Александр Гулевич - Хортарианский ястреб

Первый секретарь медленно поднялся и, пройдя по кабинету, остановился возле книжного стеллажа, вкрадчиво поинтересовавшись:

– И почему же, по вашему мнению, цена развития цивилизации – война?

Растерев затёкшую шею, я глубоко вздохнул:

– Всё дело в том, что в обществе, подчёркиваю, в любом отдельно взятом социуме или группе есть определённые правила социального поведения, за нарушение которого предусмотрены определённые же санкции, направленные главным образом для ограничения природной агрессивности человека как универсального хищника. Монополию на применение насилия имеет лишь государство или институты, его замещающие. Со временем нереализованная агрессия и неудовлетворённость накапливаются и могут в любой момент вырваться наружу, особенно если в социуме зашкаливает уровень несправедливости. Именно это и есть самая большая проблема для власти и хозяев денег, а также чужих мыслей и дум. Таких хозяев может быть в отдельно взятом социуме сразу несколько групп. Такие группы и озабочены тем, как и куда направить накопившуюся агрессию, а для этого они используют различные методики.

Иннокентий да Кошта, задумчиво потерев кончик носа и пройдя к письменному столу, по-простецки присел на край столешницы и, взглянув в окно, задал мне очередной вопрос:

– И какие же, по вашему мнению, есть инструменты для безопасного выплеска накапливающейся в социуме агрессивности?

Снова подбирая слова, я ответил:

– Различные клубы по интересам, спорт, фан-движения различного толка, в том числе и ультрас, ну и ещё прививают в обществе ложные преграды и мыслеформы, в борьбе с которыми тратится опасная синергия. Если же этих методов недостаточно, доминирующие группы устраивают где-нибудь на периферии войнушку, большую или маленькую, не важно. Доминирующие группы, стоящие на самом верху социальной пирамиды, извлекают из неё большую материальную выгоду, а те, кто находятся на низших ступенях, выплёскивают свою природную агрессивность на войне, где всяческие ограничения исчезают. Ну, почти исчезают. Всё-таки правила ведения войны имеются, хотя их и немного, но тем не менее они есть, и тот, кто их целенаправленно нарушает, рано или поздно ликвидируется как больное бешенством животное.

Иннокентий да Кошта молчал несколько минут, думая о чём-то своём, а затем встал со стола и, вернувшись в кресло, заговорил:

– А вы, молодой человек, гораздо умнее, чем мне показалось ранее.

– Это что-то меняет в ваших планах в отношении меня?

– И да, и нет, Валентин Александрович. Да-а… придётся внести кое-какие коррективы в наш разговор, – многозначительно вздохнул первый секретарь. – В общем, как я понимаю, вы уже в курсе, что собой представляет мир Хорты?

Я кивнул, и он негромко заговорил:

– Хорта – это полигон для выпуска потенциально опасной пассионарной энергетики у активной части нашего социума, которые, не будь такого полигона, могут направить свою буйную энергию на разрушение всего и вся вокруг себя. Учитывая вашу небывалую прежде популярность, решено в полной мере воспользоваться данным феноменом. По нашим сведениям, в ближайшие недели к вам рванёт на помощь довольно значительное число добровольцев из нашего мира, впрочем, не меньшее число желающих поучаствовать в бойне будет и на стороне вашей деятельной супруги. Примерное количество добровольцев на первом этапе ожидается около тысячи человек, а дальше, вполне возможно, их общее число увеличится до десяти тысяч, а вероятно, и больше. Все они пламенно горят желанием повоевать на вашей стороне, считая вас своим кумиром, впрочем, они все авантюристы и могут в самый неподходящий для вас момент эвакуироваться, хотя мы несколько придержим это, но не более.

– Вы хотите с моей помощью основательно проредить пассионарно настроенных личностей? – напрямую спросил я, несколько волнуясь, а правильно ли я делаю, задавая столь опасный вопрос, но тем не менее получил предельно откровенный ответ:

– Да.

– А вам не жаль этот мир и людей, живущих в нём? – с интересом рассматривая собеседника, спросил я, прекрасно отдавая себе отчёт, что ему плевать с самой высокой колокольни на муки и страдания аборигенов.

– Ой, я вас умоляю, – с пренебрежением выдохнул да Кошта, – не стоит переживать о ничтожествах, они того совершенно не стоят. На кону стоит благополучие нашей с вами цивилизации – ни больше ни меньше, а для этого нам надо красиво утилизировать потенциально социально опасных элементов.

– Гм… нет, я понимаю, что вы выносите войну на периферию, но вы-то сами не опасаетесь того, что эта периферия рано или поздно придёт к вам и за всё спросит, вернее, отыграется на вас за свои беды и унижения?

– Глупости, – совершенно серьёзно проворчал он, – этим дикарям никогда не добраться до цивилизованных мест, через порталы они никогда не пройдут.

– Ну что же, господин первый секретарь, если вы уверены, я принципиальных возражений не имею, но разрешите задать вам ещё один вопрос?

– Задавайте, Валентин Александрович.

– Хоть как-то вы помогать мне и моей супруге будете?

– Нет, никакой помощи не предусматривается. Вы должны обходиться исключительно местными ресурсами и ресурсами добровольцев, иначе рейтинг реалити-шоу резко пойдёт на убыль, а вместе с ним снизится и количество добровольцев, что не в наших интересах.

– Пусть так, – согласился я, – но что конкретно я получу взамен?

– Слава, деньги и свобода выбора, что в нашем «демократическом» обществе большая редкость. Да, и ещё, если пожелаете, получите какую-нибудь вполне приличную должность в нашем Ордене или, к примеру, почётную должность в государственном аппарате, выбор исключительно на ваше усмотрение.

– Заманчиво звучит, – признал я и, немного подумав, поинтересовался: – А как насчёт супруги, она получит точно такой же наборчик?

– Разумеется, – равнодушно пожал плечами он.

Да уж, попал как кур в ощип. Отказаться нет никакой возможности, и ведь не пошлёшь на хутор бабочек ловить, он как-никак один из представителей всесильных мира сего. Самое паршивое ещё и то, что я от местных аборигенов в его глазах практически ничем не отличаюсь, разве что самую малость. Я для него такой же расходный материал, как и все остальные, правда, у меня есть некоторое преимущество, так как за мной наблюдают в режиме онлайн более восьми миллиардов зрителей, но для тех, кого представляет да Кошта, это не такая уж большая проблема. Избавиться от меня могут с лёгкостью, устроив, например, несчастный случай, ну или основательно дискредитировать в глазах общественности. В общем, в данной парадигме выхода у меня не было практически никакого…

– Хорошо, господин первый секретарь, я согласен, но что более конкретно требуется от меня?