Алекс Бор - Настоящая фантастика 2018 [антология]

Да, так бывает. Когда разум вот этот самый распределяется по популяции неравномерно. И тогда начинается… Вчера на лошадях скакали, а сегодня уже с ракетами. А ума и ответственности — как у того лошадника. А то и вообще, как у лошади. И летят еще куда-то, контакты межпланетные налаживать. А в космосе тоже народ разный. Увидят такое, могут и уничтожить с перепугу. Просто для профилактики, чтобы спокойно жить самим. Кому понравится по соседству обезьяна с ящиком гранат… Да. Я не в обиду, вы же понимаете.

Вот нам и приходится… Для вашего же блага.

А вам как быть? Разум перераспределять, ясное дело! Как? Ну, это вы сами думайте. Вам же в космос надо, не мне. Я и так уже там. Главное, что нужно запомнить: культурный уровень социума должен соответствовать техническим возможностям своей цивилизации. Путь в космос проходит через эти ворота. Да. И только, никак иначе. Так что не надо вам пока туда. Рано вам. Сильно рано.

Гуманитарная сфера для вас сейчас главное, короче говоря. То, что с природой надо перестать так себя вести, вы уже начали понимать, а вот с этими моментами пока не особо продвигается.

Потому что сейчас у вас, конечно… Вообще ни в какие ворота. Примеры для подражания в вашем социуме какие? Звезды шоу-бизнеса, певцы-актеры, еще спортсмены, политики, которые поскандальней. Ученому, чтобы его хоть малость услышали, надо клоуном прикидываться. А так шоу-звезды эти самые и ведут вас по жизни. Ну и куда они вас приведут?.. В других цивилизациях эти люди понимают, что их дело — вдохновлять других, тех, без кого нельзя, кто настоящую пользу приносит, кто способен на серьезные свершения. У вас же они… Не тех вы в главные авторитеты записали, не тех… Умных по-настоящему там раз-два и обчелся. А мудрых и близко нет.

За богатых ваших я вообще молчу. У нас бы таких, кто все состояние только и использует, что на себя и капризы свои, ну или чтобы еще больше заработать, и в приличный дом не пустили бы.

Вот такие дела…

Вы, я смотрю, так мне и не поверили. Ничего, не верьте, это не страшно. Это не повлияет… Да я с вами уже почти и закончил. Что?.. Да ну, какое программирование… Тут все тоньше. Э, чего вы бородами-то ощетинились? Вы же согласны с тем, что я вам сейчас говорил? Ну в целом?.. Вот и хорошо. Это — главное. Вы люди авторитетные, влияние некоторое имеете… Что?.. Да ладно, не прибедняйтесь. Писатели же, хоть и фантасты. Я так рассуждаю: везде сеять надо, где-то да и взойдет.

Главное-то, оно отложится, останется, где-то там, глубоко. А остальное, что я вам тут открыл… Это детали, это все вам помнить и не нужно. Будете думать, что просто рассказ посредственного автора прочитали, короткий, корявенький такой. Да. Раз, два, три… Па-бам!

Порой время сурово обходится с живописью. Иногда от старинного портрета до наших дней доходит жалкий обрывок. На сохранившемся фрагменте можно разобрать один глаз и половину лба. Все остальное — безнадежно утрачено…

Пять лет прошло со дня кончины американского фантаста Рэя Дугласа Брэдбери. Уход писателя из жизни всколыхнул интерес к нему, заставил вспоминать и обсуждать его творчество. Но… вглядываясь в дискуссии, в сетевые публикации, вслушиваясь в приглушенные голоса расстроенных поклонников его творчества, с грустью понимаешь: образованная публика России создала для себя странный образ этого писателя. Образ, более всего напоминающий обрывок портрета. Глаз и половина лба воспринимаются как полноценное изображение. А ведь это изображение-калека!

Светлый печальный гуманист, предрекающий обесчеловечивание общества и диктат массовой культуры над умами. Самый поэтичный фантаст Соединенных Штатов. Неторопливый мудрец. Если собрать все это, выйдет… один глаз и половина лба.

Какие названия сейчас же всплывают в голове у современного русского интеллектуала, когда заходит разговор о Рэе Брэдбери?

Прежде всего антиутопия «451 градус по Фаренгейту», роман-мозаика «Вино из одуванчиков», цикл «Марсианские хроники». Вспомнят, разумеется, неоднократно экранизированный рассказ «И грянул гром», возможно — космическую романтику («Человек», «Уснувший в Армагеддоне», «Здесь водятся тигры») и совершенно определенно — парадоксальные тексты о детях: мрачный, кровью пахнущий рассказ «Вельд» и добрую новеллу «Электрическое тело пою», полную противоположность «Вельда». Еще, конечно же, притчу о любви «Смерть и дева».

Это очень много. Сколько классиков мировой литературы удостоились столь же пристального внимания у разборчивого русского читателя, избалованного собственной классикой? В лучшем случае пара дюжин. Наша интеллигенция выставила Брэдбери высший балл еще в советское время и с тех пор нисколько не понизила свою оценку. У нас его любят, у нас говорят о нем с мечтательной ностальгической улыбкой: «Брэдбери… юность… поэзия…»

Между тем подбор лучших произведений, намертво вбитых в коллективную память русского образованного класса, парадоксален. Все перечисленное выше было опубликовано Брэдбери в кратком промежутке от 1948 до 1969 года. Более того, исключив небольшую по объему новеллу «Электрическое тело пою» (1969), мы получим всего-навсего 12 лет: с 1948 по 1960 год.

А что представляет собой литературное наследие Брэдбери в целом? Да оно колоссально! Десяток романов, сотни повестей и рассказов, множество пьес и сценариев — по одному из которых, кстати, был экранизирован мелвилловский «Моби Дик» образца 1956 года. Если к этому добавить поэзию и эссеистику Брэдбери, то даже самый энергичный литературовед получит тему для исследований на всю жизнь.

Брэдбери начали печатать в конце 1930-х, публиковался он постоянно, а последние его художественные тексты и эссе вышли в год смерти — 2012-й. Так отчего же русский любитель фантастики, да и просто начитанный человек сконцентрировал свой выбор на столь недолгом отрезке в творческой биографии Брэдбери?

С одной стороны, то десятилетие было поистине золотым для американского писателя. В 1947 году он счастливо женился на возлюбленной, с которой провел всю жизнь, а в 1950-х к нему пришел успех, и он выдавал один первоклассный текст за другим. В какой-то степени 1950-е были пиком в творчестве Брэдбери. Поздние его вещи оставляют не столь ошеломляющее впечатление, это и понятно: невозможно писать так много, сохраняя высший уровень художественного качества.

Но есть и другие причины.

Отчасти выбор за нашего читателя был сделан нашим государством. В 1973 году Советский Союз присоединился ко Всемирной конвенции по авторскому праву. В соответствии с принятыми обязательствами наши издатели сохраняли право даром выпускать только то, что было опубликовано до 1972 года включительно. А платить… платить было как-то неудобно. Ситуация с формальными ограничениями продлилась до 90-х.