Алекс Бор - Настоящая фантастика 2018 [антология]

И когда возродилась новая российская фантастика и стали выходить книги новых российских писателей — то в основной своей массе эта фантастика стала тоже фантастикой «страха перед будущем».

Новые российские писатели стали подражать западным образцам.

Которые не предусматривают никакого светлого будущего.

И что же получается? Аркадий и Борис Стругацкие показали «описываемое будущее», в котором Железная Стена отделяет «Мир Гуманного Воображения» от «Мира Страха Перед Будущим». Перечитайте, что пишут Стругацкие о мире, который существует за Стеной, какие примеры приводят — и вы увидите современную российскую фантастику!

Фантастику, которая боится будущего.

Фантастика «страха перед будущим» расцвела в России во всей красе. Дешевая беллетристика (хотя по ценам — не такая уж и дешевая), которая носит звонкое имя «фантастика», но таковой не является, потому что ничего не дает ни уму, ни сердцу. Книги про вампиров и зомби, постапокалиптические романы, эпопеи о галактических войнах, многотомные фэнтезийные саги… Вот лицо современной российской фантастики, которая априори не пишет о светлом будущем и о людях, которые хотят такое будущее построить.

Могут ли такие книги чему-нибудь научить — как учили книги советских фантастов? Могут ли они позвать подростка в науку, захочет ли он стать инженером и разрабатывать новые космические двигатели? Видит ли читатель будущее светлым и радостным, в котором хочется жить?

Ответ, думаю, очевиден. «Мир гуманного воображения» оказался слишком хрупок, чтобы противостоять «Миру страха перед будущим», когда разрушили Железную Стену. И все то, от чего оберегала стена, в одно мгновение хлынуло, подобно разрушительным цунами, сметая все на своем пути…

«Мир Гуманного Воображения» погиб.

Поневоле приходит в голову мысль, что не надо было ломать железную стену… и Берлинскую стену тоже не стоило ломать, и «железный занавес» открывать не стоило.

Если бы осталась Стена, мы бы сохраняли свою идентичность. И наша фантастика по-прежнему звала бы на Марс и в далекие галактики. Звала бы не воевать, а работать. Преобразовывать мир. Делать его еще лучше.

Но Стену разрушили — и будущего, к которому хотелось стремиться, не стало.

То будущее, которое предлагают нам современные российские писатели, — в нем не живут, а выживают. Чаще всего — с помощью оружия. И оружие берут в руки чаще всего не для того, чтобы очистить мир от зла и построить на его месте справедливое будущее, — а исключительно для того, чтобы самому занять место под солнцем.

Точь-в-точь так же, как 50 лет назад это происходило в западной фантастике.

Мы разрушили свою идентичность, просто слепо скопировав модели, которые существовали на Западе.

А эти модели не предусматривают светлого будущего. Для них будущее — это продолжение настоящего. В котором ничего не меняется, кроме технологий. Да и технологии служат не развитию человеческого общества, а нацелены на потребление.

И если российская фантастика продолжит существовать в рамках навязанной ей чужой модели, то никогда не наступит ни «Мир Полдня», ни мир «Прекрасного далека».

«Прекрасное далеко! Не будь ко мне жестоко!» — все-таки не случайно в этой песне были такие слова. Фильм «Гостья из будущего» вышел в 1985 году — ГОДУ рубежном, который стал отправной точкой разрушения настоящего и будущего. И, видимо, что-то тревожное уже витало в воздухе, и создателям песни хотелось предупредить нас — всех тех, кто смотрел фильм…

И хотя фильм стал культовым, он не помешал разрушить мир будущего.

«Прекрасное Далеко» стало жестоким — к тем, кто в него верил.

Ко всем нам…

Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что не все так мрачно.

Совсем недавно вышли два сборника — «Российская империя 2.0» и «СССР-2061», в которых представлены рассказы и повести современных российских фантастов — как известных, так и начинающих.

В этих сборниках предпринята попытка показать будущее (причем очень близкое — середина нашего века), в котором хотелось бы жить. Но с диаметрально противоположных идеологических позиций.

В первом случае — это будущее, где восстановлена Российская империя, во втором — возрожден Советский Союз. Но и в том и другом сборнике герои произведений заняты не разрушением, а созиданием. Осваивают Арктику и Антарктику, летают в космос, обживают Марс и другие планеты.

То есть, наверное, если поставить такую цель, то можно вернуть современной российской фантастике гуманистическую составляющую, избавить ее от страха перед будущим?

Даже в рамках современной рыночной системы?

Фантастика появилась в моей жизни в середине восьмидесятых годов минувшего века. Станислав Лем, Кир Булычев и, безусловно стоящие на первом месте Аркадий и Борис Стругацкие.

В 1972 году в романе «Град обреченный» гениальные братья описывали коммунистическое житие как некий эксперимент с неясными целями, неизвестно кем поставленный. Роман был написан в условиях жесточайшей цензуры. Я прочла «Град обреченный» много позже, как раз накануне крушения СССР, однако роман этот без сомнений отношу к числу лучших произведений советской классики, горячим поклонником которой я сделалась со временем, уже в XXI веке. Впрочем, об этом несколько позже.

Ну а в 1972 я была крайне мала, я была дитя. Николай Васильевич Гоголь был тогда моим кумиром, тоже ведь в своем роде фантаст… В середине восьмидесятых годов минувшего века «Град обреченный» читался как жесткий памфлет на «гнилой совок». А потом СССР обрушился, не стало цензуры. Качество издаваемой литературы обрушилось вместе с государством. Нас низвергли в интеллектуальный ад.

Своим творчеством Стругацкие предсказали многое. Ныне им приписывают часть заслуг развала СССР. Справедливы ли такие обвинения? Трудно судить. Однако не вызывает сомнения важное обстоятельство: вместе с «помоями» неактуальной идеологии были выброшены и здоровые, сложившиеся в условиях жесткой цензуры традиции высокой советской литературы. А именно: сдержанность, уважение к читателю, классический русский язык, невозможность манипуляций низменными инстинктами человеков.

Литература в целом и фантастика в особенности во все времена являлась и останется эффективным идеологическим инструментом. Да, фантастика — явление сугубо идеологическое. Без идеи человек не живет. В этом смысле любое искусство может явиться лекарством или ядом. Смотря по обстоятельствам. Кажущаяся легкомысленность фэнтезийного жанра обеспечивает легкое проникновение в умы и вызывает иллюзию «интеллектуального насыщения». Литературный «фастфуд» сметается с магазинных полок наряду с сосисками в тесте и энергетическими напитками, но вреда приносит неизмеримо больше. В настоящее время государственной цензуры практически нет, как нет и самоцензуры у подавляющего большинства авторов. А ведь русский человек привык считать, что раз уж некто поименовал себя писателем и имя разместил на обложке, то все помещенное под ламинированный картон суть «чистая монета» высоких идеалов и бескорыстного вдохновения. Результат действия отравы впечатляет. В настоящее время обилие и легкая доступность самой разноплановой информации, в том числе и литературы, наряду с полной неспособностью большинства индивидов критически анализировать эту информацию превращают ее потребителей в подобие павианов, описанных гениальными братьями в «Граде обреченном». Человечество активно тупеет, в том числе и из-за того, что полки в книжных магазинах забиты низкосортной литературой.