Александр Андронин - Корпоративное бессознательное [litres]

Кеорт оглядел сотрудников, молча поглощающих пищу. Понимали ли они смысл этих слов? Скорее всего, понимали. Создатели пиктограмм намеренно выбрали самые простые слова из всех возможных.

«Рационально, – думал Кеорт. – Долговременная память опирается в основном на зрительные образы. Глядя на эти пиктограммы раз за разом, сотрудники всё прочнее закрепляют увиденную информацию. Усваивают её накрепко и в дальнейшем перестают оценивать критически.

Акустическая информация – ею оперирует краткосрочная память. Поэтому человека с татуировкой SCOUT снабдили плеером с повторяющейся записью».

Во всей крепости Кеорт встретил всего один случай, когда слова на стене представляли собой целостное предложение – в холле крепости, крупными буквами, прямо напротив входных дверей, чтобы всякий, входящий в крепость, неизбежно увидел надпись:

ЗДЕСЬ РОЖДАЮТСЯ БОЛЬШИЕ ИДЕИ

Эта надпись оказалась единственной во всей крепости и выглядела как некая дань старой корпоративной традиции. Возможно, этот лозунг был в холле каждого филиала компании испокон веков. Кеорт был почти уверен, что сотрудники с татуированными лицами, населяющие аванпост, вряд ли видят в этих словах какой-то смысл.

Несколько дней слились в один долгий день, пронизанный мерным гудением крепости.

Постепенно Кеорт изучал лабиринт всё лучше, запоминал, какие двери открываются перед ним, и мог всё дальше заходить по сложному маршруту, поворачивая туда и сюда, поднимаясь и спускаясь. Войдя в очередную дверь и свернув за угол, он вздрогнул от неожиданности – у двери в конце коридора стоял Артон Эгер.

Кеорт попытался уйти, путаясь в капельнице, но было уже поздно. Артон его заметил.

– Уже гуляешь, – сказал Артон, изобразив улыбку. – Хорошо.

– Жить буду. – Кеорт сделал неловкий жест искалеченной рукой. – Что ты тут делаешь?

– Жду, пока появится начальник крепости. – Артон указал на дверь. – Это его кабинет.

– Долго ещё ждать? – спросил Кеорт, просто чтобы что-нибудь сказать.

– Не знаю. Я ещё ни разу не видел его. В самый первый день я сказал тем, кто нас встретил, что мне надо поговорить с начальником этого аванпоста. Меня проводили сюда и велели ждать. Я поверил им, а зря – эта дверь ни разу не открылась. Никто не входил и не выходил.

Он нахмурился, потом посмотрел на Кеорта и как-то смягчился.

– Ну а ты… как ты себя чувствуешь?

– Да в общем… – Кеорта так удивило это неловкое проявление заботы со стороны специалиста, что он не нашёл, что ответить. – Вообще, могло быть хуже. По-моему, у меня всё заживает быстрее, чем должно. – Он помялся и в каком-то неожиданном порыве спросил: – А ты как? Как Эйди?

– Если объективно, то в целом всё в порядке. – Он пожал плечами и усмехнулся. – Кормят тут хорошо, приносят прямо в комнату. Я сплю почти всё время – тут особенно нечем заняться. – Он хохотнул, удивив Кеорта ещё больше. – Как раз то, что надо, чтобы восстановиться после отеля в посёлке. Только снится всякое…

Он помрачнел, и заживающий шрам у него на лбу стал заметнее.

– Кошмары? – спросил Кеорт, ощущая под рёбрами зародыш непонятной тревоги.

– Всякое. – Специалист смотрел в сторону, будто видел что-то на полу позади Кеорта. – Эйди тоже жалуется… – Он тряхнул головой. – Нельзя столько спать – всё из-за этого.

Он рассмеялся, как показалось Кеорту, несколько натянуто.

– Это неважно, – сказал Артон. – Когда ты сможешь заняться «Хароном»? Я хочу вернуться в Дит-сити. Люди, которые в тебя стреляли, пришли туда не просто так. Они должны что-то знать.

Кеорт отчётливо увидел Морин с пробитым горлом на вершине террикона.

– Я не знаю, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Не думаю, что я сейчас в состоянии провести диагностику бота. Я быстро устаю, и… лучше мне вернуться в палату и лечь.

Он повернулся, гремя капельницей и нарочито ссутулившись, старательно изображая слабость.

– Тебя проводить? – спросил специалист.

– Не надо, – ответил Кеорт. – Я сам справлюсь.

Роящиеся мысли превратились в назойливых насекомых и высосали остатки сил. Кеорт с трудом доплёлся до кровати и, едва найдя наименее болезненное положение, растворился в тёмном сне.

Тело идёт по бескрайней равнине. Вдалеке клубится пыльная буря, она надвигается и скоро будет здесь. Тело пережило уже много таких бурь, и ещё много всего. Бессчетные дни оно скитается по этой равнине. Оно ищет потерянное. Поиски начались много лет назад и не заканчиваются.

Тело стоит на склоне, над округлой долиной, похожей на чашу. На её северном краю начинаются неровные, будто бы неумело вырубленные горы. Всё это очень хорошо знакомо телу. Оно даже знает, что раньше долина-чаша была озером Коссит, холодным как лёд. Озеро осушили, и от него осталось только название, давшее имя этой бескрайней равнине.

Система голографической маскировки, размещённая на склонах долины, должна была по-прежнему создавать иллюзию озера, но теперь, после Краха, она не работает, и тело видит всё как есть.

Центр. Он внизу, расползшийся словно опухоль из металла и бетона. Горстка строений образует небольшой с виду комплекс, но тело знает, что это обманчивое впечатление, и под комплексом, под поверхностью иссохшей земли, скрыто намного больше.

Раскаты грома, частые и отрывистые, приближаются. Тело смотрит в небо, но гром приходит не оттуда, а снизу, из долины. Там сейчас начинается бой. Кто-то ещё нашёл путь сюда, узнал, где искать.

Тело пытается шагнуть вниз, но не может. Всё потому, что оно не помнит координат Центра – их нет ни в памяти, ни на листе бумаги, которое тело носит с собой. Тело пытается, но что-то будто держит его за плечи.

Очищение. Оно внизу, в Центре – так написано на листе, сложенном вчетверо. Рука сжимает листок в кулаке – здесь, под подушкой, на больничной койке.

Выстрелы. Очереди вдалеке. Перестрелка стала яростной. Противника обнаружили и открыли огонь.

Неважно, кто в кого стреляет. Просто ещё один сон.

Или нет?

Кеорт открыл глаза. В палате не было окон, постоянное дежурное освещение не позволяло понять, какое сейчас время суток. Глядя в полумрак, Кеорт слушал.

Выстрел. Ещё один. Ответная очередь. Снаружи перестрелка.

«Где это – снаружи? У крепости на берегу моря или на дне осушённого озера? Где я сейчас?»

Кеорт поднялся с кровати настолько быстро, насколько мог. Комната покачнулась, пол под пятками стал зыбким, как болотный мох. На стене напротив проступил и тут же исчез логотип с витрувианским человеком.

Оказалось очень трудно побороть желание лечь обратно в койку. Худые ноги дрожали, всё падало из рук, когда он пытался одеться. Штаны и футболка перестали что-либо весить, но пальцы проходили сквозь ткань и не могли ничего удержать.