Руслан Михайлов - Инфер

Да, здесь прибирались регулярно – прямо чисто, хотя сверху должно постоянно что-то сыпаться и литься.

– Лид.

Я глянул на бойца, отвлекшегося меня от созерцания частично раздавленного человеческого черепа в «потолке», вцепившегося почернелыми зубами в арматурину. На оскаленных зубах поблескивали выложенные мелкими белыми кристаллами буквы, складывающиеся в короткое емкое слово «BOSS».

Включив нагрудный фонарь, мечник на пару секунд осветил расположенную прямо у входа комнату, что раньше явно была предназначена для охранников у входа. Там сохранилось несколько столов, что были заботливо протерты до блеска. На каждом столе имелось по пустому блюду. А у дальней стены находилось широкое низкое ложе, что вполне было способно выдержать настоящего быка и ту, кто рискнул бы возлечь с этим гигантом. У входа отпечаталось несколько мокрых следов бычьих копыт – их владелец был тут совсем недавно. Проголодался? Или секса возжелал, бычара?

Тоже врубив фонарь, я быстро отыскал мокрые следы в одном из коридоров и двинулся по ним. Смысл здешнему миносу сидеть в тупиках, куда может никто и не заглянет? Его задача проста – пугать, добавлять мистики, а еще от пуза жрать и трахаться. Поэтому он будет держаться сквозных проходов, которыми можно добраться до сердца лабиринта. При этом ему надо находиться в таких местах, где он сможет избежать встречи с теми, кто оставил ему щедрые дары. Каков вывод? А вывод прост и банален – вечно голодный бычара «пасется» где-нибудь на здешних основных «перекрестках» и при этом неподалеку от комнаты у входа, откуда можно проверить не принесли ли жратву или траха, а заодно поглазеть на солнечную природу за аркой. Может ли минос покидать цех? Понятия не имею. Да и насрать.

Если минос не глухой – он услышал двойной гонг и знает, что в его темные запутанные владения вошли двое чужаков. Войди кто из уже своих – гонг вряд ли бы сработал.

И пока система оценивает ту кучу данных, что получила с наших с Каппой вживленных чипов, прогуляемся как мы по отпечаткам мокрых бычьих копыт…

Минуя оставленные на поворотах кучи битого камня и почему-то разноцветные кости и черепа, оставленные явно специально, поглядывая наверх, в щели, откуда сочилась не только вода, но и тусклый желтый и красный свет, мы спокойно шагали следом за уцокавшим куда-то по своим делам миносом. А чего нервничать, если мы уже знаем, что именно нас ждет в этом славном темном месте, выглядящим прямо как родная Стылая Клоака?

А ведь здесь сумрак… тут раньше если и были системы наблюдения, то им пришел конец после обвала. Система знает, что мы вошли, но не знает, где мы сейчас, хотя вполне может прогнозировать это. А еще мне очень интересно, смогла ли система прочесть наш ТИР – мы хоть и открывали забрала, но ей могло и не хватить времени, и она просто зафиксировала вход двоих чужаков. Ладно… разберемся позже…

– Чужие здесь! – проревела темнота за углом коридора – Чую, но не вижу! Чую, но не вижу! Забодаю! Затопчу! Ой найду и убью! Найду и убью гостей незваных! Бойтесь! Бойтесь меня – Минотавра!

Я заинтересовано двинулся на угол. Судя по усиливающемуся реву, минос двигался нам на встречу.

– Чую, но не вижу! Но как увижу – догоню! Забодаю! Затопчу! Но коли ноздрей моих достигнет запах щедрых даров… коли я учую аромат женского нагого тела… уйду я с дороги идущих к алтарю! Не покажусь их испуганным взорам! Чую, но не вижу! Забодаю! Затопчу! Я страж лабиринта! Я ужас этих руин!

Еще пара шагов и мы оказались в изливающемся с потолка снопе белого света, шириной метра в три. Из-за поворота вывернула громадная рогатая фигура и оказалась освещена одновременно с нами.

Трое замерли в коридоре.

Два пыльных боевых экза с мертво поблескивающими темными забралами. И огромный пузатый минос в серых просторных трусах и с чем-то вроде хозяйственной сумки в лапе. Некогда мускулистый торс скрыт пластами жира, но один взгляд на косые широченные плечи дал понять, что в этом звере кроется еще немало силы.

Из моей руки начало медленно выдвигаться лезвие из сложного сплава. Каппа же начал приподнимать тесак, одновременно наводя на миноса ствол встроенного в руку дробовика.

– Пусто-то как… и темно… не разглядеть ничего… … – промычал щурящийся от яркого света минос и, вдруг покрутив башкой с крайне задумчивым видом, отступил и заревел в темноту – Не вижу и не чую… не чую и не вижу… но поищу… поищу вон там в темноте… и найду…

Отступив, минос с трудом втиснулся в узкую щель сдавленного коридора. Потихоньку двинулся прочь, обтирая плечи о стены и продолжая грозно реветь:

– Найду! Ой найду! Но пока не вижу и не чую… не чую и не вижу… вообще не вижу… ничего не слышу…

– Эй – рыкнул я.

Минотавр протяжно пернул и присел.

– Рогатый… мы правильно идем?

– Прямо, прямо, налево, снова налево, прямо до упора, берегите там головы – балка…

– Ага.

– Не вижу и не чую… но ищу… упорно ищу! Где бы поискать, чтобы никого не найти, а?

– Нас только двое.

– Спасибо! – обрадованно пробулькал минос и исчез за поворотом – Посижу в сортире… денька два… Чую, но не вижу! Чую, но не вижу! Ой затопчу! Ой забодаю! Я страж лабиринта! Я ужас этих мрачных руин!

Прямо, прямо, налево…

Без малейших колебаний воспользовавшись советами рогатого, мы за минуту преодолели остаток лабиринта, накрывшего собой привратную зону, и оказались на неплохо освещенном просторе. Хватило нескольких быстрых взглядов, чтобы понять, где мы очутились.

Да. Это место вполне можно назвать храмом. Рухнувшие перекрытия образовали здесь огромный колодец, а пробитая над ним крыша посылала внутрь яркий солнечный свет сквозь паутину оплетенных растительностью балок и решеток. Обросли и стены, выплюнув из себя сотни ярких цветов тянущихся к свету. Жужжащие крупные пчелы и странные в царящем здесь сумраке насекомые деловито сновали между цветами, набивая жопы нектаром. В центре колодца образовалось озерцо с парой кусков крыши в нем, образовавшихся нечто вроде мостиков, ведущих к пылающему цветами холму, увенчанному торчащей из него чуть изогнутой колонной, что в свою очередь красовалась чуток помятой и накрененной… нет, не полусферой. Шар.

Стальную колонну венчал помятый стальной шар диаметром в пару метров. Из приоткрытых в нем отверстий торчали объективы камер наблюдений, свисали какие-то проводы и светящиеся жгуты. В конце одного из ведущих к холму мостиков находилась стальная плита, явно рухнувшая сюда случайно, но выглядящая как настоящий алтарь – весь уставленный тарелками, обломками какой-то техники, игрушками и вазами с засохшими цветами.

Вот и алтарь.

Вот и храм Новой Матери.

– Мамочка… – у алтаря замерло две девушки в белых одеяниях, с распущенными длинными волосами.