Трой Деннинг - Тихая буря [litres]

– Почему они спешат? – спросил Фред, пришедший к такому же заключению. – Ковенант прорвет этот заслон, как ракета душевую занавеску, но при этом потеряет не одну пару кораблей.

– Значит, враги считают, что потеряют больше, если будут медлить, – сказала Линда. – На Сеобе они лишились больше половины своей группы. Может, наши разведчики заставили себя уважать?

Келли покачала головой:

– Там были обычные разведывательные корветы, Ньето сшиб их парой удачных ракетных залпов. – Она указала на экран. – Но в этом флоте полно крейсеров и штурмовых носителей. Их щиты способны поглотить полдюжины залпов и даже не мигнуть.

– Верно, – согласился Джон. – Если ковенанты и обеспокоены, то не из-за разведчиков.

– Может, из-за нас? – спросила Келли. – Или точнее, из-за Черных Кинжалов?

Она намекала на неопределенное положение Спартанцев. На правах самого старшего из командиров звеньев оперативной группы «Яма» Гектор Ньето теперь руководил операцией «Тихая буря» и намеревался вернуть Спартанцев в бой. Но Кроутер продолжал упорствовать, и переубедить его не смогла даже доктор Халси. Отстранение от дел злило Джона и его товарищей, но что они могли предпринять? Приказы не обсуждаются, и после трюка, проделанного Джоном на Сеобе, было ясно как день, что неподчинение полковнику никак не изменит его мнения. И вот миссия по проникновению на вражеские корабли достается одним Черным Кинжалам, а Спартанцам придется наблюдать за происходящим с «Точки схождения».

Спустя секунду Джон кивнул Келли:

– Думаю, ты права. Держать свои истребители в близком сопровождении их заставляет страх перед попыткой абордажа.

– Это объясняет множество вещей, – заметила Линда. – Возможно, это одна из причин, по которым вчера ковенанты так старались захватить разведчик. Если они знают про абордаж около Неферопа, то захотят узнать и то, как мы сумели подобраться незамеченными.

– В этом есть смысл, – согласился Фред. – За исключением того, что о разведчиках над Сеобой им было известно. Отверженцы так и не передали весточку, а факт, что пришельцы не ждали нашего появления, налицо.

– Это не имеет значения, – сказал Джон. – Чужаки вполне могли обнаружить разведчик визуально и попытаться выяснить, почему его не видят их сенсоры. А может, у них были дозорные лодки, взявшие под наблюдение точку сбора еще до того, как мы туда прибыли. Важно то, что они поняли смысл увиденного и пошли на риск, чтобы добыть разведчик.

– Черт! – Взгляд Келли снова обратился к светлым пятнам на экране. – Они боятся абордажа и пытаются захватить разведчики. Они знают наш план.

– Или так, или… – Фред умолк, а потом вздохнул. – Ладно, они знают наш план. Откуда?

– Может, разгадали после Неферопа, – предположила Линда. – Если капитану удалось доложить, что его корабль подвергся абордажу, они могли додуматься, что мы постараемся повторить такое в большем масштабе.

– Возможно, – сказал Джон. – Но чтобы догадаться, особенно самим, им пришлось бы попотеть.

– Думаешь, кто-то помог догадаться? – спросила Келли.

– Это простое объяснение, – ответил Джон. – А простейшее – им кто-то все выложил. Генерал Гарвин должен был обладать достаточно качественной информацией, чтобы склонить Ковенант к встрече. И он просто обязан был обещать больше, если считал, что сможет договориться.

– Только одна нестыковка в этой версии, – возразил Фред. – Гарвин – отверженец. Как он мог заполучить такие первосортные сведения?

– Не знаю, – сказал Джон. На экране обе стороны уже обменивались огнем: пришельцы давали залпы плазменных сгустков, а люди отвечали шквалами ракет. Большие корабли чужаков все никак не желали отпускать истребители, укрываясь под их пикетной сетью, такой плотной, что не проскользнул бы и светлячок. – Но собираюсь выяснить.

На глазах у Спартанцев два флота вцепились друг в друга, а из розовых облаков Бико навстречу орбитальным транзитным пунктам устремились первые эвакуационные корабли. Ковенанты не пытались им помешать, очевидно полагая, что потенциальные беженцы составляют очень маленький процент населения планеты. Даже крупнейший пассажирский лайнер мог перевозить не больше тридцати тысяч человек, а население Бико исчислялось десятками миллионов.

Джон услышал шаги, повернулся и увидел приближающегося Эйвери Джонсона, одетого в синюю форму летнего образца. Не считая по-прежнему опущенных бровей из-за боли после контузии, выглядел он в меру здоровым, походка была уверенной.

– Сержант Джонсон, – поприветствовал его Джон. – Вы сейчас разве не должны отдыхать?

– Зависит от того, о чем ты спрашиваешь, – ответил Джонсон. – Да и скучно мне стало.

– Добро пожаловать в клуб, – произнес Фред. – Как самочувствие?

– Словно у меня худшее похмелье в жизни, а я даже не помню, как его заработал. – Джонсон прошел между Фредом и Джоном, обернулся и хмуро оглядел четверку Спартанцев. – А вы так и проведете этот день, слоняясь по ангару и хныча?

– Просто наблюдаем битву с безопасного расстояния, – сказал Джон. – И похоже, ничем другим в этой операции нам заняться не дадут.

Джонсон посмотрел ему в лицо:

– Уверены?

Джон с Фредом обменялись хмурыми взглядами.

– Вы говорите неофициально? – спросил Джон.

– Не совсем, – ответил Джонсон. – Все утверждено, только втихую.

– Не нравится мне это, – высказалась Келли. – Кроутер простил нам поход к «Звездной ночи» без разрешения…

– Не только простил, – обернулся к ней Джонсон. – Он в курсе, что своей инициативой вы спасли наши задницы.

– Да без разницы, – отмахнулась Келли. – Если узнает, что мы собираемся сделать у него за спиной что-нибудь для Ньето…

– Это не для Ньето, – сказал Джонсон. – Кроутер хочет, чтобы вы вызвались добровольцами.

– Для чего? – спросил Джон.

– Разве это важно?

Джон посмотрел на экран. Флоты сблизились настолько, что корабли начали проводить маневры уклонения, наполняя тьму крохотными запятыми из света, вихляя и качаясь, чтобы сбить противника с прицела. Корабли Ковенанта по-прежнему казались голубыми пятнами, хотя уже увеличивались и размывались; сопровождающие истребители пытались удержать строй вокруг носителей. Вражеские начальники даже в разгаре боя опасались абордажа.

Джон повернулся к сержанту.

– Да, – сказал он. – Важно.

Джонсон растерялся.

– Мне казалось, Спартанцы всегда рвутся в бой.

– Лживый слух, – высказался Фред. – Кто знает, как все началось?

Пропустив его слова мимо ушей, Джонсон посмотрел на экран:

– Так, что я пропустил?

Перед тем как ответить, Джон поднял ладонь – жест, с помощью которого Спартанцы спрашивают друг у друга разрешение. Кроме доктора Халси, Эйвери Джонсон, возможно, единственный человек на борту, которому они могут доверять. Однако решение Джона повлияет на весь отряд, а последняя миссия выявила один изъян в его подготовке – нехватку политической смекалки. Джон знал, что со Спартанцами кто-то ведет игру, но не догадывался, кто и с какой целью.