Был послан. Сербу нужно было самому во всём разобраться и найти новый способ вставать по утрам.

В чём-то его обвинение было справедливым. Но не только Йован совершил ошибку, это были просчёты многих людей. Йован не обладал достаточным опытом, не мог самостоятельно справиться с ситуацией и принять правильные решения. Это дело было слишком важным и ответственным для обычного агента. Жаль, Орден осознал это только после того, как появились жертвы.