Борис Батыршин - Чужая сила [СИ litres]

– Зауряд-прапорщик, ко мне!

Ремер, не чуя под собой ног, потрусил к вахмистру, на бегу перепрыгивая через смятые, как куклы, тела штурмовиков. У одного из-под сбитой набок маски сочился зелёный пар. Оттуда – и из дырки в кожаных доспехах на спине. Похоже, понял Ремер, пули пробивали этих тварей насквозь, но остановить так и не смогли…

Коннопионер нависал над ним конной чугунной статуей Вильгельма-Фридриха Основателя с ратушной площади.

– Сколько у вас осталось людей?

– Девять, герр вахмистр, и трое раненых!

– Ступайте по переулку, потом налево. Увидите там дампфваген. Старшим при нём мичман-воздухоплаватель, поступите в его распоряжение. Раненых погрузите на машину…

– Но у меня приказ удерживать.

– А-а-тставить пререкания, зауряд! Под трибунал захотели? Испа-а-а-лнять – и живо, пока они не уехали!

Окрестности Туманной гавани

– Как такое могло случиться, герр Вермейер? Вы хоть понимаете, что это личный – личный! – приказ гросс адмирала?

Обер-полицмейстер скривился – уж он-то всё понимал. Например, то, что надежды обойтись в подавлении беспорядков силами полиции пошли прахом, и сейчас, в этот самый момент в Туманную Гавань входят армейские подразделения. Между прочим – снятые с охраны Побережья.

– Город охвачен мятежом. Латинский квартал и прилегающие улицы – во власти инсургентов, беспорядки затронули и рабочие кварталы. Слава Творцу-Создателю, войска на подходе – но до их прибытия ещё предстоит продержаться.

– Но забирать у экспедиции солдат, которые должны были обеспечивать её безопасность, да ещё и перед самым отлётом – кому только в голову пришла подобная глупость? Да гросс-адмирал вас за это в порошок сотрёт!

Чёртов профессоришка прав, в отчаянии подумал Вермейер. Найдёнофф крут и не привык, чтобы ставили под удар разработанные им операции – а эта экспедиция как раз к таковым и относится. И только Творец-Создатель знает, почему именно сейчас, в разгар таких событий, так уж важно послать кучку высоколобых умников из Академии и Гросс-Ложи шарить по Летающим островам? Видимо кто-то из жандармских чинов тоже этого не понял – и рассудил, что полтора десятка морпехов, вместо того, чтобы прохлаждаться в подсобке, могут заняться чем-то полезным. И отрядил их подавлять мятеж. Вместе с прочей охраной воздухоплавательского клуба, оставив на посту лишь пару инвалидов с древними ружьями.

– Ничего не могу поделать герр профессор! Генерал от жандармерии Кольвиц убит, взорван бомбой террориста. В управлении царит хаос, кто там отдаёт приказы – неясно. Отряд, в который включены ваши морские пехотинцы, окружён бунтовщиками на подходах к Латинскому кварталу – там тяжёлые бои, связи нет, мятежники применяют штурмовых арахнидов, большие потери.

– Я вам сочувствую, герр Вермейер. – профессор понизил голос. – Тем не менее, отправление должно состояться точно в строк, а ещё лучше – раньше срока. А что мы имеем? Воинская команда пропала, груз приборов не доставлен. Что прикажете делать?

– Я распорядился как можно скорее найти ваше хозяйство… начал, было, оправдываться Вермейер, и тут слова его прервал свисток паровика. От ворот полётного поля к причальной мачте ковылял тяжело гружёный дампфваген. Рубки его не было видно от облепивших подножки панцергренадер, на плоской крыше – тренога с закопченной трубой огнемёта.

У обер-полицмейстера словно глыба бетона с души свалилась.

– Ну, вот и они, а вы переживали!

От притормозившего грузовоза к беседующим уже бежал мичман. Фуражку он где-то потерял, физиономия закопченная, решительная. В руке – пехотный карабин с примкнутым штыком.

– Герр Смольски! Груз, согласно вашему распоряжению, доставлен в целости. По дороге.

– Не время, голубчик, потом! – перебил его профессор. – Немедленно загоняйте машину на разгрузку, только вас и ждём.

Он обернулся к обер-полицмейстеру.

– Так что будем делать, герр Вермейер? Я больше ждать не могу. Если вы не в силах вернуть выделенных для нас солдат, извольте предоставить замену. Хотя бы десяток человек при толковом командире!

Дампфваген подкатился под основание причальной мачты. Сверху, с решётчатой грузовой стрелы спустилась таль и панцергренадеры, составив карабины в пирамиду, принялись зацеплять верёвками сложенные в кузове ящики. Физиономии у них, как и у мичмана, были закопченный, измученные – но вполне решительные.

«…а ведь это мысль!..»

– Вот что, профессор, забирайте-ка этих! – Вермейер указал на подчинённых Ремера. – С вашим порученцем они уже нашли общий язык. А что? Парни боевые, обстрелянные, командир у них из пограничников, огонь и воду прошёл…

О том, что подчинённые зауряд-прапорщика в не состояли в пограничной охране, а проходили службу в канцелярии городского управления полиции, обер-полицмейстер предпочёл не вспоминать.

– Пожалуй, недурной вариант! – обрадовался профессор. – Алекс, голубчик, можно вас на минутку?

Подбежал мичман. Карабин он оставил в пирамиде, и теперь придерживал на бегу тяжёлую кобуру с бундесревольвером. Профессор в двух словах изложил принятое решение.

– …поручаю этот отряд вам. Будете у нас на борту командиром морской пехоты!

– Слушш, герр профессор! – Алекс сделал попытку щёлкнуть каблуками. И опять не получилось – мягкий, поросший травой, грунт полётного поля подходил для таких упражнений не лучше ковровых дорожек в гросс-адмиральском кабинете. – Разрешите только съездить в город, за багажом! А зауряд-прапорщик пока проследит, чтобы люди погрузились на корвет.

Мичман успел по дороге от университетского городка пообщаться с Ремером – и остался доволен знакомством.

– Незачем, голубчик, незачем! – замахал руками профессор. – Я уже распорядился доставить весь ваш багаж на борт, всё сложено в вашей каюте. А сейчас – беритесь поскорее за дело, время не ждёт.

– Папенька, а вот и я! – раздался звонкий, такой знакомый Алексу голос. – Не опоздала, надеюсь?

Мичман обернулся. Через поле в сопровождении стюарда, толкавшего загруженную доверху багажную тележку, шла Елена. Куда делось платье, приличествующее девице из аристократической семьи в путешествии? Костюм в сугубо военном, экспедиционном стиле: бриджи, соблазнительно обрисовывающие изящные ножки, китель военного фасона с накладными карманами, пояс с подсумком и гнёздами для револьверных патронов, широкополая замшевая шляпа, кокетливо заломленная на ухо, высокие, со шнуровками, сапожки. На бедре – элегантно отделанная кобура, из которой высовывается инкрустированная перламутром рукоять пепербокса.

Смольский, перехватив его взгляд, развёл руками.

– Сами видите, голубчик – что поделать со своенравной девчонкой. Упёрлась – возьми её с собой, да возьми! Впрочем, может оно и к лучшему – мать в столице, не оставлять же Елену одну в охваченном беспорядками городе? И, кстати.