Альбер Торш - Противостояние

И сразу претензии ко мне исчезли, а в глазах появился огонек. И она с таким интересом рассматривала его, словно ребенок, получивший новую игрушку. Я же прямо у нее на глазах спрятал печеньку, а потом подпер голову ладонью.

— Слушай, Барбиэль! Ты ведь знаешь, что за мной не замечено ни одного плохого поступка в отношении к альвам, а тем более к вашим прекрасным женщинам. Так что, думаю, между нами произошло какое-то недопонимание. Скажи: где я настолько накосячил, что ты сейчас вынуждена сидеть здесь и злиться?

Немного успокоившаяся и ставшая от этого еще более красивой брюнетка мельком посмотрела на меня. И продолжая рассматривать пистолет, сказала:

— Ты потребовал выполнения моего обещания.

И так как у меня, видимо, появилось туповатое выражение на лице, то она добавила:

— Про мытье ног.

Мне захотелось рассмеяться от всей души над идиотизмом местных. Но уже при первых признаках улыбки лицо альвийки мгновенно изменилось не в лучшую сторону.

— Извини! — Я сразу же включил заднюю передачу. — Не знал, что шутка про ноги настолько сильно тебя заденет.

Мне показалось, что после этих слов она еще больше помрачнела.

«Вот блин… что же говорю не так?..»

— Все, проехали, Барбиэль! — Я глубоко вздохнул. — Мне непонятны ваши нравы, так что ноги мыть точно не нужно. Тем более они довольно чистые, хотя Марэборгская бухта с ледяной водой оказалась не самой лучшей ванной.

«Похоже, сработало», — подумал я, наблюдая за ее реакцией.

А потом, уставившись на меня как-то по-доброму, альвийка спросила:

— Ты идиот, стуг?

«Не сработало…» — понял я, а вслух ответил:

— Мне что, стать на колени и тебе ноги помыть из тазика, чтобы ты наконец-то успокоилась?

Барбиэль заулыбалась, причем эта улыбка явно говорила, кто из нас двоих идиот. Поэтому от сердца отлегло: вроде я попал в точку… Она же покачала головой, а потом протянула руку и положила пистолет возле меня.

— Ты разве не знаешь, что помыть ноги — означает оказаться в одной кровати? — спросила она.

— Не знаю… — задумчиво ответил я, только сейчас понимая, с чего она так взбесилась. — Можно вопрос?

— Почему бы и нет? — кивнула она.

— Для чего же ты при всех такие вещи говорила? — сказал я.

Потом засунул патрон назад в магазин, вставил в пистолет и вернул оружие в кобуру.

— Возможно, переборщила. — Барбиэль улыбнулась уголками рта. — У нас женщины могут такое пообещать мужчинам. Причем не важно, будет это сделано в шутку или всерьез. Но только сами женщины решают, выполнять ли обещанное. Ведь мужчина никогда не унизит себя, напомнив об этом.

— Так ты меня еще и унизила?.. Спасибо!

Альвийка задумалась, а я поинтересовался:

— Ну, потребовал от тебя… но ты ведь могла и не приходить!

— Могла, — кивнула она. — Но твое требование и мой отказ — это взаимные оскорбления друг друга. А ведь ты доказал, что являешься очень полезным союзником. Поэтому я решила, что лучше нам разобраться один на один в этом вопросе.

— Прямо дурдом какой-то получился из ничего! — сказал я.

— Что такое дурдом? — спросила она.

— Место, где все счастливы. Интересно, что бы ты делала, если бы я настаивал на выполнении данного слова?

Она не напряглась, не разозлилась, а просто внимательно на меня посмотрела.

— А ты будешь настаивать?

— А ты как думаешь? — спросил я и улыбнулся; пусть и она немного отхлебнет той каши, что сама заварила.

Барбиэль пожала плечами. И мне показалось, что брюнетка серьезно задумалась над моими словами.

— Не знаю. Ты отпустил Райлину… Хотя ходят слухи, что сражался с вайхэнцами за Таарвэн, так как Литэлла пообещала себя взамен…

И мне показалось, что впервые за многие годы я сильно покраснел.

— У вас что, о нашем сексе все знают?..

— Ну да, — спокойно ответила альвийка. — Но даже если слухи верны, то Литэлла точно не прогадала. Ожидается, что ее дар после такого полностью раскроется. И у нас вместо трех теперешних высших магов будет со временем пять. А что не так?

Она явно заметила мою негативную реакцию на услышанное.

— Да все!.. — пробурчал я. — Ты вон обижаешься на обычные слова про мытье ног. А тут, оказывается, все уже знают про нашу ночь с Литэллой, которую она мне, кстати, сама предложила после боя.

— После боя? — Барбиэль улыбнулась. — Значит, слухи неверны и ты сам вызвался нам помогать.

— Конечно, сам! — ответил я и, накрывшись шубой по горло, пристроился головой на башке медведя. — Я буду спать.

А после того, как альвийка протянула руку за лампой, добавил:

— Можешь оставаться здесь, места хватет обоим.

Брюнетка замерла на мгновение, а потом убрала руку от лампы.

— Почему бы и нет, у тебя тут неплохо! — ответила она, осмотрев шкуру и ящик. — Могут, конечно, слухи пойти, но мне лично плевать. Ведь меня и так многие считают безумной. Только спать на шкуре арбэра — плохая примета, раньше в ней хоронили своих героев барлэйцы и вайхэнцы.

— Ты про медведя?

— Первобытного северного медведя, дикого предка ошэна. Такую редкость вайхэнцы только у ургов могли раздобыть.

— Плевать на приметы, главное — тепло… — сонным голосом промычал я.

— Ну не скажи… — не согласилась со мной альвийка.

Дальше моему сну мешала качка. Она не давала отключиться надолго, поэтому глаза то и дело открывались. И в один такой момент оказалось, что Барбиэль пододвинулась почти вплотную, а ее голова лежала на моей вытянутой руке.

Она почему-то не спала, поэтому, увидев мой удивленный взгляд, спокойно объяснила:

— Под голову просто нечего положить.

И так как я был сонный, а значит, немного неадекватный, то просто отодвинулся чуть назад. При этом аккуратно подтянув женщину за собой. Так что она смогла положить свою голову на левую часть огромной башки медведя.

И только сейчас до меня дошло, что вообще-то не стоит вот так обнимать даже одной рукой Барбиэль. Поэтому я убрал свою левую руку с женской талии. Точнее, попробовал убрать, ведь она задержала ее и не отпустила.

— Так теплее… — прошептала Барбиэль.

И пусть это было сказано не ледяным тоном, но во взгляде явно читалось, что лучше с ней не спорить. Потом сон уже особо не шел, поэтому я через некоторое время открыл глаза, которые сразу же встретились с черным взглядом альвийки.

Наши лица оказались настолько близко друг к другу, что мне и тянуться не нужно было. И я почти уверен, что ледяная альвийка не будет против секса. И в то же время после рассказа Райлины о прошлом Барбиэль ее просто хотелось пожалеть.

Я пододвинулся вплотную и прижал к себе эту очень красивую молодую женщину. Моя рука почувствовала ее упругие бедра, а скрытая под кожаными латами немаленькая грудь уперлась в мой металлический панцирь.