Александр Гулевич - Хортарианский ястреб

– А что… это может действительно сработать, – охрипшим голосом прошептал разведчик.

– Вот ты и продумай в деталях, как воплотить в жизнь этот план, – отчеканил я и, пришпорив коня, поскакал вперёд, обдумывая на ходу возможные варианты, но чем дольше думал, тем сильнее склонялся к первоначальной своей задумке: достать несколько комплектов униформы графской гвардии и пошить пять сотен комплектов и в этой одёжке захватить Джерсан, представ в образе войска графини Фарно и тем самым вызвать большой набег на Вольные баронства, что на какое-то время затормозит формирование большой армии, но, к сожалению, не решит главного…

В такой архисложной ситуации требуется какое-то неординарное решение, а его я всё никак не находил.

Сколько я проехал, обдумывая свои дальнейшие действия, не знаю, но солнце уже заходило за горизонт, пора становиться на ночёвку. Подыскав подходящее местечко для бивака, я отдал команду остановиться и, соскочив с седла, размялся. И только тогда мне в голову пришла интересная мысль. А ведь у Гильдии огневых дел мастеров просто не могло не быть своей разведывательной службы с обширной агентурной сетью, и кто-нибудь из неё непременно должен был прибыть в караване вместе с нашим бравым кузнецом на Хортицу…

Эх, вот что значит быть дилетантом, постоянно приходится по новой изобретать велосипед, а профессионалов и взять-то неоткуда. Разве что кто-нибудь из обещанных туристов-добровольцев ко мне пожалует с соответствующей компетенцией и образованием, иначе хоть караул кричи.

– Атаман, а нам срочно надо город Джерсан захватить? – спросил Милош, грея руки у костра.

Подумав, я негромко ответил:

– Не так чтобы срочно, но и откладывать в долгий ящик никак нельзя. Джерсан – наш прямой конкурент и непременно будет стремиться нас уничтожить. Видишь ли, на острове, где я был, производят очень редкие и очень дорогие лечебные снадобья, распространяемые среди знати не только в Вольных баронствах, но и по всей Большой и Малой Хорте. Джерсан, по сути, является главной перевалочной базой этой торговой цепочки. Хозяева главного скупщика рабов нас никогда в покое не оставят, опасаясь, что мы станем угрозой их торговым интересам. В общем, выбор у нас невелик: либо они нас, либо мы их. Если мы уничтожим Джерсан, то непременно возьмём под контроль торговлю снадобьями по всему континенту, а это не просто большие деньги, а очень большие, и к тому же огромное влияние в среде владетелей маноров.

– А эти самые таинственные островитяне согласятся с нами торговать или предпочтут послать по известному адресу? – с немалой заинтересованностью спросил сотник, продолжая с затаённой грустью наблюдать за пляской огня горящих сухих поленьев.

– Согласятся, никуда не денутся, – категорично заявил я, – тем более они сами предложили захватить или спалить дотла этот город, выбор на наше усмотрение. Видимо, великий хан Тугуркан вконец зажрался или чем-то стал островитянам неугоден, точно причин не знаю, но в любом случае мне думается, им с нами сотрудничать по какой-то только им ведомой причине будет куда выгодней, нежели иметь дело с Джерсаном, и это главное.

– Было бы неплохо, – пробубнил сотник, всё также продолжая задумчиво взирать на пляску огня.

– Ладно, поболтали, а теперь пора спать.

Поднявшись, я расстелил подстилку и, подложив под голову войлочный валик, укрылся шерстяным одеялом. Поворочавшись с боку на бок, уснул крепким сном. А на следующее утро мы, оседлав коней, понеслись дальше. Полторы недели мы день и ночь мчались домой, останавливаясь лишь для короткого отдыха, вновь прыгали в седло и скакали дальше, и вот наконец на горизонте появилась Хортица.

Направив своего Бурого на холм, я посмотрел в бинокль на излучину и от удивления присвистнул. Удивляться и вправду было чему: за время моего месячного отсутствия крепостная стена существенно увеличилась в длину, да и людей, занятых на возведении, явно прибавилось, но даже не это меня поразило до глубины души, а то, что излучина походила на растревоженный муравейник. Кто-то куда-то спешил, кто-то что-то делал, и, как ни странно, никто друг другу не мешал, путаясь под ногами. На первый взгляд, суета на Хортице и в её округе казалась хаотичной, но если присмотреться, то становилось понятно, что суета эта явно имела осмысленное значение.

В задумчивости постояв на вершине холма, я дал отмашку, и мы понеслись к излучине. Где-то на полпути нас наконец заметили, и дежурный наряд выдвинулся нам навстречу.

– Что-то поздновато спохватились, – рассерженно пробурчал Милош, с неудовольствием всматриваясь в приближающуюся группу бойцов, и, помолчав, проворчал вновь: – И куда это есаул смотрит, ведь это же его прямая обязанность? Похоже, атаман, распустились они тут за время нашего отсутствия.

– Ничего, разберёмся, – проронил я, предвидя тяжёлый разговор с есаулом, ведь именно он отвечал за надлежащее несение службы дежурных нарядов, а от этого как-никак зависела жизнь и безопасность всех обитателей, да и вообще судьба всего нашего нарождавшегося анклава.

– Здравия желаю, атаман! – выпалил совершенно незнакомый мне боец со знаками различия старшего урядника, лихо остановивший своего коня в нескольких метрах от меня.

– Как звать тебя, боец? – поинтересовался я, осматривая два десятка хорошо вооружённых воинов.

– Старший урядник Карвон, – отчеканил тот, придерживая левой рукой саблю, а правой крепко удерживая кожаные поводья степняцкого коня.

– Как у вас тут дела, Карвон?

– Всё хорошо, атаман, степняков в последнее время на горизонте не появлялось, одни лишь караваны с беженцами из Вольных баронств к нам идут постоянно, примерно один или два в седмицу.

– Гм… интересно, – прищурился я и распорядился: – Ладно, поехали на Хортицу.

Пришпорив коней, мы рысью поскакали к излучине и спустя час были перед крепостной стеной. Попрощавшись с дежурным нарядом, я отпустил бойцов своего сопровождения и вместе с Милошем поехал в управу.

– А здесь многое изменилось, – задумчиво проронил сотник, осматриваясь по сторонам, – причём в лучшую сторону…

«Действительно, изменилось, – мысленно согласился я с ним. – За какой-то месяц наша излучина в прямом смысле этого слова преобразилась. Вместо дорожек, присыпанных щебнем, появились дороги и тротуары, выложенные обожжённым кирпичом, и даже кое-где были высажены деревья с кустарниками и разбиты самые настоящие газоны. Пусть их было немного, и основная работа ещё была впереди, но тем не менее это был знаковый показатель благополучия и стремления обустроить свой дом».

Остановив коня возле коновязи и соскользнув с седла, я привязал уздечку и, не дожидаясь Милоша, поднялся на второй этаж и вошёл в кабинет нашего старосты.